"Не вяжись с наркотой — там крупный срок". Первое интервью Бразильца из Рыночных Отношений

Рыночные Отношения существуют с 2004 года, но из андеграунда в топы попали лишь 15 лет спустя. В 2016 году четверо участников группы были задержаны с 18 кг марроканского гашиша, а позже двое из них — Сергей "Бразилец" Мишко и Никита "Ост" Савинков — получили около шести лет лишения свободы по статье 228. Евгений "Румяный" Румянцев и Антон "Сыт" Сетенко же пошли на сделку со следствием, дав показания против товарищей и отделавшись условным сроком.

Это событие стало одним из самых обсуждаемых в русском рэпе 2016 года, о котором не забыли спустя пару-тройку лет, когда Рыночные Отношения выпустили из мест лишения альбом "2019" — неожиданно для многих он возглавил топ Apple Music и подвинул релизы Post Malone, Kizaru и Bumble Beezy. Вышедший в этом году "2020" показал результаты похуже, но все равно оказался в топ-5 рядом с Хаски, Монеточкой и 21 Savage.

Бразилец вышел на свободу в конце ноября по УДО, а среди поздравлявших затесались OG Buda и Lizer. Это его первое интервью за почти 20 лет в рэпе, в котором он рассказывает о первых днях на воле, лагерных котах, респектах от новой школы, знакомстве с Федуком, реакции на "Розовое вино", почему Никита Ост пока еще сидит и прочем.




— Я пошарился по твоей инсте и первым делом обратил внимание на хаски. Сколько ему?

— В феврале или марте будет пять. Я его ни разу не видел до этого — его теща подарила моей жене через две-три недели, как меня посадили, чтобы ей хоть немного повеселее было.


— Говорят, что хаски очень тяжело держать в квартире — им нужна воля.

— В принципе если достаточно с ними гулять, например, в лесу, чтобы он мог бегать, то все нормально. Конечно, ему по кайфу вольер и дом, но сейчас возможности нет. Сейчас он в день часа три нагуливает — у нас тут рядом лес прямо возле подъезда.

А еще больше года назад жена пошла и купила русского той-терьера. Маленькая такая порода. Хаски сначала обиделся, был недоволен, а сейчас лучшие друзья.


— У тебя кошки еще, судя по фоткам.

— Не, кошки были в тюрьме.


— Расставаться было как?

— Ну как. Попрощался, потискал. Там мои пацаны остались — постоянно видео с ними шлют. Коты живут очень хорошо. Зеки завидовали, как наш кот кушал — говорили: “Че, можно я вашим котом побуду?”

— Ты, получается, женат? Тебя жена ждала пять лет?

— Да. Так мы с ней десять лет в отношениях. И все это время ждала. Ей памятник надо ставить.


— Хотел бы я иметь с кем-то настолько крепкие отношения.

— Дай бог, чтобы ты нашел своего человека.


— Как ты узнал, что возвращаешься домой?

— Это был вообще прикол. Мне было еще примерно полтора года до освобождения и подошло время подавать запрос на освобождение по УДО. Я подал, первый суд был 24 сентября. Мне отказывают — говорят, что с такими сроками пока не освобождают.

Подаю аппеляцию, мне на 23 ноября назначают второй суд. И если у меня на первый суд была какая-то надежда, то тут уже ни на что не рассчитывал. А тут в 11 утра узнаю, что меня отпустили — и у меня мандраж такой, я не верю, пытаюсь понять, правильно ли все понял. Адвокатша сама не поверила, говорит. А если ты по апелляции выигрываешь, то тебя отпускают в тот же день, а не через обычные 10 — вот только документы из суда пока не дошли, поэтому меня отпустили на следующий день. Но так даже лучше было — я смог со всеми попрощаться.

У меня была такая буря эмоций. А вот когда приехала жена с лучшими друзьями, я сел в машину, и через 15 минут в душе наступило умиротворение. И уже на второй-третий день я почувствовал, что меня всего неделю не было дома.


— Как ты провел первый день на свободе?

— Мы сразу поехали к маме и бабушке. Посидели пару часов с женой и поехали к себе в Химки. В принципе это все. Встреча с пацанами была уже на третий-четвертый день, когда мы конкретно отдохнули.


— Было ли что-то, чего тебе очень не хватало, и ты поехал наверстывать?

