Vince Staples. Самый небанальный человек в Америке

С оригинальным материалом можно познакомиться по ссылке.


Он тут не для того, чтобы терпеть вашу чушь.

Я мог бы рассказать вам, что Vince Staples ест на завтрак, но мы оба согласны, что такие факты о знаменитостях — это банально. В мире много вещей, которые Vince считает банальными, но июньским днем в нижнем Манхэттене больше всего его волнует банальность музыкальной индустрии. И я не могу винить его. Он прилетел в Нью-Йорк из Лос-Анджелеса всего на день, дальше его ждёт такой же утомительный перелёт в Лондон.

Этот день он проводит, отвечая на вопросы журналиста и позируя фотографу. Делает то, чем занимался сотни раз за последние несколько лет. Чтобы продавать музыку, нужно делать множество вещей, не имеющих к ней никакого отношения. И, конечно, ему это не особо нравится.

"Мы ждем от музыкантов клипов, крутого мерча, хорошего вкуса. Когда люди сегодня начинают говорить об артистах, музыка — последнее, о чем они думают", — говорит Vince с легко ощутимым раздражением.

Он также не согласен с тем, как люди ставят музыкантов в один ряд с художниками и сравнивают музыкальную индустрию с миром изобразительного искусства, который он сам уважает намного больше. Он утверждает, что у музыки нет музеев, а значит, нет установленных правил потребления музыки. Сегодня любой может заплатить 99 центов за новую песню и почувствовать себя владельцем музыки. В таких условиях музыка подвергается оценочному суждению со стороны каждого слушателя, каждый из них по-своему воспринимает обложку и так далее. Музыка — это больше не о музыке. Скорее о том, как слушатель спроецирует её на себя. "Каждый хочет увидеть себя на чужой фотографии", — как говорит сам Vince.

Я не испытываю такого же уважения к изобразительному искусству — мне тяжело уважать любую форму искусства, намеренно доступную только определенной, узкой аудитории, формируемой в первую очередь глубиной твоего кармана. Но мне понятна его точка зрения. Именно это делает Винса такой интересной фигурой. Даже когда ты не согласен с ним, его мнение изложено так хорошо, а его личность так притягивает, что он так или иначе возьмет верх. Он моментально анализирует мир вокруг себя. Его терпимость к тупости меньше, чем щербинка между передними зубами. Его чувство юмора — это квинтэссенция всего, с чем сталкивается афроамериканец: уникальное осознание значения слова "угнетение" и понимание абсурдности расизма. Через неделю после нашей встречи Vince выступал на "The Daily Show". Перед выходом на сцену его спросили, будет ли он в очках во время съёмок: "Нет. Нельзя давать знать о своих слабостях".

Такими ответами сопровождается каждое интервью или ток-шоу с участием артиста. Его остроумие впечатляет многих и заставляет смеяться так, будто вы пришли на стендап. Во время "Daily Show" Vince успел обсудить афрофутуризм, продолжительность жизни бета-рыб и как хорошо "Спрайт" утоляет жажду. Ведущий шоу Тревор Ноа признался, что Vince — самый интересный гость его программы. Но в этом и заключается парадокс 23-летнего рэпера: все вышеперечисленное не имеет никакого отношения к музыке.

"Big Fish Theory", его второй студийный альбом — это логичное продолжение мелодий и тем, присутствовавших на прошлогоднем EP "Prima Donna" и сопровождающем его короткометражном фильме. Там Vince задавался вопросами скоротечности внимания, пришедшего к нему вместе с успехом дебютного альбома "Summertime 06". На "Big Fish Theory" он продолжает развивать тему обрушившегося на него успеха, параллельно рассказывая про испытания, с которыми он сталкивается как в личной жизни, так и во внешнем мире, где черная кожа все ещё словно смертный приговор.

Во всяком случае, так его творчество вижу я. Вы можете прийти к собственному заключению о его музыке, и артисту это понравится. Он здесь не чтобы объяснять свою музыку и определять ваше отношение к творчеству. Это бы противоречило его представлению об искусстве. Отказываясь пояснять свое творчество, Vince оставляет слушателям достаточно пространства, чтобы они проецировали собственный опыт на его музыку. И в этом он непоколебим. Vince пурист по натуре — он не тот раздражительный человек, вечно бубнящий про "хип-хоп раньше был лучше", а человек, который считает, что каждый должен заниматься своим делом, а не примерять на себя роль артиста, критика или дилера. "Моя работа — делать песни", — говорит Vince. "Это мое призвание, я создаю. Все остальное меня не волнует".

