163Onmyneck: "Рэп остается рэпом — с левыми районными типами, с ублюдками"

Седьмой год на The Flow действует проект "Новый флоу". Он обращает внимание на молодых артистов, в которых мы верим, которых слушаем и которые, на наш взгляд, являются яркими и самобытными героями.

163Onmyneck — еще один патрон в обойме Melon Music, яркий игрок, которого вы слышали на фитах с OG Buda и Scally Milano.

Как его представить? Лучше позволить сделать это ему самому, процитировав трек “Выключатель”: “Я больших блантов уничтожитель, сироповыпиватель, дизайнерских тряпок носитель, тебя выключатель”.

Или вспомнить, что говорил о нем OG Buda: “Хотите грязи ******** [вообще грязи]? Историй барыг? Послушайте Ромчика 163”.

В феврале у 163Onmyneck вышел дебютный альбом “No Offence”. Тогда же (22 февраля) было записано это интервью.

31 июля 163Onmyneck выступит в Москве на Shit Talking Fest. Это фестиваль детройт-рэпа, на котором также выступят OG Buda и Scally Milano.

ВАННА, НАПОЛНЕННАЯ ДЫНЯМИ, И ПАНЧ ПРО ЧЕТЫРЕ ВЕДРА КУРИЦЫ KFC

— Обложка альбома. Ты на ней в трусах?

— Да, конечно. Зимой в России сложно найти свежие дыни. Нашел где-то недалеко от дома. Договорился, чтобы мне их привезли грузовиком. Плодов оказалось недостаточно, чтобы заполнить всю ванную, поэтому пришлось сначала лечь, а уже потом на меня складывали порезанные дыни. Штук 14 всего, мы их четвертинками разрезали. На фото кажется, что их больше, да? Было… липко. Я еще неделю по хате собирал семечки.


— Откуда такая идея для обложки появилась?

— Был случай: я опаздывал и надо было очень быстро высушить футболку. Принес в ванную обогреватель. Повесил футболку рядом с ним, чтобы она сушилась быстрее. Стою-стою — и думаю: “А чего время впустую терять?” Притащил туда же микрофон с компом и прямо на толчке начал писаться. Так и возникла идея такой обложки. Я же почти весь релиз дома записал.


— Что испытал, увидев, что альбом возглавил чарты?

— Это приятно, но не более. Я, конечно, надеялся, что так произойдет. Мы просто на момент выхода “No Offence” были с Будой в Питере. Клипы снимали. Альбом опубликовался — а я сразу на поезд, все впопыхах. Подъезжаем к Питеру, а мне Леха Seemee пишет: “Твой альбом на первом месте”. Я такой: “круто”, но думать в тот момент мог только о том, как бы в номер что-то похавать заказать.


— Про "похавать". Что это за промокод такой на четыре ведра курицы KFC [строчка из песни “Бандиты мы”]?

— Это британская тема, в России не работает. У меня там был кореш Митч, он мог любую вещицу найти. И вот в один момент он подводит меня к кассе в KFC и говорит: “Приколись”. Мы диктуем кассиру код, тот его вводит и такой медленно поднимает на нас непонимающие глаза, спрашивая: “Как вы это сделали?” Митч говорит: “Я просто раньше работал в KFC”. И ему реально выносят четыре ведра курицы. Остренькой. Такой, знаешь, после которой перцем жжет, когда какаешь? Но я не злупотреблял, если что. Стараюсь размеренно питаться.





— Почему у тебя на обложке ВК-паблика — фото жареной курицы в панировке?

— Потому что запретный плод сладок. Моя любимая еда — это все во фритюре: картошка, курица, креветки, кальмары, луковые кольца, все. Но у меня панкреатит. Если позволяю себе поесть картошечку с курицей, то каждый раз ощущаю последствия.

АЛЬБОМ ТАК СВЕДЕН, ПОТОМУ ЧТО ИСХОДНИКИ ТРЕКОВ УТЕРЯНЫ

— Дебютный альбом — важное событие для любого артиста. Чувство ответственности не давило?

— С этим альбомом сложность скорее была в избирательности. Помимо 25 треков на “No Offence” у меня на компе осталось еще треков 20, которые туда не вошли. Пришлось посидеть-подумать, что круче звучит, что веселее и “на расслабленном”. В итоге 20 треков отсеял, они никогда не выйдут.