— В Химках есть грузинский ресторанчик “Оджахури”. Почему-то последние дни в лагере я ходил и рассказывал пацанам, что очень хочется хинкалей. И вот я с женой поехал туда, взял харчо и хинкали — блин, так вкусно было, что я аж попутал.

А еще я приехал к маме, пошел в туалет и говорю: “Мам, а правда толчки такие белые бывают?” — я давно такого не видел, в лагере с этим было что-то необъяснимое.

Вообще, я думал, что у меня на свободе будет больше вау-эмоций от всего. Может, пять лет — это не такой уж и большой срок? Больше пяти лет там ловить нечего. Очень жаль парней, которые там еще сидят. Скорейшего им освобождения.

Первая фотография, сделанная после освобождения

— Ты еще постил в сторис концерт.

— Да, это был концерт Гуляй Рванина. Появилась мысль ворваться, читануть пару-тройков треков. И меня так тепло встретили — у меня был легкий мандраж, очень хорошо читанули, много фотографий сделали, сильно скучал по этому.

Я даже стеснялся, когда зашел в гримерку. С одной стороны, все свои пацаны, а с другой, все кричат, мат летит — я настолько отвык от этого и чуть в сторонку отошел даже.


— Сейчас же проблемы с концертами из-за коронавируса. Как пандемия воспринималась в лагере?

— Мы информацию черпали только из телевизора. А там шла полузомбация, что постоянно все перекрывают, все плохо, ни выйти, ни зайти. Я вышел — Москва живет обычной жизнью. Просят в магазине надеть маску на кассе, иначе кассиров штрафуют, там камеры. Я не чувствую ограничений.

Зону подумывают закрыть на карантин, потому что там, походу, тоже начинают заболевать. Мне кажется, я сам переболел. На первый день заломило спину, а на следующий уже пропали обоняние и вкус. Ровно пять дней. При чем такая штука была у половины отряда. На шестой-седьмой прошло. Других симптомов не было.

Кажется, когда я уже уезжал, там пару человек закрыли в боксе с подозрением. Хотя не уверен, что им тесты проводили.


— А вот ты вышел. Тебе нужно куда-то ездить отмечаться?

— Да, мне по суду оставшиеся полтора года [которые оставалось сидеть] нужно от зарплаты отдавать 15 процентов. Я суду предоставил заявление от фирмы, что меня берут на такую-то должность и будут платить столько-то.

Прикол такой. За два-три месяца до ареста у меня всплыл неоплаченный штраф в 500 рублей — в суде мне сказали, что не могут это так оставить и дали мне 24 часа общественных работ. Еду разбираться в УФСИН, а там люди просто ржут: “Люсь, Люсь, смотри, ему за 500 рублей дали 24 часа”. Сказали, что разберутся и надо подождать. Прошла пара месяцев, никто не звонил, а потом нас посадили.

И вот я вышел. Мне по закону нужно было в течение трех суток съездить в УФСИН отметиться. Приезжаю, сажусь, думаю заодно спросить про те самые 24 часа. И тут меня спрашивает девчонка: “А какая у тебя фамилия? Мишко? Ты у нас пять лет назад, кажется, был. С волосами еще”. А я к ним пять лет назад на пять минут забегал. Говорит: “У нас твои документы лежат”.





— Под твоим постом об освобождении отметились OG Buda и Lizer. А я могу назвать еще имена, которые так или иначе респектовали Рыночным Отношениям: Pharaoh, Boulevard Depo, Big Baby Tape, Yanix, Feduk, Thomas Mraz. Тебе приятно такое внимание молодых артистов?

— Да, конечно. Ко всем нормально отношусь. Насколько я понял, они все в детстве слушали Рыночные Отношения. Мне периодически говорили, что вот OG Buda что-то сказал, тот как-то упомянул. Им всем привет, ничего против не имею — красавцы, пускай зарабатывают. Только я почти ни с кем не знаком.


— Но от нового рэпа ты не в восторге, судя по трекам.

