"В 23 года Navai купил квартиру в Москве". Bahh Tee — про деньги, успехи лейбла Zhara Music и кальян-рэп
С Бахтияром Алиевым мы общались два года назад — по итогу получилось большой и богатый плот-твистами рассказ о карьере человека, который начал записывать чуть более мягкий и лиричный рэп, чем многие его современники, и значительно в этом преуспел.
Тогда же в ходе разговора он рассказал мне о том, что запускает собственный лейбл. За два года концепция лейбла и его название поменялись (был Siyah Music — стал Zhara Music), а показатели улучшились. Простой пример: альбом протеже Бахтияра, дуэта HammAli & Navai, стал самым прослушиваемым альбомом года по версии Вконтакте.
В своем твиттере Бахтияр не стесняется отчитываться о достижениях: он подробно рассказывает, сколько треков было издано, какие из них занимают первые места чартов стриминговых сервисов, кто следующий будет эти чарты взрывать. Сейчас, сидя напротив меня, он гордо рапортует: "У нас — лучший лейбл в стране". С этого и начинается новое интервью Bahh Tee — теперь уже в статусе музыкального менеджера.
— Мы тут долго спорили: Zhara Music — это лейбл?
Это лейбл в его правильном понимании.
— Объясни!
Смотри: музыкальный лейбл — это по сути музыкальное издательство. Конечно, лейбл может заниматься самым широким спектром задач, но в наших реалиях это компания, которая занимается выпуском и продвижением песен, цифровой дистрибьюцией.
Есть понятие “продюсерский центр”, когда он берет ограниченный пул артистов и занимается только ими. Это, например, формат Black Star, условно “Газгольдера”. Но “продюсерский центр Black Star” звучит не так круто, как “музыкальный лейбл Black Star”. Поэтому у нас в стране по привычке называют ПЦ “лейблами”. А на самом деле лейбл работает в формате книжного издательства. Знаешь вообще, почему говорят “музыкальное издательство”?
— Почему?
Раньше музыка как распространялась? На нотных листах. Как это происходило? Ее печатали издательства.
Музыкальный лейбл выпускает любой контент. Мне неважно, какой это артист, у меня могут 100 разных артистов выпустить 100 песен — и ни с одним не будет долгосрочных отношений. Нет понятия “артист нашего лейбла”. Примерно так же работают все мейджор-лейблы. Конечно, у всех есть и продюсерские контракты, и большие контракты на несколько альбомов, но, в основном, все зарабатывают лицензированием музыки. Разумеется, я говорю сейчас про российский рынок.
— У вас есть с кем-то контракты на 360? (когда лейбл не только выпускает музыку, но и занимается менеджментом артиста — прим. The Flow)
Один. С певицей Zarina. У нее был контракт с Максом Фадеевым, потом работала с Zion Music, а потом пришла к нам. Мне понравилось, как она пишет, у нее узнаваемый тембр — с хрипотцой. Мы ее назвали “Зомб в юбке”. У нее есть одна песня “Ближе-поближе”, припопсованная, но если она сможет в таком формате выдать альбом, то в данном жанре у нее конкуренции не будет. У нас в стране нет девушек, которые делают раггатон.
Она, кстати, сама очень хитово пишет. Конечно, мы правим что-то, контролируем, направляем, но все нужные для крутого артиста качества в ней есть — так что, думаю мы о ней еще услышим.
— 15 июня 2018 года был основан ваш лейбл. Чем ты сильнее всего гордишься за прошедшие полгода?
Ничем! Мне некогда гордиться. Я просто рад тому, что мы оправдываем ожидания артистов, которые приносят нам на выпуск свой материал. Мы самый быстрорастущий лейбл, мне кажется. Причем это мой второй лейбл: в 2017 году я сделал Siyah Music, но я делал это один. В этом году мы повторили и доказали, что наш успех не случаен. В сегодняшних реалиях мы что-то умеем.
— Что означает “самый быстрорастущий”?
Мы работаем всего полгода — релизов очень много, топы основных чартов заполнены нашим контентом, и уже стоит нескончаемая очередь из новых артистов. К нам обращаются артисты первого эшелона. Другие лейблы и даже мейджоры видят в нас серьезных конкурентов на локальном рынке. Это приятно.
— Твой партнер по лейблу — Эмин Агаларов. Расскажи нашим читателям, кто это такой.
Это певец. Вице-президент холдинга Crоcus Group (подробнее про певца и бизнесмена Эмина Агаларова читайте здесь — прим. The Flow).