Я не держусь за тот материал, я уже сконцентрирован на новом. Скоро у меня выйдет еще один — EP “Grow Guide 2”.

Проблема с “No Offence” состояла еще в том, что у нашего звукаря [с Melon Music] DooMee случилась проблема с компом и все проекты удалились. Вообще все. Поэтому мой альбом местами очень хреново сведен. Если прислушаться, там есть прям серьезные косяки по звуку, которые, к сожалению, не было возможности исправить, поскольку проектов больше нет.





Все треки, которые есть на альбоме, записаны в максимально случайных обстоятельствах. Рэп-настроение у меня очень рандомное, я его не контролирую. Было такое, что я сплю в 5 утра, и тут ловлю порыв, желание подойти к микрофону и что-то записать. Встаю и иду к компу, заранее понимая, что, видимо, получится херня какая-то, потому что и я не выспался, и настрой такой несерьезный. Но в итоге это работает.

Трек “Коммерция” по звуку капитально отличается от остального альбома, там прям сильное эхо, потому что он записан на кухне, на которой нет даже стола. Я на подоконник поставил ноут и так начитывал. Подробности его записи рассказать не могу, там фигурируют различные эээ… дары природы.





— 25 песен — это огромный массив контента. Ты оставил столько в надежде, что какой-то точно выстрелит?

— Число 21 я не люблю — это очко. Мне 25 лет — 25 треков. Я из той эры, когда альбомы были по 80 минут.

LIL MELON. ПОЧЕМУ ОН ОКАЗАЛ ТАКОЕ ВЛИЯНИЕ НА 163-ГО И КОЛЛЕГ

— Когда ты впервые в детстве кайфанул от рэпа?

— Мне было лет 6. Мне поставили бит DJ Premier. Знаешь DJ Premier?


— … Да.

— Это был какой-то трек Big L. Я ***** [кайфанул] от того, какой звук плотный, ни на что не похожий. Года три-четыре я вперемешку слушал хип-хоп с хэви-металом. А потом окончательно переключился на джаз, блюз и хип-хоп — и ушел туда.


— Ты с шести лет слушал хэви-метал?

— Ну да. Может, даже пораньше. У меня семья музыкальная очень, постоянно что-то играло. Я без отца рос. А мама, хоть и довольно консервативная женщина, открыто относилась ко всему фриковому и рокерскому. Она же мне и заценивала Black Sabbath в том возрасте. С тех пор это моя любимая группа.

Но при всей ее открытости, ей не понравилось, когда я начал делать рэп. Мне было лет 12. До этого я уже какое-то время биты пробовал делать. Поначалу я сильно стеснялся что-то говорить под бит, а потом, получив фидбэк от своих друзей и тех, кто присутствовал при записи, начинаешь понимать: “Видимо, у меня что-то получается”.


— Ты на студии у Lil Melon записал первый трек?

— Не-не, это было в Тюмени, но на другой студийке. Мелона уже не стало. Это был фит с Yungway и Seemee, [нынешними участниками Melon Music]. Он даже есть в сети, только без моего парта. Я заколпачился, попросил меня убрать: “Не, пацаны, мой куплет — полная хрень”.


— С кем первым из Melon Music ты познакомился?

— Это был Seemee, мы очень давно знаем друг друга. То же самое можно сказать про многих участников Melon Music, пересекаться мы начали очень давно, но плотнячком стали общаться лет семь назад.

С Lil Melon я познакомился, когда мне было лет, наверное, 17. Я тогда в Тюмени увлекался граффити, мы Лехой Q.jay, нашим художником, погнали рисовать. К нам подъехали ребята на машине, одним из них был Lil Melon. Я забыл у него в тачке свой пленочный фотоаппарат. Пишу ему потом: “Йоу, старый, я у тебя оставил фотик. Можно заберу завтра?” Он такой: “Я тебе его отдам, но только в том случае, если ты придешь ко мне в гости и мы вместе покурим”. Я такой: “Вау! Что за приятный молодой человек?” Так и завязалась дружба.


— Каким было твое первое впечатление о Мелоне?

— Он был не от мира сего, суперстранным челом. Сейчас в рэп-игре таких персонажей нет. Он мог управлять твоим мозгом, сознанием, подсознанием. Уникал.