— Ну как сказать. Вот у Big Baby Tape мне пипец как понравилась песня про Gucci. Мы в самодельной качалке под нее занимались — минус такой бомбовый, да и трек нормальный. Вот Моргенштерн мне не нравится — вид его и вся движуха эта с крашенными ногтями. Но когда летом по телеку начинает играть песня с Тимати, ее раз слушаешь и напеваешь весь день, так эта херня въедается в мозг. Мне не понять татуировки на лице и поцелуйчики всякие, но я в большей степени не понимаю народ, который слушает его. А так он зарабатывает бабки, нашел свою волну. Но мы, Россия, которая всегда считала “вот мы Россия, американцы тупые”, теперь хавает такое.


— Видел, тебе вкатил клип Левана “Альфа”.

— Да, там как раз отсылки к этим всем, не буду называть по имени. Прикольно старичок читает. Мне причем никогда особо не нравилось его творчество, не был фанатом Marselle. Но этот клип настолько понравился, что я его выложил в инстаграм.


— А видел граффити со своим портретом?

— Да. Насколько понимаю, это замутил Зурик Magu (участник Черной Экономики — прим. The Flow). Он как-то упомянул, что у него для меня сюрприз. А когда всплыли фотки стены, то сказал: “Блин, сюрприз обломали”. Я был приятно удивлен, хотя, кажется, его закрасили через два дня. Спасибо автору Sneksy и девочке, которая рисовала портрет.

Пацаны удивлялись, которые не знают про рэп. “С тебя портреты рисуют? Да ладно”. И отношение уже немного менялось.


— Тебя узнавали в тюрьме?

— Даже приходили знакомиться. В основном это были молодые ребята-закладчики. Мы еще смеялись: “Блин, ребята, не позорьте меня. Когда уже нормальный кто-то придет?”

В последний день я прошелся по отрядам попрощаться. А в это время как раз этапники приехали — по традиции нужно встретить. И один из них такой: “Бразилец, так жалко, что ты уходишь. Так хотел познакомиться”. Говорят, что аж затрясся, как узнал, что я приду.


— А Рыночные Отношения — это же тусовка вокруг граффити и футбольных фанатов?

— Изначально это гопари с Выхино и Вешняков в кожаных куртках со спортивками. Существуем с 2004 года.

Уже потом так вышло, что мы познакомились с околофутболом и граффитчиками, которые на нас посмотрели и сделали Черную Экономику. Уже на третий год существования мы влились в эту движуху.





— Никита Ост изначально был во владивостокской группе Вульгарный ТоНН. Как он попал в московскую тусовку?

— В 2007-2008 году был какой-то баттл hip-hop.ru, где в том числе участвовал я. И там Ост был в паре с Драго — мне вкатил его голос. Я даже помню, как негодовал, когда он проиграл. Это еще были времена ICQ. И тут Ост мне сам пишет, мы записываем совместку и в какой-то момент он говорит, что не может жить во Владике и хочет в Москву. Я отвечаю: “Давай, приезжай”.

Он приехал сначала на пару дней, потому что летел транзитом учиться в Америку на полгода. Он пропал на это время, а потом пишет: “Привет, я во Владике. Прикинь, я был в будущем — в Америке, вернулся в прошлое — Владивосток, а хочу в настоящее — в Москву”. И вот оказался здесь.


— Никита ведь все еще сидит? В колонии-поселении, кажется.

— Не в колонии-поселении. Это недавно появились ИЦ (исправительные центры), куда ты можешь подать прошение о переводе, отсидев полсрока. У тебя есть телефон, ты можешь более-менее жить нормальной жизнью, работать с выплатой процентов, но должен там появляться и ночевать.


— А почему не подавал на УДО?

— Потому что до УДО нужно было отсидеть где-то полгода еще. Я ему говорил не идти в ИЦ, все у него нормально было. Сейчас сам признается, что не стоило. Ему пересчитали срок УДО, он пока не может уйти. Так у него срок до февраля 2022. Очень не хватает его. Зурика Magu тоже.


— За что сидит Magu?

— В интернете куча всего — то ли за непреднамеренное убийство, то ли еще что-то. Мы ржали с этого. Он на самом деле сидит по 162 статье, это разбой.

Никита Ост

— Я перечитывал репортаж “Медиазоны” из 2016 года. Наткнулся на информацию, что Никита Ост дал показания против других участников и отправился под домашний арест, хотя это огромная редкость для статьи 228. Поможешь прояснить?

