Разбор альбома Гуфа "О'пять"

Напишите обзор на “О'пять” так, чтобы он уместился в один твит

Кирилл Бусаренко: Гуф давно в собственной весовой категории. Соревнуется только с прошлым собой — и делает это все более устало.

Руслан Муннибаев: Несовременный и несвоевременный альбом, который от этого становится только нужнее.

Андрей Недашковский: “Легко ли быть пожилым”. Гуф 40 минут жалуется на жизнь: “Орущие во дворе дети бесят, пузо растет, внука хочу, за покупками в соседний магаз хожу, с памятью плохо”.

Андрей Никитин: Два варианта. 1) "Иногда так страшно проснуться взрослым однажды" 2) Альбом, похожий на еще один сезон когда-то любимого сериала, который давно скатился, но ты все равно зачем-то смотришь.

Николай Редькин (ютуб-канал Вписка, телеграм Сломанные пляски): Быть рэпером после 40 можно, но скучно.

Любимый трек

Кирилл Бусаренко: “Для нее 2” — хороший сиквел одного из главных хитов Гуфа с самыми нескучными текстом и рифмовкой. Отсылки к прошлым трекам — мило.

Руслан Муннибаев: "Репутация". Раздраженный Гуф, на свою классическую тему. Особенно порадовала (наверняка случайная) отсылка к классической строчке "Можно шкаф передвинуть или позвонить дальнему знакомому, и его кинуть".

Андрей Недашковский: “Глаза к небу”. Песня 42-летнего рэпера о том, как он устал хоронить друзей и как порой ловит себя на мысли, что набрать уже просто некого. “Глаза к небу” напоминают классическую “Три нити” — калейдоскоп судеб дворовых пацанов, которые не избежали расставленных ловушек.

Андрей Никитин: Любимый — сильно сказано. Самый показательный — "Где он (интро)". Потому что в нем Гуф честно вскрывает карты перед теми, кто почему-то ждал от релиза многого: "еще один альбом о самом себе, альбом без хитов, альбом для грустных и для тех, кто за****ся, альбом о том, как мальчик превратился в дядю" (то есть, состарился, поправился и, вероятно, исписался). А так последние 3 трека ("Разговор", "Своими силами", "Неужели") выглядят самым сильным куском альбома. Жаль, не все до них дослушают.

Николай Редькин: "Разговор". Типичная для каждого альбома Гуфа песня-размышление о том, что нового случилось в его жизни. Спойлер: ничего. Концерты давать неохота, новые песни не пишутся, потрясений для творчества нет.

Лишний трек

Кирилл Бусаренко: “Разговор”. В начале звучит предупреждение: “Тупо очередной разговор с микрофоном / Я сомневаюсь, что это кого-то затронет”. Исполнитель ценит время слушателя.

Руслан Муннибаев: "Неужели". Казалось бы, тоже Гуф недовольный, но почему-то когда он грозит кому-то, ставит в укор внешний вид и вообще топит за былое, упоминает ассасинов на крыше, становится неловко.

Андрей Недашковский: “Для нее 2”. После “Москвы” это невозможно воспринимать всерьез.

Андрей Никитин: Песня про Москву ужасна. Ждал, что прозвучит наброс на нерусских и, к сожалению, дождался.

Николай Редькин: "Дай мне руку". Трек про любимую женщину тоже был на каждом из сольников Гуфа. Но здесь он, к сожалению, сделан вхолостую и как будто по методичке. Очень безжизненная песня.

Самая запомнившаяся строчка

Кирилл Бусаренко: В треке “Глаза к небу” про мертвых друзей Slimus читает: “И вот пришло: “Этот абонент использует Telegram” / Значит, его симка нет-нет да пошла по рукам”.

Руслан Муннибаев: "В той школе, где все вы учились (ха-ха-ха-ха) Я ваших учителей в угол ставил". Небогат на запоминающиеся строчки альбом, согласен.

Андрей Недашковский: “Я не знаю, что там надо делать после сорока / Скакать по сцене в последнее время вообще не кайф”.

Скакать по сцене не кайф, писать альбомы не кайф, переписывать интро, вопиюще не соответствующее сегодняшнему дню, тоже не кайф. Не жизнь, а мука.

Андрей Никитин: 2020-й отшумел и он был <…> какой опасный
Но вы уж поверьте мне, я обещаю, дальше будет все классно
Скоро закончится карантин, скоро откроют границы
И все мы полетим туда, куда хотим — будем обниматься и веселиться.

Давно не встречал настолько не сбывшихся прогнозов.

Николай Редькин: "Я бросил курить травку и меня что-то <...> подразнесло,
Я в <...> от такого расклада, правда, никогда в жизни не весил под сто".

Лучшая антиреклама наркотиков в этом году

Что больше всего не понравилось?

Кирилл Бусаренко: Очевидно, что интро записывалось в 2020-м. Не совсем очевидно, почему перед выходом никого не смутили строчки “Скоро закончится карантин / Скоро откроют границы / И все мы полетим туда, куда хотим / Будем обниматься и веселиться”.

Руслан Муннибаев: Несмотря на декларируемые изменения, Гуф по-прежнему шовинист, эйджист, эгоист и просто бука. Это же и нравится, думаю. Помимо себя самого, он только один раз упоминает карантина и пару раз — крашеные волосы. Ничего больше не говорит нам о времени, когда записан альбом.

