Kanye West поменял музыку, а теперь поменяет мир

С артистом беседовали в течение пяти недель и на территории трех стран.

Впервые с ним встретились в Коди, штат Вайоминг, на ранчо Монстер Лейк, которое теперь называется Уэст Лейк. На территорию забредают антилопы, мулы, олени и лоси, а Канье выращивает там 160 коров и 700 овец (шерсть будут использовать для его линии одежды). После покупки ранчо в октябре Канье особо его не перестраивал. Зато закупил туда целый автопарк: много пикапов форд-150, 10 вездеходов "Шерп", снегоходы и танк — все черного цвета.

Рядом с Канье регулярно несколько архитекторов. Автор статьи провел с Канье два дня в Вайоминге, слетал на джете в Лос-Анджелес, посетил там "Воскресную службу", через 3 дня встретился в доме на океанском побережье в Мексике, а через 2 недели летал к Канье на неделю моды в Париж — и всегда видел архитекторов поблизости.

Канье хочет разработать "новый архитектурный язык". Ему помогают мировые величины — художник Джеймс Таррелл, чьи арт-объекты строятся из пространства и света (в одном из них снимался недавний фильм Канье "Jesus Is King" — прим. The Flow), дизайнер интерьеров Аксель Вервордт, архитектор Клаудио Сильвестрин. Плюс у Канье есть команда своих архитекторов. Канье вовлечен — когда на ранчо, то появляется в офисе по несколько раз в день. Когда в отъезде — постоянно шлет сообщения и скетчи, много говорит по телефону.

В центре его архитектурного проекта — экологическая устойчивость. Здесь в Коди он построит такие дома первыми — получится целое поселение. Одежда, которую он представлял на неделе моды, станет униформой для персонала: поваров, нянь, домработниц. Он поменял музыку и моду — а сейчас хочет поменять то, как люди живут.

Еще он купил в Коди землю, где строит обувную фабрику Yeezy.

Дома, которые он построит в Коди — это версия 2. Версию 1 построили в Калабасасе. Они были испытательной площадкой — там постоянно тестировали новые идеи. В сентябре власти снесли дома.

В первой части разговора Канье много философствует, рассказывает, как много счастья приносит ему работа над не связанными с музыкой проектами, вспоминает, что когда-то люди в его окружении не советовали ему заниматься модой. Его первый разговор с художником Джеймсом Тарреллом состоялся в день, когда заканчивался последний рэп-тур Канье Saint Pablo Tour.

Тот концерт Канье символично закрыл словами "Шоу окончено". Он говорит, что так в нем прозвучал голос покойной матери, которая словно хотела сказать: "Мой сын здесь не для того, чтобы заполнять стадионы. У него есть и другое предназначение".

Первое интервью внезапно заканчивается раньше, потому что Канье нужно лететь в Лос-Анджелес на день рождения Kid Cudi. Он предлагает договорить в самолете.

45 минут пообсуждав с архитекторами их эскизы, Канье возвращается к интервью. Разговор происходит через 3 дня после гибели Кобе. Вертолет легенды баскетбола разбился неподалеку от места, где Канье строил экспериментальные дома и рядом с обычным маршрутом Канье. Поэтому теперь, когда он там бывает, он чувствует, что не имеет права не быть таким же целеустремленным как Кобе. Канье называет Кобе баскетбольной версией себя, а себя — его рэп-версией. Канье говорит, что готовит сдвиг парадигмы для человечества.

Каждую неделю петь песни об Иисусе с друзьями и семьей — это лучшее лекарство. Канье это утверждает, как человек, которому самому требовалась помощь врачей. В церкви, какой он помнит ее с детства, не все было правильно. Если ты не служишь Богу, однажды это закончится тем, что ты служишь чему-то еще. Жизнь в грехе может стоить вам неподъемную цену. Если мы, христиане, о чем-то громко высказываемся, нам говорят: "Вы не должны осуждать". Если я христианин, у меня больше нет права высказывать мнение? Есть, и оно основано на Библии. Иисус переворачивал столы и изгонял из храма торговцев. Мы имеем право на праведный гнев.

Разговор заходит о выборах. Канье отвечает, что его родители боролись за права и свободы не для того, чтобы сейчас белые говорили ему, за какого белого голосовать. Знаменитости в США запуганы и боятся высказываться. Когда я стал миллиардером, мне посоветовали не рассказывать об этом — а в чем тогда смысл? Мы все еще не свободны полностью. Когда я сказал, что "Джорджу Бушу плевать на черных", [во время стихийного бедствия после урагана Катрина] это было сказано с позиции жертвы. Этот белый не сделал что-то для нас. Эта виктимность происходит из рабской ментальности.