— Когда тебя принимают, то по закону могут удерживать 48 часов, а потом обязаны быть суд и мера пресечения — либо СИЗО, либо домашний арест. Нас водили в суд по отдельности, мы друг друга не видели. Насколько я понял, Осту обещали, что отпустят под домашний арест, если он просто чего-то наговорит. А изначально у нас всех статья 228, часть 2. Так вот, у него проходит суд, его по обещанию выпускают, он идет забирать паспорт и тут к нему подходят опера со словами “здравствуйте, вы задержаны по статье 228, часть 5”. Как бы не обманули и как бы обманули.


— А показания против вас он в итоге дал?

— Я скажу так: ни одно из его показаний на суде не было учтено. На последнем суде мы шли как два подельника, его показаний там не было.


— Это правда, что у Оста были большие проблемы, потому что полицейские услышали песню “Я хочу, чтобы мусора сосали ***” и были уверены, что ее исполняет он? Звучала формулировка "лютая ненависть".

— Лютой ненависти точно не было. Был забавный случай — на слушании по срокам адвокат перечислял смягчающие обстоятельства и назвал нас музыкантами, на что судья заржал: “Ага, слышал я их музыку”.

Я еще с первого дня, когда услышал эту песню, подумал: “Что за х***я, зачем они написали Рыночные Отношения? Она же никакого отношения к нам не имеет”. Ладно есть слушатели, которые знают наши голоса, но есть многие, кто реально уверен, что это мы.

Вообще, за Оста точно не скажу, но мне очень повезло. Люди встречались хорошие, те же сотрудники УФСИН. Даже были те, кто слушали Рыночных и помогали нам.


— А на слушании всплывали фотки с концерта, где вы в милицейской форме выступаете?

— Не. Это было больше 10 лет назад, когда мы делали стеб-рэп — просто решили приколоться, переодеться. Кто-то даже решил, что сейчас в клубе будут принимать людей, когда не узнал нас в форме. А мне даже сейчас стыдно признаться, что я рэп читаю.

Был другой прикол. На слушание принесли ноутбук и весь зал угорал, когда показывали кадры задержания.

— “Твоя машина?”
— “Не, не моя”.
— “Но ты на ней приехал”.
— “Ну, я приехал”.
— “Так твоя же”.
— “Не моя же”.

Так по сути же не моя — я на ней приехал, но по документам она принадлежит не мне.





— Участники группы Румяный и Сыт пошли на сделку со следствием и получили условный. Проще говоря, сдали вас. Ты смог понять почему?

— Смог. Но я не хочу говорить об этом. Это их дело, их жизнь. Дай бог им здоровья. Никакой злости к ним нет. Наши жизни — это теперь два разных полюса.

Все что ни делается, все к лучшему. Вообще, я рад, что так произошло со мной. Это изменило мою жизнь в лучшую сторону. Пять лет прошли, а дальше только больше. А вот им жить с этим.


— Не было мысли “вот выйду, найду их”?

— Нет. Когда я узнал об этом, то офигел больше, чем когда нас приняли. Я отсидел девять месяцев в СИЗО и просто был раздавлен, узнав про это. Не мог поверить пару недель.


— А я когда переслушивал треки Рыночных перед интервью, зацепился за строчку Румяного “тебя менты бы труханули — всех бы сдал”.

— Ну вот тебе и прикол (смеется).

Трек, где звучит строчка Румяного — его куплет начинается с отметки с 1:25.

— Статья 228 подразумевает от 10 до 15 лет. Вам дали сильно меньше.

— Нам очень повезло. Применили 64 статью (назначение более мягкого наказания — прим. The Flow). В совокупности смягчающих обстоятельств дали меньший срок. Весь этот путь мне очень везло — какой дали срок, куда попал, каких встретил людей. Даже мои семейники — это люди, с которыми ты в лагере живешь рядом — оказались с соседнего района и с кучей общих знакомых. Им большой привет. В частности Мише Money Baddass — без него альбомов "2019" и "2020" не было бы.


— Много людей встречал, кто сидит по 228?

— Да, процентов 60-70. С каждым днем, месяцем и годом их становится еще больше. Вот появились закладки — из десяти новых заехавших, восемь из них закладчики. Ребятам 18-19 лет, а у них сроки по 10-15 лет. На что государство рассчитывает? Что через 15 лет ты выйдешь и будешь благодарен? Ты, мне кажется, будешь ненавидеть это государство и систему. Надо что-то менять — хотя бы курительные наркотики отделить от спайса, амфетамина или героина.