Даня экспериментировал, мог чуть ли не танцевать перед микрофоном, записывая тейк, чтобы выжать новую по экспрессии подачу и звучание. Он научил меня не стесняться себя. И постоянно читал рэп о вещах, которые происходят здесь и сейчас в комнате. Если мы сидели большой компанией и был один ворчун, которому что-то не нравилось, то Даня непременно об этом читает рэп. Он читал рэп, чтобы всем вокруг менять погоду.




— Ты сделал с ним тату в стиле Тайной вечери, где Lil Melon сидит по центру стола вместо Христа, а участники Melon Music как его ученики.

— Мне нравится эта картина в оригинале да Винчи. В ней много смысла. Ее сюжет во-многом похож на наш с пацанами расклад. Мы все в какой-то степени — последователи Мелона. Были среди нас и предатели. Я их не стал изображать на тату, но если присмотреться, в левой части рисунка видно, как из-под стола выглядывают ноги крысы, запутавшейся в своем хвосте. Это отсылка к конкретному человеку, не буду называть его имя, его никто не знает. Мы решили не садить за стол Иуду. Я вот справа сижу от Мелона, в кепке с цифрами 163.


— Ты помнишь последнюю встречу с Даней Lil Melon?

— Мы сидели с Гришей [OG Buda] и Даней у него дома. Типичная посиделка со слушанием и записыванием рэпа.

Даня был парнем, который менял все вокруг себя. Все, что из его рта вылетало, это панчи. Все, что он говорил, это юмор. Будь он жив, он бы всю игру перевернул.


— Если бы он увидел, чего достигли ребята из Melon Music сейчас, как думаешь, что бы он испытал?

— Он бы угорал! Сказал бы: “Майотик, ты чо, себе ногти накрасил? Ромка, что за волосню ты себе отрастил? Пацаны, вы чо, без меня вообще ********** [потерялись]?” Это было бы первое, что он сказал. А так, он бы, конечно, гордился. Ему и не снилось то, что у нас сейчас происходит. Он мечтал о таком. Мы все мечтали.


— Где ты был, когда узнал, что его не стало?

— Мне об этом сообщил Yungway, написал в телеграме. Я был в Китае. Работал по контракту и, к сожалению, был лишен возможности уехать из страны.


— Как ты оказался в Китае?

— Просто загуглил, куда поехать работать без высшего образования. Первое, что выпадает в гугле, — Китай. Между тем, как я гуглил, куда поехать, и моим отлетом прошла неделя. Очень быстро решил. Поехал в Пекин. Поработал на дядьку-бизнесмена, много чем занимался.

Хотел еще Даньку с собой подтянуть, но не вышло… Просто не захотел, говорил: “***** [Зачем] мне тот Китай? Ты чо, *** дал?”


— В твоей биографии фигурируют еще несколько стран. Как ты успел пожить еще во Франции и Великобритании?

— Моя мама была юристом у художников. Сначала мы жили в России. Когда мне исполнилось четыре года, мы начали постоянно перемещаться по Европе, месяц там, месяц там. Так длилось, пока мне не исполнилось 12. Главным образом мы жили в Ирландии, Великобритании и Франции.

Набегами я возвращался в Россию, по паре недель. Малым понимал, что за границей прикольнее и интереснее, но друзья покруче у меня были как раз в России. Созванивался постоянно именно с русскими. Сейчас, проживая в России, очень редко созваниваюсь с европейцами, только с корешами-корешами.

ПРО ТОРГОВЛЮ НАРКОТИКАМИ И НАСТОЯЩИЙ РЭП

— Рома, ты говоришь, что люди, не занимавшиеся драгдилингом, не должны читать об этом в треках. А сам читаешь. Из этого можно сделать вывод…

— Да, я занимался этим дерьмом.


— Когда завязал?

— В 2019-м. Перестал, потому что в моей жизни появился рэп. Уже нельзя было показывать лицо каким-то людям, связывая эту деятельность с собой. Это большое палево.


— На альбоме ты говоришь “Free my n---- Коля” и зовешь на фит еще одного человека, который, насколько я понимаю, только что вышел на свободу. Они связаны с той частью твоей жизни?

— Коля — по другому дерьму. Был сутенером, возил проституток. Я видел, как его накрывали. Реально жестко. Я как раз шел к нему домой. Подхожу к подъезду, он выходит из машины, машет мне — и тут же из ниоткуда подбегает ОМОН и вяжет его. Поэтому “Free my n---- Коля, он наломал дров” (смеется).





