Почему финал "Чернобыля" оказался страшнее всех предыдущих серий

Последняя серия “Чернобыля” оказалась самой страшной.

Первая пробирала из-за ужаса катастрофы и людей, которые вышли на неё смотреть, не понимая, что их ждёт. Вторая и третья пугали абсолютной неготовностью власти принять случившееся и сценами похорон. Значительная часть четвёртой была посвящена группам отстрела животных в радиационной зоне.

На первый взгляд кажется, что финальный эпизод задумывался как подробный рекап случившегося 26 апреля 1986 года.

Но на деле он соединил вполне реальные для нашего мира последствия аварии на ЧАЭС и судьбы героев сериала. Бронебойный “галстук” Щербина, который принимает свою роль “несущественного” человека, а не большой политической величины. Ульяна Хомюк, которая пусть и говорит, что “понимает, как всё работает”, на выходе остаётся наивной идеалисткой, считающей, что люди весят больше, чем государственная махина. И Валерий Легасов, который вроде бы и решается сказать правду, но этот его шаг не влияет абсолютно ни на что. И, как и сказал глава КГБ, это его в итоге ломает и склоняет к самоубийству.

Сам кгбшник Чарков (к слову, вымышленный персонаж) не кажется злодеем. Он — человек-функция, который появляется в кадре, чтобы лишний раз объяснить героям и зрителю, в чём главный ужас “Чернобыля”.

В системе, которая сильнее человека. Которая не готова признать собственную ошибку и устранить её, потому что репутация и самолюбие важнее. Да, погибли тысячи людей, но если в официальной версии сократить это число в пару тысяч раз, всё не так уж и страшно.

Не кажется злодеем и Дятлов. Да, он самоуверенный и узколобый, алчный и злоупотребляющий своим положением. Но, как говорит и сам Легасов, Дятлов не мог знать, к чему приведут его решения. Он тоже стал жертвой трагедии. Как и большинство людей на экране.

Грань между драматизацией и реальностью окончательно стирается в последние пять минут, отданные документальным титрам, раскрывающим настоящие судьбы героев и постчернобыльских событий. И это тот случай, когда правда пострашнее любой накрученной драмы.

“Чернобыль” не претендовал на историческую точность и разменивал отдельные факты на красивые кадры и диалоги. Но отлично справился со своей главной задачей — с достоинством, любовью и уважением воспеть память людей, сделавших всё, чтобы Чернобыль больше не повторился.

А сделать это без лишнего пафоса и превращения истории в сказку (хоть приторную, хоть чересчур мрачную) — задача, которая до выхода сериала казалась практически невозможной. Как и графит на крыше реактора.