— Как думаешь, это самая жесткая статья по соотношению преступления и наказания?

— Думаю, да. Нереально большие сроки. Даже в Уголовном кодексе эта статья описывается как против нравственности и здоровья населения. То есть ты убил кого-то — ты убил одного человека, а если поймали с травой — ты хочешь подорвать население всей страны.


— Люди представляют себе тюрьму как место для изгоев общества. Как там раскрываются люди?

— Знаешь, я по себе скажу, потому что почти никого на воле там не знал и не могу оценить, как они изменились. Я не раскрылся, а наоборот — чем дольше сидел, тем больше погружался в себя. Первое время думал, что как же так, я вольный, а потом появилась злость, какая-то жадность. В начале срока, например, я раздавал всем мыльно-рыльные принадлежности, а под конец срока уже нет — у меня ведь самого тогда не будет. Трясина поглощает, но есть хорошие ребята, которых тюрьма не испортит. Их мало.

Может, изначально все люди хорошие, но это мужское общество и надзирательство делает тебя другим. Человек же ко всему приспосабливается — вот тебя и заставляют приспособиться. Там надо быть таким. Я вышел и обо всем забыл.


— Приобрел ли полезный навык?

— Мне стало пофигу. Я раньше был брезгливым, а теперь это кажется ерундой. Одежда, еда, мелочи какие-то — это все. Вот заходил в туалет на заправке и такой: “Ой, б****ь”. А сейчас — фигня полная.

Или с едой. Я раньше лук не переносил — ругал, если в супе лук есть. А сейчас пофигу, что есть. Стал попроще.


— Было ли что-то, от чего отвык? Смотрю, ты за рулем сейчас.

— Вот я думал, что не смогу нормально вернуться за руль — по прямой проеду, а вот с парковкой уже проблемы будут. Когда вышел, у меня друг был за рулем, я сижу с женой на заднем и говорю: “Блин, вот Серега прет. В одной руке телефон, что-то пишет, всю дорогу 200, я так не смогу”. А потом я сел за руль и жена смеется: “Ты всю дорогу в телефоне сидишь”. Как будто я всего лишь день не ездил. Такой кайф сейчас вернуться.

Вот я рассказывал ранее про гримерку и концерт — я там немного потерялся не из-за скопления людей, а от общения, что все по-дружески посылают друг друга. На зоне все пытаются быть серьезными, но это наигранное.

В супермаркетах я офигел от выбора. Был в “Ашане”, а там сгущенки, мяса и творога 50 разных видов. В тюремном ларьке такого нет.





— Отметил, что у тебя в новых треках много книжных панчей и не самых очевидных. Много читал в лагере?

— До посадки я вообще не читал. Только какой-то рассказ в девятом классе. А в тюрьме взял одну книжку, меня затянуло, потом стал через жену заказывать коробки. В тюрьме все читают. Я хочу сейчас в книжный заехать, но внутри мысль, а смогу ли на свободе читать книги, когда вокруг столько всего. Хочу именно в магазине это сделать, не через интернет.

У меня бзик — я не могу читать потрепанные книги. Максимум, чтобы я был в первой пятерке прочитавших. Уже потом раздавал их другим.


— Что тебя цепануло?

— Первой книгой, которую я прочитал, стал “Шантарам”. В тюрьме это самая популярная — она там в куче экземпляров, разных переплетах и так далее. Вообще, в тюрьме книги про отсидку — это топ. С нее и полюбил читать.

Еще был “Мотылек”, тоже про тюрьму. Мне очень нравится Жан-Кристоф Гранже, детективы пишет — почти все перечитал, только последнюю не зацепил. А самый любимый — это, наверное, Ремарк. Как он описывает нацизм с точки зрения обычного немца, который это не поддерживает.


— А как в лагере писались треки и альбомы?

— Я приехал в лагерь в Тулу. Первую неделю сидел на карантине, после этого определили в отряд. И вот через двадцать минут мне кричат: “Бразилец, тебя на улицу зовут”. Спускаюсь, там пацанчик стоит — говорит, что ждал, когда я выйду с карантина, потому что тоже с Москвы и у нас общие знакомые.