Это не значит, что ему наплевать. Просто не хочет сложить у вас ложное впечатление. Он не измученный художник, умирающий с песней в сердце. Он обычный чувак из Лонг-Бич, который оказался еще и необычайно талантливым рэпером. У него много вопросов, появляющихся в голове из ниоткуда: "Как думаешь, питьевая вода Fiji разливается прямо на источнике?" Он с большим удовольствием будет дома играть с друзьями в кости, чем начнет объяснять свою музыку белым, которых волнует только его прошлое в банде Crips. "Я осознаю, что кажусь глубоким артистом, — говорит Vince за завтраком, который я всё ещё не собираюсь описывать, — но чаще всего глубина скрывается в простоте".

Справедливо. Но несмотря на собственные протесты, ему есть, что рассказать. О жизни "чёрной Америки", музыкальной индустрии, медиа, спорте — о чём угодно. Говорит он, само собой, с фирменным южнокалифорнийским акцентом.


Кажется, у тебя не особо теплые отношения с рэп-культурой. Ты воспринимаешь её как работу?

Ответный вопрос: что в твоем понимании культура?


Музыка, мода, люди — выстроенное вокруг этого сообщество.

Ну то есть просто быть черным. Для меня культура чёрных людей заключается в том, чтобы выжить в Соединенных Штатах Америки. Потому что у нас нет другого бэкграунда, кроме как рабства. О том, что было до этого, большинство людей не знает. И мы хватаемся за разные вещи, чтобы обрести собственное лицо. Уже долгое время эту роль исполняет хип-хоп. Но все эти возгласы в духе "делай во имя культуры, делай во имя хип-хопа" — это банальщина.


Так что для тебя это именно работа.

Это работа для всех. Утверждать обратное — значит принижать всю культуру в целом. У меня есть обязательства, это нормально. Мы не просто так летаем в туры и вкладываем в это деньги. Это работа для всех, хотят они признавать это или нет. Это непросто. Будь всё легко, не было бы ничего примечательного в том, что кто-то с этим справляется.


Но что-то в этой работе тебе нравится?

Да. Я не делал бы ничего, что не нравится мне это. Всё круто, я это ценю.


Что именно приносит тебе удовольствие?

Все. Ты бываешь в разных местах, создаёшь музыку, и это приносит тебе деньги. Ты кормишь семью. Всё это в радость, если делать правильно. На самом деле, когда люди задают такие вопросы, они спрашивают не о музыке. Они спрашивают обо всем остальным. Когда человек видит артиста, музыка отходит на второй план, если не на третий или четвертый. Окей, не артиста, а рэпера. Большая разница.


О чем, помимо музыки, спрашивают люди?

Они хотят знать, сколько ты зарабатываешь, насколько ты известен, крут и успешен в коммерческом плане. По большей части, никто не спрашивает о музыке. Для многих это не тема для разговора.


На некоторых треках "Big Fish Theory" чувствуется праздничная атмосфера, с помощью которой ты хочешь заставить людей танцевать. Это нечто новое на фоне прошлого альбома. Между строчками "Я никогда не убегал ни от кого, кроме полиции” и "Я тусовался глубокой ночью" существует большая разница.

Да, но не совсем.


Как это?

У них одно и то же настроение. Если рассматривать песни в целом, то "Norf Norf" чуть энергичнее, чем "Big Fish". На обоих треках сумасшедшие биты, но у "Big Fish" темп помедленнее. Все зависит от того, с какой стороны посмотреть. Но неправильного мнения не существует. Делай то, что делаешь.




На альбоме чувствуется некий конфликт: ты хочешь веселиться, но в то же время не можешь полностью погрузиться в праздничную атмосферу. На песне "Party People" есть строчка: "Как я могу хорошо проводить время, если все, что я вижу — это смерть и разрушения?".

Да, я понимаю, о чем ты. Можно интерпретировать это и так. Становится сложно, ведь у всего есть своя причина. Но я никогда не скажу тебе, прав ты в своей интерпретации или нет.


Но что эта строчка значит именно для тебя? Ты написал ее.

Да, я в курсе. Через 10 лет, когда я стану никому не нужным, я собираюсь вернуться с книгой, где объясню все альбомы и расскажу всю историю.

Окей, теперь мой вопрос: считаешь ли ты музыку искусством?


Да.

Существует разница между артистом, уже оставившим после себя наследие, и человеком, который работает прямо сейчас. Я воспринимаю альбом как на художественный экспонат, как на сольное выступление. У тебя есть произведения, которые ты создал. 12 песен — это как написать 12 картин, слепить 12 скульптур, называй как хочешь. Затем ты показываешь результат публике, вешаешь на стену, люди начинают на это пялиться. В этом и есть суть выставки.

Картина на стене сопровождается двумя-тремя подписями: имя автора, название, дата создания. Если автор умер, то могут быть указаны даты его рождения и смерти. Какие-то произведения искусства можно объяснить. Но большинство — нет.

