Pastor Napas: "В ОУ74 все перли как один, а потом каждому захотелось личной выгоды"

В начале 10-х челябинская группа ОУ74 вела за собой весь андеграундный рэп, а Пастор Напас был ее лидером. Их последний альбом вышел в 2016 году, постепенно из оригинальных семи участников осталось всего трое. Сам Пастор выпустил сольный альбом лишь в 2020-м году — в этом интервью он рассказывает, что долго не мог найти свое звучание и считал, что его время уже прошло.

В ОУ74 Пастор всегда выделялся грубоватым мелодизмом и припевами. Им вдохновлялись Мияги и Эндшпиль, Кизару называл его своим учителем, ему респектуют как старички, так и новички (с неймдропов и начинается этот разговор). Сейчас он занимается объединением Орден, недавно выпустил альбом “Мнемоник” — и верит, что в русском рэпе снова появился запрос на звучание и темы, которые были популярны больше 10 лет назад.

"ВСЕ ГОВОРЯТ: "СПАСИБО ЗА ДЕТСТВО". КОННЕКТЫ И РЕСПЕКТЫ


— Ты же тот самый человек, который научил Кизару шестиэтажным рифмам.

— (смеется) Как он говорит. Ну да, с Кизару я давно знаком. Видимо, в какой-то момент он вдохновлялся моим творчеством. Мы с ним хорошо общались, когда он уже жил в Барсе, на момент выхода моего первого сольного в 2020 году. Но потом по неизвестным мне причинам связь с ним разорвалась.

Познакомились мы в Питере у него на квартире. Наверное, год 12-й или 13-й. У нас много было общих знакомых на тот момент. Плотнее всего, я думаю, с Кизару тогда общался Сонши, который с ним писал впоследствии “Яму”.

У Кизару была студия. Он на момент знакомства уже читал, записывался. Открытый, воодушевленный, добрый парень. Кайфово с ним провели время. Смокали, болтали.


— Тебе респектовали очень многие. Мияги и Эндшпиль, Гуф, Скриптонит, тот же Кизару.

— Довольно длительный период в России шла волна андеграунд-рэпа. В ее основе были ОУ74, Чемодан, Рем Дигга и другие. Она формировала восприятие русского рэпа на тот момент и сложно было под нее не попасть.

Я помню момент — мы были на студии в Москве, с нами был Гио Пика, тогда еще начинающий артист. И он нам рассказывал, что у него есть знакомые ребята в Осетии, которые являются нашими слушателями и хотели бы с нами познакомиться. Он представлял их как очень перспективных. Через год их уже все знали как Мияги и Эндшпиля.


— Из молодых рэперов кто респектовал?

— Недавно я попал на два концерта подряд от 52-х Сначала приехал Френдли Таг, и на следующий день выступал Алблак. Я до этого с ними был знаком только заочно. Очень душевное получилось общение. С Френдли Тагом вообще касались таких тем, которые редко можно с кем-то обсудить, тем более в его возрасте. На связи с парнями из Мелон Мьюзик. С Сими, Майотом, Янгвеем. Гриша Буда респектовал. Салуки. Со многими знакомы, на самом деле, все говорят: “Спасибо за детство” (смеется).


— Что чувствуешь, когда слышишь рэп Френдли Тага?

— Мне нравится, что 52-е вернули уличный стиль на поверхность, а с этим заодно возвращается и смысл в текстах. Разговоры о том, что тревожит, о жизненных ориентирах, личный пример выхода из сложной ситуации. Как я считаю, творчество ОУ74 в своей сути было направлено именно на это. Мы говорили: “Братец, мы в той же самой темной комнате, что и ты, но мы знаем где свет”. Это в первую очередь был разговор по душам и уже потом перфоманс. Мне кажется, сейчас эти парни имеют схожее отношение к слушателю. Для меня это важно.


— Объясни мне строчки “Они не видят ствол у своей ебаной башни, звонят мне по видео, чувствуя стиль, но где они все были раньше?”