И вот он привез студийный микрофон, только звуковухи не было. В лагере был клуб, где активисты писали песни — вот там можно было без палева записываться. Я написал Бэнгу (участник Рыночных Отношений — прим. The Flow), чтобы он нашел звуковую карту. Он договорился, и так вышло, что ее подарили бесплатно, когда узнали, что для меня.

У меня была куча старых текстов. Первые полтора года я совсем абстрагировался от рэпа, ничего не писал, вдохновения не было. А потом услышал бит и как-то понеслось — куплет на “Пара лет тишины” скомпонован из разных наработок.

В 2019 году из меня просто полилось творчество, я просто писался на биты, которые были. Записали альбом “2019” — я мог ходить в клуб лишь на полтора часа раз в неделю и записывал по пять песен,чтобы было быстрее. Ходил потом весь охрипший. Где-то за пару месяцев справились.

Альбом “2020” я хотел писать на воле. Но Ост уже оказался в ИЦ с доступом к студии — его поэтому и нет почти на предыдущем альбоме. И вот мы за 9000 километров друг от друга все записали — нормально так замутили. У “2020” еще такое качество, которого не было, когда мы на воле писались — к нам тогда заехал звукорежиссер, который сделал студию и будку из лотков для яиц.


— Почему на обложках альбомов котики?

— Это один кот. Зовут Мелким, но он не мелкий — у него вооот такая будка. Это лагерный суперкот. У меня всю жизнь была аллергия. Если я заходил в квартиру, где жил кот, у меня через час уже нос течет и глаза красные. Я когда заехал и увидел его, то подумал, что мне п****ц. Но у меня в итоге прошла аллергия.
Он не прямо мой, он семейный. Я его кормил, он спал со мной. Сейчас за ним другой парень ухаживает. Это умный уличный котяра. Никогда не думал, что настолько проникнусь этими животными. Скучаю по нему. Кошки сохраняют в тебе человеческое.

Самое смешное — в нашем отряде его звали Мелким, хотя он самый огромный из местных, а вот в другом отряде он получил кличку Тайсон, потому что всех других котов лупасил. Мы потом завели еще одного, а он повзрослел, но не вырос — такой домашний мини-кот.




— На “2020” биты посовременнее. Как фанаты восприняли?

— Из того, что писали мне, негатива было очень мало. А так все были рады. Я не скажу, что они модные — просто круто звучат. Меня под*****и убитые биты уже.


— Тебе показывали, что альбом “2020” в первую неделю попал в топ-5 Apple Music?

— Да. Но я больше офигел с “2019”, который в iTunes (и Apple Music — прим. The Flow) был на первом месте около недели. Это же было вау — первый альбом, записанный там [в тюрьме]. Ажиотажа было больше. Кажется, он разошелся лучше в плане продаж. Сейчас нужно подождать конец квартала, когда станет ясно по “2020”. Не знаю, как будет потом с успехами, но качество мы улучшим.


— Но по сравнению с успехами предыдущих альбомов это огромная разница?

— Ты прикинь, я про монетизацию узнал только два года назад. Не знал, что такое возможно. Loc-Dog рассказал, что за прослушивание музыки можно получать деньги и у него есть типы, которые могут помочь. Но я потом решил через Azimut делать, чтобы не вовлекать его в денежные отношения — у нас все же братские отношения. А без Лочи я бы и не узнал, наверное.


— Тебя как артиста/музыканта не парит, что интерес к группе возник из-за факта отсидки?

— Честно, не особо парит. Я был удивлен, сколько людей были рады, сколько пишут в личные сообщения — говорят очень приятные вещи. Я только вчера смог прочитать все сообщения, которые мне прислали — каждый день по паре часов их проверял.

Какое-то время я думал завязывать с рэпом, но после такого — уже нет. Если хоть кому-то нравится, буду делать. Я в переписке со Слимом написал, что хочу делать рэп с новым подходом, пока не знаю каким. Он ответил: “Смотри, главное — не перемудрить”.

Думаю, текущий интерес к нам — это совокупность того, что людям не хватало такой музыки, и того, что альбомы записывались в тюрьме.

Вот ты говоришь “артист”, а я себя таким не считал и не считаю. Мне стыдно говорить об этом — хотя сейчас уже в меньшей степени, потому что сейчас стыдно молчать.



— Как на альбом “2020” вписались Лизер и Федук?