— Как вы познакомились?
Мы общались и дружили с 2013 года. Он успешный артист, у него большая аудитория — я не думал, что настолько большая, пока не начал с ней работать. Я как-то написал песню “Сбежим в Баку”, Эмину она понравилась, он захотел спеть ее, я отдал.
Смотри, вся история с лейблом закрутилась в конце мая 2017, когда я открыл первый лейбл Siyah Music совместно с А+ и студией “Союз”. Как раз мы с тобой тогда общались, я тебе говорил про HammAli & Navai. Спустя неделю я познакомился с Сеней Зомбом и в шутку подумал: “У меня же два артиста. А со мной еще и три! Может, сделать лейбл?”.
— Забегая вперед: как ты нашел Зомба?
Мне Дима Карташов показал, “Смотри, есть такой прикольный чувак”. Пишу ему: “У тебя прикольные песни, а чего ты такой неизвестный? Давай я буду тобой заниматься?”. Он такой: “А у тебя что, лейбл?”. И я не смог сказать ничего глупее, чем: “У меня нет лейбла, но если ты согласишься со мной работать, я открою его завтра”. Его ответ был еще глупее: “Давай”.
Так мы начали работать.
— К тебе попадает артист, у которого есть крутые песни, но нет виральности. Твои действия?
Мы же про Зомба говорим? Значит, еще и нет бюджета на продвижение, что самое главное. Первое, что я сделал — поехал в Mail.ru. Я понял, что эти песни должны жить Вконтакте. Они как раз начали монетизировать музыку, запустили сервис Boom, подписки. Говорю: “Я хочу делать лейбл, есть два артиста. Это будущие звезды. Давайте вместе работать”. Плюс у меня был весь каталог Bahh Tee, который был им интересен — он и сейчас зарабатывает хорошие деньги.
Они покрутили головой, сказали: “Это недо-Jah Khalib какой-то”. Но я ответил цитатой из Айзеншписа: “Встретимся у кассы” и убедил их поверить в нас.
Получилась очень красивая история: ВК запустил платный сервис, я — новый лейбл, и они нас по мере сил поддерживали. Мы давали им эксклюзивы, они нам — хорошие места на витринах. Потом мы начали делать небольшие посевы по пабликам.
— Небольшие — это какие суммы?
Мы выпускали в месяц один трек и делали на 30 тысяч рублей посев. Самый большой посев в то время был сделан для песни “Делаем флекс” — 80 тысяч рублей. На тот момент Зомб был уже гастролирующим артистом, денег у него было достаточно — и он с барского плеча бросил денег на эту историю.
— Читал у тебя в канале, что ты отбивал Зомба у его концертного директора, который некачественно делал работу и чуть все не провалил.
Когда я открыл лейбл, то думал, что артисты поедут на гастроли только через год — и к тому времени я сделаю нормальный букинг-отдел. Но Зомб поехал через полгода, а HammAli & Navai — через семь месяцев. Я не был готов делать такой бизнес. У Зомба появился концертник-белорус Виктор, мальчик, который сейчас скрывается где-то в Китае. Он организовывал концерты ужасно, поставил ему за 90 дней 80 концертов. И продавал за копейки. У него был спрос, он не думал, что завтра артист будет стоить дороже, и продавал концерт из разряда за 50 тысяч рублей. Об имидже артиста он тоже не думал: брал голимые отели, отправлял автобусными рейсами. А это очень нестатусно, потому что другие организаторы тут же начинают думать: “О, нам тоже можно сфилонить”.
В итоге у меня это стало поперек горла. 80 концертов за 90 дней, а когда он будет новые треки выпускать? У меня есть партнер Владимир Шавгулидзе (промоутер казанской компании ShowMakers Group, о его работе можно прочитать здесь — прим. The Flow), которого знают все топовые рэп-артисты в стране. Баста, Скриптонит, Макс Корж — это артисты, которые ездят в Казани только к нему. Он впервые привез меня в Казань в 2011 году — и с тех пор мы дружим. И я подумал, что надо открыть букинг с ним. Потому что он профи. Позвонил Зомбу, говорю: “Надо что-то решать. Доверяешь мне?”. “Брат, я 17-18 лет занимался музыкой, у меня ничего не получалось. Сейчас получается. Конечно, доверяю”.