А Вова Шараборин, — из трека “Вова вернулся”, — это яркий персонаж из Тюмени. Раньше рэп читал, был локальной легендой. “Буду делать рэп даже трезвым, даже если треснут / Перепонки в ушах у местных / Треки не по подъездам, я ведь не бездарь / И поэтому полез на лезвие”. Он всегда жестким был. Но сел на три года. А трек “Вова вернулся” — это момент его первого прикосновения к микрофону после освобождения. Он писал что-то в тюрьме, но не записывал. И когда вышел, неделю торчал на свободе, потом приехал я и говорю: “Давай попробуй рэп записать” — и он сразу выдал это. Все одним тейком. Легенда.


— Почему ты захотел, чтобы на альбоме был трек с ним и другими пацанами, чье имя широкой публике ни о чем не скажет?

— Потому что это рэп настоящий. Он не в Москве и не в Питере. Он там. В жопе где-то. В таком рэпе есть правда. Мне важно было показать, что рэп на любом этапе карьеры остается рэпом. С левыми районными типами. С ублюдками. Для меня это не бизнес. “Я пишу рэп не только со звездами, чтоб ты почувствовал”. Если знать, что это первое прикосновение чела к микро после тюрьмы, и с этой мыслью переслушать трек, то он заиграет новой силой. Мне очень нравится его парт. Если что, никнейм Вовы — Leoyashin.

"ДЕТРОЙТ-РЭП — ЭТО СУПЕРСТАРЫЙ МУЗОН". ДАЖЕ ТАК?

— Как ты познакомился с OG Buda?

— Первое наше знакомство произошло в скейтпарке очень давно. Он подрался с какими-то ребятами нерусскими (смеется) и сидел злой. Я подошел послушать его историю и сказал тогда: “Так надо же своих знакомых нерусских иметь, чтобы таких кипишей не было”.

Потом мы время от времени пересекались в Тюмени, “привет-пока”. Это стало происходить чаще, когда Гришаня стал с Мелоном более плотно общаться и работать.





— “FreeRio” — шедевр?

— Конечно. “FreeRio”, Free все гетто, маафака. “It’s not a pimple, bitch, I’ve been through real shit in my life, dumbass”.


— Когда ты впервые услышал детройт-рэп?

— Где-то два с половиной года назад. Это музло уже давно существовало на самом деле, это никакая не новая волна, как это многие преподносят. Это суперстарый музон. Это shit talking, говорение дерьма, и оно в рэпе всегда было. Фриковость в хип-хопе тоже всегда присутствовала, но эти ребята из Мичигана, — конкретно эта туса, — ****** [штампует] по 6-7 треков в день. Насколько отточенный скилл, простая схема подхода к этому всему, суперпростые рифмы. И меня очень вдохновило то, что они на очень простом относятся к рэпе, но при этом то, что они говорят, — это очень сложно и хитро******* [придумано]. “Сука просила у меня мицелярку / Я купил ей закудрявливатель”. Чтооооо? В этом есть свой панк-рок.


— Твой топ-5 артистов из Мичигана?

— Rio Da Yung OG, YN Jay, RMC Mike, Louie Ray и KryspyLife Kidd.


— Я удивился, что этот жанр прижился у нас.

— Он еще как приживется, вот увидишь.


— Мне кажется, что детройт-рэп так привлекает других артистов еще и потому, что складыается ощущение, будто такие треки очень просто делать.

— Да, конечно. Когда мы начали первые треки пулять на detroit-type битах, я заметил, что в инсте появилось очень много малых, которые постоянно кидают демки. Однотипные, скучные, все с одинаковым флоу и схемой панчей. Не совру, если скажу, что мне в личку за последний год-полтора таких демок скинули несколько тысяч.


— Кто, кроме вашей тусы, делает убедительный детройт-рэп на русском?

— Да вроде никто круто и не делает. Ну разве что Крид. А, и Big Baby Tape! У него суперкрутой парт на “FreeRio-2”.


— Какой была твоя первая реакция, когда ты Scally Milano услышал?

— ******* [отлично]! Мне Гриша поставил его трек — и я тут же ему написал: “Йоу, ты красавец”. Он такой: “Куда закинуть демку?” Закинул демку, я ехал в машине как раз, и свой куплет на наш первый фит “Грязь” записал на микрофон от наушников Apple прямо в дороге.