— Ствол — некий Дамоклов меч, висящий над головой каждого. И к сожалению, люди не хотят его замечать. Действуют без оглядки. У ОУ74 в свое время был пик. Рядом было огромное количество людей, которых мы не держали на дистанции. Они были куда ближе, чем стоило. Я думаю, что отчасти из-за этого стал разваливаться коллектив, потому что появилось много лишних людей между участниками. Впоследствии, когда хайп стал спадать, большинство этих братишек отвалилось. А когда ты снова начинаешь появляться в медиа-пространстве, они активизируются. И я понял, что отношение было основано на личной выгоде.





— Вот еще к вопросу коннектов. Недавнее фото, где ты, Недры, Кристина Си, Андро и Бардаш. Интересно, что могло вместе собрать такую компанию.

— Просто я общаюсь с ребятами из разных тусовок. Это могут быть и кинооператоры, актеры, музыканты, звукорежиссеры. Периодически ты оказываешься в необычной компании. Как получилось в этот раз — приехав по делам в Москву, я вписался у своего друга из Челябинска, Егора Популова. Это очень крутой оператор-постановщик. Он и Бардаш общаются, работают вместе. Мы оба давно знакомы с Ваней Недры, а он общается с Кристиной Си, которая в свою очередь знакома с Андро. Однажды я просто прихожу в квартиру — и там сидит вся эта компания.


— Каким тебе показался Бардаш?

— Я воспринял его без ожиданий и фильтров наложенных. Он мне показался интересным, открытым. Мы не касались острых тем. Все общение складывалось позитивно, в творческом ключе. Слушали демки, я ставил клипы. Он ставил треки своих проектов. Среди них были очень впечатляющие, перспективные.


— А есть у тебя знаковое знакомство?

— На самом первом этапе творчества таким человеком стал Джамал. Это было счастье быть знакомым с этим человеком. Он реально стал для меня неким учителем. Я приходил к нему домой, писал свои первые тексты, он меня корректировал, слушал, давал советы, и это все в такой непринужденной обстановке домашней происходило. Мне кажется, я довольно быстро рос, именно потому что рядом были такие учителя.

В дальнейшем это был Гуф, а после него уже новые люди, наверное, не воспринимались слишком особенно. Он открыл новый мир для нас, ребят из провинции. Огромное количество часов, проведенных вместе в приятнейшей атмосфере.

Мы приехали из Челябинска, наше представление о тусовке отличалось. Мы были из реально жесткого андера, времяпрепровождение у нас было соответствующее. Гуф показал, как может быть по-другому, познакомил с разными людьми, с кем до сих пор я поддерживаю отношения. У меня Сами на руках засыпал. Я залетал к нему домой, когда он с Айзой еще спали, дожидался, когда они проснутся. Максимальный коннект был.


— А в какой-то момент общение просто резко прекратилось.

— Я на самом деле до сих пор не знаю, по какой именно причине прервалось общение с Гуфом. Как и не знаю, по какой причине прервалось общение с Кизару. Мы недавно общались с Муровьем, он говорит: “Да Леха сам не знает, почему так произошло”. Он, поднимал этот вопрос, ничего конкретного Гуф ему так и не сказал.





"МЫ ШЛИ ПО ПРОСПЕКТУ И ЧЕРЕЗ ТАЧКУ СЛЫШАЛИ СВОИ ТРЕКИ". ВРЕМЕНА ПОПУЛЯРНОСТИ ОУ74


— Давай отмотаем совсем назад. Верно же понимаю, что ты даже не с рэпа начинал, а со стихов? И писал их под именем Домино.

— Увлечение рэп-тематикой и стихами на более-менее серьезном уровне у меня появилось году в 2005-м. Публиковал стихи на форуме hip-hop.ru. Это были попытки рифмовать, я еще не пробовал записываться. Случайно познакомился там с одним из участников будущего ОУ74 Димой Большим (речь про ПЛКМНТ — прим. The Flow) — оказалось, что он живет в паре остановок от меня. Он уже двигался на тот момент с Фастом и Лехой Прио, а я общался с Манки Монком, который тогда был МС Подъезд из Триагрутрики. Так я погружался в хип-хоп.

Постоянно читал форум, следил за участниками. Были у меня любимые эмси типа Бабангиды. Мне нравилось, как на тот момент делали Нойз МС, Дуня, весь Underwater в принципе. Полумягкие с Чемоданом в одном баттле встречались. Крутое время.