Я купил билет, прилетел в Казань, где у Зомба был концерт. Говорю Виктору: “Смотри, ты зарабатываешь деньги в результате моей деятельности. А твоя деятельность мешает мне зарабатывать деньги. Ты за три месяца не дал артисту ни одного выходного, чтобы он зашел в студию и записал трек. Поэтому мы с тобой расстаемся. Сеня, знакомься, это твой новый концертный директор Володя”. Семён доверился, за что я ему благодарен, и мы его не подвели. Мы сделали Зомбу почти 100 концертов за этот период, и он доволен, что с ним работают настоящие профессионалы. Сегодня наш концертный отдел обслуживает еще 11 артистов, и это только начало – планы у нас глобальные. А Семён теперь уже мой самый настоящий друг — он достойный человек. С него все началось. Он талисман.
— На каком этапе подключился Эмин?
Смотри, ко мне постепенно начали подтягиваться другие артисты. Я много лет в индустрии, они все знают меня как человека порядочного и честного. Спустя полгода начали приходить каталоги больших артистов – DJ Smash, например. Представь, был лейбл, в котором органично существовали HammAli & Navai, DJ Smash, Эльбрус Джамирзоев и так далее.
Где-то в апреле 2018 мне позвонил Эмин, попросил сочинить песню для одного проекта . Мы придумали такую песню, отдали Эмину. И вот мы сидим, общаемся, а я уже не сомневался в своих навыках. Говорю: “У тебя все плохо с SMM. Дай мне этот трек — и я его сам выпущу”. Он: “Окей, никаких проблем”.
Как раз в апреле я начал получать предложения от Sonу, Universal, Believe — они все хотели встретиться, пообщаться, потому что “Пустите меня на танцпол” и “Делаем флекс” разрывали везде. Мы одновременно занимали шесть-семь позиций топ-100 любого чарта (сегодня в топ-100 VK Music, в среднем, 10-12 наших треков). А за нами тогда еще тянулся шлейф “саблейбла Союза”, я хотел самостоятельности. Потому что конкуренты этим фактом пользовались: когда артист решал, пойти ко мне или на другой лейбл, они говорили: “Да Бахтияр работает через Союз, он просто посредник!”. Мы сделали очень крутую историю с лейблами “Студия Союз” и A+, но я почувствовал, что пора двигаться дальше. С ребятами, кстати, очень хорошо общаемся и дружим — они крутые. Иногда конкурируем за каких-то артистов, но все на позитиве.
"За 2 тысячи рублей можно оказаться на первом месте iTunes": как продается музыка в 2017 году
Плюс к тому времени уже прошло 10 месяцев. Я думал, что уже наигрался во все это. Хотел продать лейбл. Мне поступило крутое предложение. Я думаю: “Отличная цифра” — я несколько месяцев побаловался, и тут в руки падает такая котлета! А потом думаю — может, продать и инвестировать эти деньги в историю покруче? Мы как раз встретились с Эмином. Я ему рассказал все, он спрашивает: “Погоди, а этого артиста ты сделал, что ли? И этого ты? И этого?” И чего дальше”. Я говорю, ну вот, продаюсь. “Нет, братан, ты не продаешься! Мы с тобой делаем новый музыкальный лейбл!”.
Буквально через день мы ударили по рукам. Решили, что он предоставляет инфраструктуру, возможности своего медиахолдинга, финансирует всю эту историю, а я, как управляющий партнер и продюсер лейбла, буду все воплощать в жизнь.
— Ты как-то участвуешь в творчестве артиста? Бывает такое, что он тебе приносит трек, а ты ему: “Нет, это не то”?
Это происходит не в императивной форме, а в форме совета. Например, HammAli и Navai недавно выпустили песню “Мама”. Она начиналась с долгого интро, потом был куплет HammAli. Я говорю: “Ребята, было бы прикольно поменять местами куплеты. И интро покороче”. Они говорят: “Мы уже добили трек”. Ну окей. Спустя несколько часов присылают вариант, где все сделано, как я сказал. “Брат, ты дал советы, мы к ним прислушались”.
Но сильно влезать в творчество не хочу. Моя задача — сделать из потенциального хита номинальный. Но никак не делать из артистов продюсерские проекты, писать за них песни. А зачем они нужны тогда? Эпоха таких артистов прошла, я считаю.
Вообще, очень приятно, когда артисты, взлетев, продолжают учитывать мнение окружающих людей — это качество, которое мало кому присуще. Наваи и Саша из числа этих редких людей.
— Ты же очень давно знаком с ними, верно?
Navai я знаю чуть меньше 15 лет, HammAli — лет восемь. Navai жил в соседнем доме в Очаково, ему было 10, мне 17. Наши мамы дружили, он приходил ко мне домой часто, я ему включал компьютер поиграть. Он тогда только из Азербайджана приехал и я стал для него почти как старший брат.