Я рад, что наконец-то такие чуваки появились. ******* [достала] уже эта повсеместная серьезность. Все такие следят за словами, хотят донести какую-то истину. А малой вообще-то скилл показывает. Да, это похабщина и, возможно, не самое интеллектуальное дерьмо, но так придумывать шутку тоже надо уметь. Такое способен написать только неглупый человек. Если я пытался показать скилл в темах про мусоров, гондонов и прочее, то он — еще где-то дальше. Где-то очень отвлеченно от нашего мира.

Рэп должен быть разный. У нас в Россию только сейчас это приходит. Что могут в одном жанре сосуществовать самые разные ребята. И те, что петь не умеют, и сладкоголосые. И те, что дико наваливают флоу, и те, что кладут на него. И грязные, и суперромантичные. Всего должно быть много. Чтобы не создавалось канона: “Вот это коммерческое, а это — немассовое”. Это просто музыка.


— В этом контексте давай обсудим интро с твоего альбома. Там звучит монолог Павла Воли на тему нравственности и морализаторства.

— Да просто в голову пришло. Мне ютуб в рекомендациях подкинул этот видос, когда я кушал: “Павел Воля опрокинул ведущего”. То, о чем он говорил, оказалось так похоже на то, что в последнее время приходится и мне объяснять людям.

Любой, кто что-то мне предъявляет о таком, — дурак. А зачем разговаривать с дураками? Ты не переубедишь дурака. Легче сказать, что твой ребенок растет дурачком, потому что слушает каких-то не тех артистов, чем признать, что ты зафакапил как родитель. Проще сказать: “Во всем виноваты 163 и Scally Milano”. Перекладывание ответственности.


— Название альбома ты по тому же принципу выбирал?

— Я послушал его от начала до конца и задумался: “Так, каким бы словом я мог это все охарактеризовать?” Понял, что это фраза: “Ну простите, если чо”.


— У тебя не появляется мыслей о том, что надо самоцензурироваться?

— Nah, bro. It’s just music.


— В треке “Коричневые” OG Buda рассказывает, как Saluki приехал и впечатлил его серьезным рэпом. Ты присутствовал при этой встрече?

— Да, Saluki приезжал за день до записи этого трека. Сеня врубал нам демку за демкой, а мы такие: “Вау. А что это за бит?” — “А это я с хором детским работал”. Мы такие: вау. В следующем треке: “А что это за ударка дикая?” — “Ну это мы на студии экспериментировали”. Где-то ему Anikv наложила вокал — и мы такие: “Damn! Как круто чувак работает над музыкой! Мы тоже так хотим”. Сидим, обсуждаем это, но тут автоматически ставим этот всратый бит для “Коричневые” — и начинаем наваливать свое дерьмо.


— Вы вроде как захотели тянуться к усложнению, но запрягли старую телегу.

— Зато это правдиво.

Сеня записывал Буду на свой альбом.


— А ты не хочешь делать более серьезную музыку? Вон OG Buda говорит, что устал от шит-токинга.

— Когда я пишу музло, я не способен определить, какое оно — серьезное или нет. Это всегда очень рандомно. Например, на “Grow Guide 2” у меня будут очень серьезные треки. По моим критериям. Если я тебе сейчас это включу, то ты, вероятно, скажешь: “Это, конечно, серьезнее, чем “No Offence”, но все равно не серьезный рэп”.

Серьезный рэп в нашей стране превратился в нытье и констатирование фактов всем понятных, которые никому не всрались.


— А что для тебя серьезный рэп?

— Не знаю… Вот у Черной Экономики альбом вышел. Это серьезный рэп. Музыка о том, о чем я пока не могу читать.

ОН СОЧИНЯЕТ НА ФРИСТАЙЛЕ, НО ИНОГДА ТРАТИТ НА ТРЕК ВЕСЬ ДЕНЬ. ЗАЦЕНИТЕ, КАК ТАКОЙ ДЕНЬ У НЕГО ПРОХОДИТ

— Ты понимаешь, откуда берется скепсис к трекам, записанным на фристайле? “Нафристайлить что-то — это легкотня”, в таком духе.

— Все в жизни относительно. Если я долго пишу, у меня получается говенно. Про все мои треки, которые сначала были написаны, а уже потом записаны, говорят, что они звучат как-то неестественно. А рэп — это же музыка экспрессии. Про здесь и сейчас.