— Федук всегда был со мной на связи, но все фиты организовывал Ост. Я Лизера даже не знал до этого, а песня крутая получилась — кажется, он сам написал Осту, что в детстве слушал Рыночных. Я так и не понял, почему его называют новой школой — послушал песни, там он под гитару нормально поет. Может, мало слушал?

Договоренность с Федуком была еще до начала записи альбома — уже был выбран бит и записан его куплет. Прикольные песни получились. Некоторые возмущались, а потом писали, что были не правы.


— Федук и Лизер как-то помогали?

— Да. У Федука однажды попросил пятихатку, чтобы сделать ставку. Он десятку кинул. Осту сильно помогал — писал, что в любой момент готов.

Если бы не мои друзья, то меня вообще бы не было. Огромное спасибо им, жене и маме. Я счастлив, что они есть у меня.


— Федук ведь был в вашей тусовке еще в начале 10-х?

— Ну, не прямо тусил. Он с моим близким другом ездили в летний лагерь. В тусе граффитчиков был, мы на концертах виделись. Общих друзей у нас достаточно.


— Как ты отреагировал на успех “Розового вина”?

— Увидел клип по телевизору и только потом узнал, что это вся Россия слушает. Я говорил пацанам, что знаю его, мне не верили. Он красавчик.


— В лагере был период “железного занавеса”, когда информация вообще не поступала?

— В СИЗО первые полтора года. А когда в лагерь приехал, то там телевизор и МУЗ-ТВ. Просил жену мне в колонке включить песню какую-нибудь, чтобы я мог покайфовать.

Потом начал узнавать про новую школу, которая уже пять раз сменилась. Очередной виток моды, все эти “моргенштерны” — я только там это увидел. Узнал о каких-то блогерах, что они существуют. Ничего плохого в этом нет, я думаю.


— А как Loc-Dog “Золотой граммофон” получал, видел?

— Это же 2016 год? Нас тогда возили из СИЗО в суд, а когда ты сидишь в камере, там висит маленькое радио — и я там сначала услышал фит Centr и Топурии, а потом песню Лочи “На расстоянии”. Само награждение с Нагиевым и Ургантом увидел позже — очень был счастлив за него. Не знаю, почему в 2018 и 2019 ему ничего не дали — охренели, б***ь.

Он настолько красавчик, настолько он музыкант и лирик. Не понимаю, почему не он на месте этих популярных чуваков — не буду упоминать е****о Моргенштерна. Думаю, Саша еще не получил все, что может получить.

---

---

— Как из тюрьмы воспринималась история с Кокориным и Мамаевым?

— Сначала, конечно, думалось, что совсем охерели. Но когда с тобой сидят люди, которые кого-то изнасиловали и убили, а потом снова изнасиловали и насрали сверху, или за пять тысяч человека убили, то уже все равно. Я был рад, когда они вышли и начали играть. Обрадовался, что Кокорин в “Спартак” пришел.


— А ты сейчас примеры людей привел — это все реальные истории?

— Конечно. Ты пока не увидишь этих людей, не поверишь в такие истории. Кто-то убил жену и 17-летнюю падчерицу. За что? Показалось, что изменила. А с виду сявка и алкаш. И таких там куча.

В тюрьме тех, кто имеет отношение к реальному криминалу и понятиям, единицы. 90 процентов — это алкаши или 228. “Я убил лучшего друга. Мы бухали, а потом я просыпаюсь весь в крови, рядом башка отрезанная. Мусора сказали, это я”.


— Думал спросить про песню “Фенди Фенди”, а вчера как раз вышло “Музыкалити”, где ее ставили.

— Знаю. Мне же звонили с “Газгольдера”, чтобы получить разрешение. Я даже не знал, что это за шоу.

А потом мне скинули видео, где этот Рахим… Короче, я видел ролик с Ганвестом, где он приходит в магазин Fendi, качает права и говорит: “Слышь, да вся Россия только после меня узнала про Fendi”. Я сижу в а**е. И вот Рахим вчера сказал, что это после него все узнали. Типа слышали только о “гуччи” и “луи”. Они сами в это верят.

А меня вдохновила песня Dipset “Still Dipset”, где есть кусок про Fendi. И так появился наш припев припев. Только потом мне сказали, что про бренд уже есть песни — еще подумал, что точно ведь подумают, будто я их наслушался.