Андрей Недашковский: Гуф в 2022-м как персонаж мема про собаку в горящем доме: вокруг жопа, а он посреди хаоса сидит, чай потягивает и то ли себя, то ли окружающих убеждает, что все норм: “Лавешки хватает на все, чтобы я оставался доволен”.

Фирменным акын-рэпом в стиле “что вижу — то пою”, бытовыми зарисовками ни о чем и обо всем Гуф, будто непроницаемой стеной, отгородился от внешнего мира. И продолжает жить в парадигме тотального изоляционизма (или конформизма), который Сатир высмеивал в пародии фразой: “Я не в курсе политической ситуации и даже не знаю, кто сейчас президент Российской Федерации”.

Живя такую жизнь, легко говорить: “Ваш музон — одноразовый / Мой рэп — отвечает за базар”, потому что в таком “базаре” нет ничего, за что пришлось бы отвечать.

Андрей Никитин: Сложно выбрать что-то одно. Но раньше большинство недостатков Гуфа, наоборот, казались очаровательными. А сейчас уже не кажутся.

Николай Редькин: Ощущение усталости, которое гуляет по всему альбому. Гуф не прячет его, а честно признается: огня, чтобы писать новую музыку, нет — и хотелось бы найти себе какое-то другое занятие. Но спасибо хотя бы за честность — рэперы, которые в этом возрасте, пытаются сделать вид, что у них энергии как у двадцатилетних, вызывают гораздо больше вопросов.

Тут можно порассуждать о продакшне

Кирилл Бусаренко: Он не самый запоминающийся, чаще всего построенный по схеме “настучали простой биток, добавили сэмпл”, хотя есть яркие моменты вроде тягучего “Неужели” или околоцентровского “Глаза к небу”.

Руслан Муннибаев: Ничего плохого, как и хорошего, сказать не получается. Удобный для прослушивания рэпа Гуфа продакшн.

Андрей Недашковский: Биты от Murovei — это зона комфорта Гуфа, когда первыми тактами и сэмплами, срезанными будто из классики французской новой волны, задается нужный настрой, а дальше ничего не отвлекает от текста.

Андрей Никитин: Выдержанный, но не особенно запоминающийся. Больше других нравится бит в "Разговоре".

Николай Редькин: Очень особенный звук: неторопливые биты для ночных поездок, музыка, идеально подходящая этим песням-рассказам. Мне сильнее запомнился бит Слима в "Глаза в небо" — все-таки у них с Гуфом синергия на века.

А тут — порассуждать о месте Гуфа в рэпе. И о том, повлиял ли на него новый альбом, добавил ли он что-то к наследию.

Кирилл Бусаренко: “О’пять” — очень необязательный альбом (справедливости ради, Гуф сам предупреждает об этом). В 10-х было популярно мнение “что бы Гуф ни выпускал, это будут слушать”. В 20-х, как кажется, слушают больше по привычке.

Руслан Муннибаев: Гуф такой один. Сколько лет малосодержательные истории одного неидеального человека так обаятельно располагают к себе, и конца края этому не видно. Быть последователем Гуфа и в лучшие времена было бесполезно, сейчас тем более — всем просто нравится наблюдать именно за ним, ругать или примерять его поступки на себя. В пересказе так и не объяснишь, почему именно он при всем своем старании остаться в тени постоянно выходит из нее.

Андрей Недашковский: 7 лет не выпускать сольники — не проблема. Проблема в том, что все самое интересное, произошедшее за этот срок, осталось за кадром.

Андрей Никитин: Гуф — легенда. Даже та песня про Москву не смогла это отменить. Значит, и этот альбом ничего не испортит.

У любого артиста неизбежно наступает поздний этап творчества. Время самоповторов. Время, когда он больше не генерирует смелых новых идей. Поздний Эминем, поздний Снуп Догг, поздний кто угодно — это больше не свежо и не остро. Это для старых фанатов. Но что в этом незаконного? И отменяет ли это все сделанное на пике карьеры? Вообще-то это происходит с любым музыкантом — и не только музыкантом. Старость не радость.

Альбом "О'пять" — грустный. Но не только потому, что его автор уже не ярко горит, а тихонько коптит. Или что его время окончательно прошло. А потому что это саморазоблачительный релиз, из которого узнаешь о Гуфе, сколько он пьет водки, или что считает в женщине самым главным — и это уже такой неприкольный обыватель-мужичок.

Николай Редькин: Гуф всегда много рефлексировал по поводу своего возраста. Начиная со второго альбома он переживал, что становится старше, что с возрастом появляется больше ответственности, что пропадает запал и интерес к жизни. Теперь, кажется, эти рефлексии стали самым прямым образом влиять на песни. "О’пять", наполовину собранный из ностальгических самоцитат, а наполовину — из трансляций небогатых на события будни — очевидный тупик в его дискографии. Хочется, чтобы Алексей отдохнул и перезагрузился.

Оцените “О'пять” по 10-балльной шкале

Кирилл Бусаренко: Как четыре балла, но на один пониже.

Руслан Муннибаев: 7

Андрей Недашковский: 4

Андрей Никитин: 4

Николай Редькин: 5


Средняя оценка: 4.6