Если кто-то думает, что так нафристайлить — это легко… Что ж, каждый имеет право на свое мнение. Но я мало видел игроков, которые фристайлят так, как мы.


— Какой трек ты записал быстрее всего?

— Это “Амур”, он есть на альбоме. Минут за 40 записан, кажется. На альбом так и пошла демка несведенная, там качество-то — дерьмо полное. Но самая крутая музыка отсюда и рождается (показывает на грудь). На скорость же никто не делает треки. Круто, когда музыка получается спонтанно. А когда сижу и сам понимаю, что одну строчку дорабатываю на пару секунд дольше, чем другую, я себя останавливаю: “Так, стоп. Хватит задротить. Хватит задротить”. И тогда приходит следующая рифма.





— Почему мне кажется, что треки-фристайлы никогда не сравняться с более серьезными проработанными высказываниями. Во фристайлах автора всегда ведет рифма. И широту раскрытия своей мысли он ограничивает всего парой строк — и переходит к следующей. Выразиться детальнее фристайл-система не позволяет.

— Да, все так. Но опять же, фристайл фристайлу рознь. Я же могу по-разному фристайлить на записи. Можно поставить бит в секвенсор, растянуть его в проекте на несколько часов и писать в одну дорогу все, что в голову взбредет. Возможно, это будут четыре бара зажеванные не в рифму, а я их потом переслушаю, доработаю и перезапишу. Либо можешь включить бит, накинуть первую строчку — и постепенно нанизывать на нее дальнейший текст. Это тоже, я считаю, фристайл, потому что все происходит сразу здесь.

Ну а можно работать по формату “придумал строчку — записал, придумал еще одну — записал”. Такой, конечно, позволяет полнее раскрыть мысль.

Например, трек “Четыре” я писал весь день. Я не только записью занимался, конечно. Я записал четыре строчки, пошел покакал, покушал, поиграл в “плойку”, потом еще четверку докинул. Вот такая система позволяет мысль пошире раскрыть.


— Мне показалось, что ты посмеиваешься над артистами, которые сидят над своими текстами, когда читаешь: “Они пишут треки сутками, а мы пишем треки за час”.

— Я не посмеиваюсь. Каждый работает так, как ему комфортно. Я просто радуюсь, что научился быстрее писать.


— А Noize MC — крутой фристайлер?

— Как-то не видел его фристайлов.


— Ну ты что. Он годами это делает на концертах — и двух одинаковых фристайлов у него, кажется, не бывает.

— Прям на концертах? Хм, прикольно. Я просто не в курсе. Я сейчас вспомнил какое-то старое видео из электрички, где он идет по вагону и накидывает обо всем, что видит. Это было крутое видео, да.


— “Да сам Шекспир бы щас осадил от моих текстов и рифм”. Кто твой любимый поэт?

— Lil Wayne. У него много великих произведений. Любимый период его творчества — это “Tha Carter II”.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОЛЯНЫ ИЗ АРМИИ И УХОД СТИВА ИЗ MELLOWBITE

— Сколько у тебя невыпущенных песен с Поляной?

— Штук 20, думаю. Когда он вернется из армейки, игре конец (Поляна вернулся в конце апреля — прим. The Flow). Он дал вам год подропать ваше говно, но скоро вернется показать, что такое “трап”.


— Ты посвятил ему отдельный трек. Почему Поляна — особенный чел для тебя?

— После смерти Lil Melon у меня пропала привычка заводить друзей и сближаться с людьми. У нас просто весь круг общения максимально сплотился, стал семейным. А Ляна был таким челом, который меня очень привлекал. Мы прям сдружились. Он объяснил мне многие вещи о рэпе, которых я не понимал. О том, как двигаться, как планировать мувы, с кем говорить, а кому о планах не рассказывать. Плюс он очень энергетически заряжает на делание рэпа. Бывает, что оказываешься на студии с настолько амебными ребятами, что из-за их вялости и сам теряешь желание делать рэп. А Ляна — чел, вокруг которого всегда есть рэп и движ.

Но я бы не сказал, что я прям посвятил ему трек. Там просто звучит войсмесседж, который он записал в армейке. А то формулировка “посвятил ему трек” звучит too much gay. К тому же это мой ремикс на трек Меллоубайта “Худ”.


— Почему Стива выгнали из Mellowbite?