Первые свои песни я ему показывал, он бегал с горящими глазами: “Брат, я тоже хочу!”. И впоследствии он регулярно приходил ко мне “Я хочу читать рэп”, а я ему давал книжки. “Иди читай книжку”. Потом жизнь так сложилась, что он остался один в Москве в юном возрасте — и я местами заменял ему чуть ли не отца. Попросил друга взять его на работу в пиццерию. Потом какое-то время мы не общались, потому что я загастролировался.
HammAli я тоже знал молодого. Услышал его песню случайно в 2010 или 2011 году, выложил у себя на стенке Вконтакте. Он мне тут же написал: “Очень приятно от вас получить такое”. Мы с ним встретились и начали общаться. ребята все время мне помогали — с организацией концертов, на съемках и так далее. Я был для них как аксакал! И они постоянно пытались что-то делать, и в какой-то момент записали вместе песню. А потом вторую. Я говорю: “Ребята, ваш звездный час настал”. И мы начали их делать.
— Он правда тебе подарил машину?
Нет. Я не знаю, откуда это пошло.
— Я это из твоего твита понял.
Нет, имелось в виду, что он в тот момент не имел права оформлять на себя машины, потому что не был гражданином РФ. И все имущество оформлял на меня. Я об этом даже не знал! Оказалось, на меня оформлены четыре машины, из них только одна — моя.
— Когда ты понял, что HammAli и Navai выстрелили?
“Хочешь, я к тебе приеду”. Мы ее выложили у них в паблике, спустя час счетчик шкалил. Песню публиковали каждые три секунды.
— Ты думал, что это настолько сильно разойдется?
Да. Я в них верил и верю. И в Зомба верил и верю. Возможно, кому-то кажется, что он сейчас подутих, но он набирает силы к новому взлету с новыми хитами. Зомб — самый сознательный и рациональный артист, которого я знал в своей жизни. Он знает, что делает.
— “Navai купил себе хату, Саша тачку” — снова твой твиттер. Купить квартиру в Москве на деньги от стриминга — реально?
Да, он чисто на эти деньги и купил. В какой-то момент Navai очень много тратил денег, и я ему сказал: “Братан, я больше тебе деньги с дистрибуции давать не буду. Иди выбери себе квартиру, я ее куплю”. Так и сделали. Наваи вообще красавчик. В 23 года купил квартиру в Москве — у меня такого не было.
Они с HammAli купили по две машины себе, Зомб тоже поправился очень хорошо. Даже не хуже, я бы сказал, учитывая то, что ему не надо делиться с напарником по группе.
— Могу ошибаться, но еще три года назад такого и близко не было.
Знаешь, когда мне сказали, что ВК будет монетизироваться, я сразу понял: все будет круто!
— В 2019 артист сможет жить, не выезжая на гастроли, писал ты. В 2018 были такие примеры?
А ты видишь, например, концерты Miyagi & Эндшпиля?
— Не обращал внимания даже.
Они не гастролируют, насколько я знаю. Хочешь, позвоним Володе Шавгулидзе, спросим? Он знает весь рынок, и если они поедут на концерты, он будет первым, кто узнает.
(мы звоним, Владимир подтверждает нам, что Miyagi & Эндшпиль давно не гастролируют, а последний концерт был “где-то в ближнем зарубежье”)
Вот ответ на твой вопрос. И таких артистов в 2018 было великое множество.
— И опять твой твиттер. “2019 — год, когда впервые российский артист подпишет контракт на миллион долларов”.
В 2018 году один уже получил 30 миллионов рублей.
— Можешь озвучить имя?
Не для печати.
— Это артист Zhara Music?
Нет, мы не выдавали таких авансов.
— За что можно выдать такой аванс? И как он отобьется?
За каталог! Работающий! Например, каталог артиста топ-эшелона спокойно может такую сумму зарабатывать. Элджей, Miyagi & Эндшпиль, Jah Khalib, HammAli & Navai — они своим каталогом зарабатывают сумму не меньше полумиллиона долларов в год. Давай возьмем контракт: ты покупаешь у артиста бэк-каталог, который уже зарабатывает полмиллиона долларов в год. И еще два альбома подписываешь сверху. И все это оформляешь на пять лет. То есть ты понимаешь, что с учетом амортизации этот каталог минимум заработает два миллиона долларов.