Медиа контролируют эмоции черных. Медиа преподносят как лицо нашей расы музыкантов, звезд, артистов, которые на самом деле не имеют никакой власти и просто работают на белых. Я так много добивался не для того, чтобы кто-то говорил мне, за кого я должен голосовать из-за моего цвета кожи.

Сейчас я покупаю недвижимость. Сейчас это делать лучше, чем при Обаме. В школах нас не учили, как покупать собственность — нас учили быть чьей-то собственностью. Я точно пойду голосовать. И мы знаем за кого. Не собираюсь слушать людей, которые говорят, что это похоронит мою карьеру. В чем смысл быть знаменитостью, если у тебя нет права на мнение?

Музыкальные награды привели меня к алкоголизму. Представь, каково это — выпустить в один год "My Beautiful Dark Twisted Fantasy" и "Watch the Throne" и не получить ни одной номинации на "Альбом года"? Выпустить "The Life of Pablo" и ни разу не услышать на радио ни одной песни оттуда?

Журналист сопровождает Канье на вечеринке у Cudi. Среди гостей Тимоти Шаламе, Шайа Лебеф и Трэвис Скотт. Оттуда Канье едет в офис в Калабасасе. где два часа отсматривает сэмплы новой коллекции Yeezy Season. Потом Уэст с журналистом едут в дом к музыканту. Вот о чем они успевают поговорить в это время.





Канье хотел перестать читать рэп, потому что так долго читал рэп для дьявола и не понимал, как читать рэп для бога. Потом пастор сказал ему, что его сын хотел бы услышать от Канье рэп-альбом про Иисуса — и это сработало. Однажды Канье в середине дня захотел выпить водки, а потом сказал себе, что сегодня дьявол не победит его. С тех пор он не пьет, хотя делал это каждый день. Его никогда не называли алкоголиком, хотя он мог начать день с водки с апельсиновым соком.

Он был бы не против, чтобы Nike переиздал его кроссовки Air Yeezy 1 и Air Yeezy 2, потому что это то, чего хотят подростки.

Свои "Воскресные службы" он считает Wu-Tang Clan'ом хоровой музыки. Потому что когда появились Wu-Tang, они тоже очень сильно от всего отличались.

Он вспоминает, как людям понравился "Dark Fantasy", но не понравились "808s" и "Yeezus". Но он сделал "Dark Fantasy" таким, потому что в то время все говорили, что его карьере конец (после скандала с Тейлор Свифт — прим. The Flow), а песню "Power" он считает своим самым слабым первым синглом в истории, потому что он прогнулся под ожидания людей. Все говорили, что это "Канье Уэст на максималках", но сам Канье гораздо выше ценит “Love Lockdown”, “Can’t Tell Me Nothing”, “Diamonds”, “Follow God”, потому что это песни, которых люди никогда не слышали. А "Power" повторял такие треки как “Crack Music” и “Amazing". А вот сейчас Канье разрабатывает анорак — и это будет что-то совершенно иное. Его шлепки Yeezy Slides — что-то совершенно иное, его кроссовки Foam Runners — что-то, чего раньше никто не видел. К своим песням, как и к кроссовкам и к интервью, Канье относится как к объектам искусства.

Через две недели журналист съездил на два дня в Мексику, где Канье расположился в доме знакомого дизайнера со своей огромной творческой командой. В его дворе сидит звукоинженер и занимается музыкой, сидят архитекторы и занимаются рендерами, музыкальные менеджеры делают звонки, отправляют сообщения, пересылают биты и планируют выступление "Воскресной службы"; тут же сидит пастор. Канье всеми командует — включите мне этот трек, покажите этот чертеж. Все продолжается до позднего вечера.

У Канье на тот момент написано более 50 черновиков песен, очень разных по музыкальному звучанию. В смысловом контексте все это христианский рэп, но абсолютно беспрецедентный.

Финальное интервью журналист хочет взять по телефону, но Канье зовет его в Париж, где 3 марта проходит показ Yeezy Season. В интервью они говорят о идеях, свободе и предназначении. А еще — про коронавирус, эпидемия которого уже распространилась на Европу и США.

Канье говорит, что если нас больше не станет в этом мире, то единственное, о чем думает, это как прекрасна жизнь и как он благодарен за нее богу.