— Блин, я не могу об этом говорить. Хотя бы потому что не являюсь участником группы. Но… Y’all guys gotta follow the message: never follow a bitch. You da man. Be fucking strong. Be alone in this shit (перевод: Вам всем надо усвоить одно правило: никогда не ходи на поводу у суки. Ты — мужик. Будь сильным. И будь одинок в этом дерьме).


— То есть дело в барышне? А что если он семью завести захотел? Это повод выгнать участника группы?

— А вот тут давай cut this shit. Не могу это комментировать.


— “Чекнул директ, скинул бабок на покушать поклоннику”. Правда?

— Мне один раз парень написал в директ. Говорит, сидит администратором в спортзале и ему прям херово, кушать очень хотелось. Я ему поверил. Говорю: скинь фотки, что ты реально там сейчас. Он скинул. Я говорю: “Давай карту” и закинул рублей 800, кажется. Он столько попросил.

ПОЧЕМУ ОН ДЕЛАЕТ НЕСЕРЬЕЗНЫЕ ТРЕКИ? ПОТОМУ ЧТО ОНИ СПАСАЮТ ОТ ДЕПРЕССИЙ

— Рома, ты часто говоришь о своих депрессиях и мрачных состояниях. То, что сейчас (разговор записан 22 февраля — прим. The Flow) несется по новостям, влияет на твое состояние?

— Да. Мне грустно и больно за то, что происходит. Такого быть не должно. Я молюсь за мир и никому не желаю зла.


— Твоя строчка: “У вас нет свэга, его мало катастрофически. ***** [К черту] все ваши песни политические”. Можешь допустить, что в таком контексте и у тебя могут такие песни появиться?

— Вряд ли. Что музыкант может сказать об этом? Ну типа может, но мне кажется, что это должен сделать какой-то один человек, у которого одно ухо с людьми. Тот, кто чувствует граждан и глубоко погружен в происходящее. Все это — не обо мне. Я вообще в политике не разбираюсь. Я так-то и не понимаю, что там происходит. До меня долетают только факты — и это страшно.


— Но ведь не обязательно знать поименно всех депутатов, чтобы озвучивать позицию.

— Я и доношу. То, что могу. То, что в моем поле понимания. Пытаюсь, по крайней мере.


— Что молодежь должна вынести для себя, послушав треки 163Onmyneck?

— (Смеется) Ничего не выносите, реально. Просто слушайте и кайфуйте. Музыканты — не те люди, от которых что-то нужно выносить. Если эта музыка помогает тебе при депрессии, я очень рад, малой. Если это помогает тебе увереннее двигаться по городу, я рад. Если моя музыка помогает на тренировках, я счастлив. Если под мои треки у тебя был первый секс, я тоже рад. Но выносить что-то… Мне кажется, на этом альбоме как пальцем обоссать строчек, из которых можно что-то выносить. Ну выноси! Но лучше почитай книжки. Биографию Бенджамина Франклина, например. Чела, который изображен на стодолларовой купюре. Он начинал моряком, а закончил первым лицом государства. Вот это путь. Не то что у 163 (смеется).


— Рома, что ты можешь рассказать про коллективный альбом Melon Music? Кто-то говорил, что он будет называться “Мы спелые дыньки”.

— Не, название точно будет другое. Выход подзатягивается, но это будет полный развал. Покруче, чем что-либо выпускавшееся участниками Melon Music по отдельности.


— Когда ты говорил про Melon Music и про сплоченность вашей творческой семьи, ты говорил: “Мы даже ревем друг при друге”. Правда?

— Конечно. Как это происходит? Да просто жалуешься своему другу на жизнь — и настолько можешь расчувствоваться, что идут слезы. Мы открыты друг перед другом максимально.


— Ты плакал перед пацанами из Melon Music?

— Конечно. Вообще перед каждым. И многие из пацанов — у меня на глазах. Мы просто очень много времени провели вместе. Когда оказываешься в действительно сложной ситуации, вокруг нет никого, кроме этих людей. В такие ситуации думаешь: “Да что тут такого? Это же мои пацаны” — и начинаешь плакать, это нормально.


— Все эти дурашливые несерьезные песни — ты ими стену вокруг себя возводишь?

— Конечно. А как иначе? Не стену, нет… Просто если тебе грустно, что веселого ты можешь сделать? Если человеку N темно и грустно, он может нарисовать светлую картину про солнышко и цветочки. Так же и у меня с музыкой. Если грустно и фигово, надо как-то найти эту радость. И вот она — в музыке.