Допустим, он за пять лет заработает не два с половиной миллиона, а полтора. Плюс он тебе сдаст два новых альбома, они еще заработают миллиона полтора. В итоге в течение ближайших пяти лет артист может заработать два с половиной или три миллиона долларов. Если у тебя есть деньги, ты даешь ему миллион в виде аванса. В России это пока похоже на сказку, но в 2019 это должно произойти.
— Как вы скаутите новых артистов? Или только на входящих сидите?
Формулы нет. Что-то присылают на почту, почта разрывается уже просто. Отдельно взятый человек сидит и слушает все это по пять часов в день, но не успевает все обработать. У нас универсальная команда: каждый может услышать что-то, принести послушать. Это первое. Второе — очень большое количество входящих запросов от уже состоявшихся артистов. Вот Джиган ушел к нам от мейджора.
Третье — мы сами работаем, прорабатываем артистов, которые нам интересны. И четвертое — следим за рынком в любом случае. Большим открытием для нас стало то, что самый крутой источник новых артистов — мой телеграм-канал “Закулисье”. Когда я открыл его, у меня взорвался телефон. Гарри Топор, Тони Раут, Johnyboy — как минимум эти трое пришли к нам после канала. Чтоб ты знал: на него подписаны все! Все самые важные люди в индустрии: радийщики, журналисты, редактора музыкальных магазинов, половина офиса Вк.
— Есть ли среди лейблов конкуренция за молодых хитмейкеров?
Огромная! Колоссальная!
— Артист Cygo рассказывал нам, что, пока он вел переговоры с лейблами, к сумме контракта добавилось несколько нулей. Насколько его история показательна?
Смотри: мне предложили песню “Panda E” за 250 тысяч — еще когда Siyah Music был. И тогда я не угадал. Это мои провалы — я не угадал “Панду” и трек “Запах женщины моей”. Причем мне прислали его даже, а я не послушал! Хотел подписать “Новеллу”, но не успел, Rhymes опередили.
Потом трек Cygo стрельнул. Мы как раз открыли Zhara Music, и он пришел со своими товарищами, спел несколько песен. Тогда за трек уже попросили большие деньги — несколько миллионов. Я знал, что трек спокойно эти деньги отобьет. Но речь была не о заработке. Я понял, что у пацана — а он очень приятный человек — сложилось такое мнение, что если без лейбла получилось так стрельнуть, то следующий трек с лейблом должен стать прямо мировым хитом! Я не стал бороться за “Panda E”. Недавно Леня снова приходил, приносил два альбома, но мы опять не договорились.
— С Тимой Белорусских, как я понимаю, тоже не договорились?
Я послушал “Кроссы” — и тут же понял, что это не просто хит. Что это АРТИСТ. Мы долго не могли связаться с его менеджментом, потом нашли какую-то девушку, которая вообще не понимала, чего от нее хотят. Типичная ситуация: я стрельнул, мой братан будет моим менеджером, а сестра будет пиарщицей. Даже по интервью учредителя лейбла Kaufman у вас на сайте было понятно, что это какая-то самодеятельность.
Я решил поговорить с Тимой. Через Горбаша нашел его контакт. Кстати, знаешь, где я нашел телефон Горбаша? Подумал, что он, скорее всего, подписан на мой телеграм-канал. Захожу — так и есть, вот он.
Я позвонил Тиме, он сказал: “Блин, круто, но я вообще не шарю. Пишу песни, остальное мне пофиг”. Дал своего менеджера, а менеджер — некомпетентная девчонка, ну, я говорил. Мы снова созвонились — и тогда Тима уже ехал в Питер на встречу с Rhymes. Я ему тут же сделал предложение — не помню, 50 или 80 тысяч долларов за альбом – и больше инициативу не проявлял. Я понял, что ребята пока очень зеленые, мы говорим на разных языках. В итоге они подписали контракт с Rhymes.
— Самый пиковый год твоей музыкальной карьеры — он по цифрам сопоставим с тем, что есть у артистов твоего лейбла в 2019-м?
Нет, даже близко. Смотри, когда я был в самом-самом топе, мы стоили 150-200 тысяч рублей за концерт.
— Дай какую-то цифру для сравнения, чтобы я понимал разницу.
Я знаю, что Элджей стоит от миллиона. Если условно Элджей — артист номер один в интернете сейчас, то тогда таким артистом номер один в онлайне был Bahh Tee. Столько, сколько меня, никого больше не стримили. Когда у меня было полмиллиона подписчиков ВК, у следующих десяти артистов вместе взятых не было столько.