— Строчка Оста с альбома: “Но жизнь научила не вестись на провокации. Наше освобождение — это лучшая промоакция”. Понимаешь ведь, что сейчас Рыночные соберут, ну, Главclub точно?

— Да. Больше скажу, я сейчас общаюсь по куче предложений с концертами. Но, думаю, в феврале выйдет Magu и мы сначала сделаем два грандиозных концерта в Питере и Москве — Рыночные Отношения и Черная Экономика. Сейчас сложно понять, будет ли в марте карантин. А после этого хочу проехаться по городам.





— Я не шарю в футболе, но не мог не поразиться огромному количеству футбольных панчей на “2020”.

— Это моя жизнь. Вот как в 94 году увидел чемпионат в Америке, с того времени футбол — это страсть, ругань, позитив. Это все.

На “2020” так много панчей, потому что вокруг меня ничего не происходило, но был футбол по телевизору и разговоры о нем. И это все выливалось в творчество.


— А видел разбор панчей с альбома на Sports.ru?

— Нет. Когда я еще сидел, со мной хотел делать интервью пацанчик из редакции. Очень им понравился альбом. Мы договорились в письменной форме, а сейчас я вышел и он снова написал. Я согласился, но пока что тишина.


— Цитата из трека: “По НТВ “Футбольный клуб”, в руках новый “RAPпресс”. В конторе мама за меня ставит мой новый экспресс”.

— Мне было 12 лет, ставки делать было нельзя, но мама приходила и ставила по 50 рублей за меня. “Футбольный клуб” — это передача с Уткиным и Черданцевым во времена, когда не было интернета. А “RAPпресс” — это журнал о хип-хопе от лейбла RAP Recordz.


— Мои коллеги, которые любят футбол, заинтересовались строчками “Но они *** пройдут, я будто Оспина” и “Я стою за РО, как на воротах Кепа”. Так понял, что по их мнению это плохие футболисты.

— На счет Кепы мне куча народу писала. Когда его купил “Челси” два-три года назад, он был самым дорогим вратарем мира, а по игре пропускал все подряд. Но там же в припеве дальше звучит “Мёртвый как Qashqai и медленный как Creta”. То есть самоирония — себя немного подобосрать.

А Оспина на воротах “Наполи” мало пропускает. Скажи своим, чтобы не гнали (смеется).


— Ты сам круто играешь?

— Не, но у меня кличка Бразилец, знаешь почему? В пятом классе папа из Краснодара подарил футболку сборной. Я вышел во двор, все стали называть Бразильцем. И вот уже больше 20 лет так. Не люблю, когда рэперы себе сами придумывают имена — “я Дон Король, зовите меня МС Дон Король”. Мне имя дали улицы и футбольная коробка.


— За кем из футболистов нужно следить?

— Из молодых мне очень нравится француз Килиан Мбаппе. Будущий папа — как он выглядит, как он играет. И имя какое футбольное — Килиан Мбаппе! Убийца.


— В фанатских разборках участвовал?

— Я не фанат околофутбола — только игры. Хотя есть друзья в движухе. Если ловят кайф, то нормально.


— Правда ли, что у вас была футбольная терминология для оборота травы? Гашиш — “мяч”, торговля — “игра в футбол”?

— Не хочу это комментировать.


— Ты мог представить в 2012 году, когда читал “Не вяжись с наркотой — там крупный срок”, что через несколько лет в жизни произойдет такое?

— Я не хотел думать об этом, но иногда мысли влезали в голову. Думал, что меня обойдет — не со мной это случится.

Если сейчас я буду знать, что у кого-то в машине есть “пяточка”, на такси поеду. Мусора иначе сразу пробьют, что сидел по 228. Давно не курю и не собираюсь — а делал это с 15 лет до 28 с утра до ночи. Когда перестал, жизнь поменялась и стала лучше. Записывайтесь в спортзал и ведите трезвый образ жизни — это лучший кайф.


— Есть слова для тех, кто не следует совету из предыдущего вопроса?

— Что бы я ни сказал, они будут думать, что это их не коснется. Скажу так — с нынешними технологиями внутренним органам очень легко все прослушать и прочитать. Также работает сеть стукачей — приняли с кусочком и через год взяли того, кто из Испании тонну везет. Дай бог вам никогда не попасться. Живите своей жизнью. Всех люблю, всех обнял, всем счастья.