Потому вот мой вопрос: почему в музыке артист должен что-то объяснять? У меня нет ответов на вопросы, которые ты задал. Когда ты подходишь к холсту, ты просто начинаешь рисовать. У тебя могут быть общие задумки по цвету или композиции, но конкретные идеи приходят во время самого процесса. Оттого я никогда не думаю о чем-то глубоком. У меня не бывает такого: "Здесь надо сказать что-то определенное, потому что я должен это сделать". У меня нет таких обязательств. Это дерьмо не для меня, поэтому я не задумываюсь об этом.

Так вот, та строчка, о который ты спрашивал. Отвечать — это не мое. Я задаю вопрос: "Как я могу хорошо проводить время, если смерть и разрушение – это все, что я вижу?" Если бы я знал ответ, я бы не задавал этот вопрос. В отличие от большинства людей, меня не волнует то, что происходит вокруг. У меня нет проблем с…Я не хочу сказать, что все, что происходит вокруг и в мире в целом меня вообще не парит, но это не особо беспокоит меня. Честно, я никогда не задумываюсь об этом.


Вообще никогда?

Никогда.


Это идёт вразрез с тем, что ты выпускаешь и говоришь.

Честно говоря, вещи, о которых я говорю в песнях, могут быть отражением момента, но я всегда говорю только о себе, своем доме и своих корешах. Я никогда не говорю об общей картине, только о своей жизни.


Но ты и твои друзья — это и есть общая картина.

Я так не считаю. Вот вчера мы шли по улице. Это утверждение, потому что так и было. Окей, о чем это? Уходили ли мы? Или пытались добраться до места назначения? Это страх? Или это сомнение? Были ли мы одни? Так можно продолжать задавать вопросы долго, но, скорее всего, в 9 случаях из 10 мы просто шли по улице.

"Почему цыпленок перебежал дорогу?" Неужели это кого-то волнует? Этот факт, конечно, повод для разговора, но я обычно не люблю задаваться такими вопросами. Это дело слушателя: сидеть, разбираться и проецировать музыку на себя. Потому что это реально интересно.




Как думаешь, можешь ли ты после карьеры рэпера стать ведущим, как Joe Budden?

Не, спасибо. Я стараюсь не говорить много.


Многие люди хотят, чтобы ты говорил.

Люди хотят многого. Меня не волнует это.


Есть даже определенные вещи, о которых они хотят слышать от тебя. Первое интервью с тобой, которое я посмотрел — это "Highly Questionable" на ESPN. Казалось, ты хотел поговорить о спорте…

Ага, а они продолжали спрашивать о том, каково это — быть участником уличной банды? И так каждый раз: "Я слышал, ты недавно выпустил альбом, но расскажи, что значит быть бандитом?" Это возвращает нас к тому, о чем я говорил: была ли когда-нибудь музыка только музыкой?


Значит ли это, что люди должны просто наслаждаться музыкой, а не задавать вопросы о ней?

По-моему, слушая песни, ты получаешь какой-то эмоциональный отклик, он заставляет чувствовать себя по-особенному. Ты разделяешь этот опыт и пытаешься лучше разобраться в себе. Тогда всё становится конструктивно.

Вещь, которую я отметил: фанаты всегда отвергают правду. Они хотят спорить, так все устроено, ведь сейчас все такие умные. Имея под рукой интернет, все стали такими осведомленными. Каждый разбирается в музыке, у каждого есть свой топ-5. Но многие на самом деле не пропускают песни через себя, не вступают с ними в тесный контакт. Какой-то альбом может стать платиновым за пару недель, а потом о нем никто и не вспомнит, потому что все развивается очень стремительно. Но нельзя винить в этом музыку. Прямо сейчас в мире происходит куча всего, так много способов потреблять и переваривать информацию. Потому я и не жду конструктивных вопросов, особенно когда у моих поклонников и так много информации для усвоения. На самом деле, я даже не знаю, какие вопросы были бы правильными.


По ходу своей карьеры ты каждый год выпускаешь что-то новое.

Да, вчера кто-то говорил. Я никогда не задумывался над этим. Мне сказали: "Ты выпустил четыре релиза за три года". Я такой: "Серьёзно?" А потом понял, что так и есть. Мы не записываем много материала, так что у меня не было чувства, будто я выпускаю по релизу в год.


То есть у тебя не так много материала, валяющегося без дела?

Нет. У меня, наверное, меньше пяти невыпущенных законченных песен, у которых есть название и так далее. У нас нет лишних песен.


То есть ты не попадёшь в ситуацию Тупака, когда…

О, если я умру, всё тут же закончится.