За 2011 и 2012 с моего сайта — а iTunes и Apple Music еще не появились, напомню — мои альбомы скачали пять миллионов раз. Мы это понимали по количеству трафика: ну, например, альбом весит 100 мегабайт. Если скачано 10 гигабайт трафика, значит его скачали сто раз.
— Ты же понимаешь, что скачать бесплатно и купить — разные вещи.
Это все равно были сумасшедшие цифры — ты еще учитывай, что меня слушали Вконтакте и качали с Зайцев.нет. Тогда не было столько пользователей YouTube, чтобы клип можно было посмотреть 50 миллионов раз!
А сейчас… Эпоха студийных артистов наступила еще в прошлом году! Артисты могут, не парясь, жить на стриминг. Артист средней руки может получать в месяц спокойно 10-15 тысяч долларов.
— Мы имеем в виду срез артистов, работающих в жанре поп-музыки?
Да. И хип-хоп — или то, что считают сейчас хип-хопом. Он стримится больше, чем поп. Посмотри в топы Apple Music и Boom и поймешь, о чем я.
— Ты обижаешься, когда музыку твоего лейбла называют “кальян-рэпом”?
Нет, а чего обижаться? Смотри, во-первых, я не претендую на то, чтобы что-то поменять в индустрии с творческой точки зрения. Понятное дело, что мне бы хотелось, чтобы хорошей музыки стало много, артисты — образованнее, слушатель — благодарнее, меньше разврата и так далее. Но это не материальная сторона вопроса. Наверное, будет выглядеть честнее, если я скажу, что я здесь — чтобы заработать денег и помочь заработать другим.
С другой стороны, у нас была история с песней “Кредо”, которая гремит сейчас везде. Они приезжали ко мне в офис, мы договорились о выпуске песни, пожали руки, а спустя минуту (буквально) они оскорбительно высказались в адрес одного из наших артистов. Я послал их нахрен. Понятно было, что трек заработает несколько миллионов, но я не смог это принять.
Во-вторых, если мы занимаем 10% топа Вконтакте, то посмотри на остальные 90%: там тот же, как ты говоришь, “кальян-рэп”. Народ сейчас котирует такую музыку, что мы можем поделать?
И в-третьих, у нас выпускаются Bumble Beezy, Гарри Топор, Johnyboy, Тони Раут. Мы выпустили недавно дуэт Боба Синклера и Робби Уильямса, у нас вышло два сингла с участием Григория Лепса, у нас вышел крутейший альбом Kitoboy, тот же казахстанец M’Dee — гениальный чувак вообще. Так вот, разве все эти артисты — “кальян-рэп”? Конечно, нет. Просто их нет в топ-100 Boom, поэтому вы не учитываете их, а судите только по верхушке айсберга — тем артистам, которые в топе. Но кто виноват, что народу нравится сейчас припопсованный или сильно искорёженный рэп.
— Собственной музыкальной карьере лейбл не мешает?
Знаешь, всю жизнь, когда я писал песни, я ловил себя на том, что сложно быть искренним в творчестве, когда ты им кормишься. Ты не должен думать о том, будет это хаваться или нет. Но до конца расслабиться не получается: ты понимаешь, что если не напишешь песню, которая соберет кучу репостов, тебе нечего будет кушать.
А сейчас, впервые за долгое время, я сел писать что-то. И понял, что мне не нужно отодвигать в сторону никакие мысли. Моя жизнь и благосостояние никак не зависит от моей личной музыкальной карьеры. И сейчас я вообще не думаю о том, будет ли эта музыка востребована. Веришь, я за полтора месяца написал четыре или пять песен. Сказал там то, что всегда хотел, но не мог — личные, внутренние переживания.
— Зачем ты делишься секретами с конкурентами в телеграм-канале?
Так интереснее! Ну и вообще, рынок настолько быстро меняется, что мы придумываем фишку, два месяца ее юзаем. Идет слух, что мы делаем какие-то там супер-посевы. К нам начинают подтягиваться артисты. А когда они приходят эта фишка уже неактуальна, мы уже по-другому делаем. В нашем деле надо постоянно совершенствоваться.
И если честно, я Америку никому не открываю. Говорю только то, что все и так более-менее знают.
— Последнее. Перед интервью мы списывались, ты говорил, что у вас готовится крупный трансфер. Кто?
Пока он не случился.
— Это большой артист? Дай какую-то наводку?
Не могу, потому что с большим уважением отношусь к его музыке. Если он примет решение, я сразу же его озвучу.