— Пастором Напасом ты стал, потому что в русском рэпе уже и так было два Домино?

— Думаю, если бы я ощущал это своим именем до конца, я бы его держал за собой. А так я постоянно искал. И вот просто однажды пришло имя Пастор Напас. Оно так играло — мне понравилось, что начинается на “пас”, заканчивается на “пас”. Был в названии какой-то абсурд, парадокс. Я зацепился, скорее, за форму, чем за содержание. А впоследствии имя стало раскрываться и менять уже меня, мне кажется.


— Объясни мне строчки “Мы не курили, но нам были нужны сигареты / Так свежо одеты, что здесь пиздец приметны”. Зачем сигареты-то нужны были?

— Ну это чтобы затабачить, брат. Я давно не курю, и ребята периодически бросали. Мы не курили сигареты, но покупали для своих дел.

А насчет одежды — на тот момент мы переняли многое в плане стиля от футбольных хулиганов. И одевались в яркие шмотки с знакомыми нам брендами, которые находили в основном в секонд-хэндах. На тот момент у нас в городе гамма была максимально сине-серо-черная. И других цветов не часто можно было встретить.


— В ОУ74 всегда выделяли твой мелодизм, припевы. Как у тебя выработался стиль?

— Мне нравится музыка разных жанров, я постоянно ее копаю, люблю играть музыку в заведениях. Чтобы не мыслить шаблонно, я постоянно ищу. Начиная с 2004-2005-го я слушаю регги и раггамафин, где-то в 2008-м году Джонни Бонгзилла познакомил меня с дабом. В одном документальном фильме о жанре я услышал фразу, вроде бы от Ли Перри, — он сказал: “Когда я начинал заниматься музлом, его делали в основном для вечеринок, под пивко поклеить девочек. Мы хотели делать что-то сакральное, что-то spiritual. И тогда мы стали создавать даб”. Они максимально экспериментировали, зарывали записи под землю, писались в ванных комнатах,Все чтобы создать что-то новое, что-то духовное.

Мне очень понравилась эта идея — что музыка может быть чем-то больше развлекательного контента. Я стал слушать даб постоянно, искал интонации с мотивами, подпевал. Ну и еще мне всегда нравился блюз. Отсюда все эти мелодические темы и работа с вокалом.




— Когда ты понял, что ОУ74 популярны?

— Мне кажется, когда в 2012-м вышел второй альбом “Неизбежен”. На следующий день мы шли по главному проспекту города и через тачку слышали наши треки. Вот это навело на мысль — получается, работает.


— Помнишь ваш первый концерт?

— Да, это было в пивном баре со стриптиз-шоу на сцене (смеется). Это было вообще! Единственный раз такая была суета. Я не знаю, как так вышло, но было много пива и девчонок полуголых на сцене. Которых мы в итоге выпроводили, потому что было не очень комфортно читать рэп.


— Вам заплатили?

— Честно говоря, не уверен, но какая-то копейка упала, возможно.


— Многие рэперы в те годы отказывались брать деньги, потому что были идейными. У вас было так?

— До того, как появился ОУ74, мы выступали сольно. Никто не просил гонораров. Нам было в кайф просто почитать рэп. И тренировка, и перфоманс.

Не то чтобы нам не нужны были деньги, но это никогда не было первично. И, слава богу, для меня это до сих пор не первично. Мне кажется, в любом деле на первом месте должно стоять само дело. И уже на втором — деньги. Тогда в силу юношеского максимализма мы более дерзко к этому относились. Типа, оставь себе. Потом мы поняли, что на нас очень неплохо зарабатывают. И мы решили, что нам тоже нужно с этого что-то иметь. Но длительный период времени мы были абсолютно финансово безграмотны. Очень многое упускали. И возможности в том числе. Но самое важное, что за все это время ОУ74 ни на чем не зашкварились. Не делали фиты за деньги, не выступали на корпоративах, не создавали шумихи на конфликтах и грязи.


— Вы все делили поровну на семерых?

—Да. На пике популярности нам платили за концерт 70 тысяч на команду из семерых. Пять тысяч сразу и пять тысяч после концерта.. Для нас было важно само участие в движении, это и было нашей жизнью на тот момент. Но приходилось передвигаться день в карете, два пешком.


— А с появлением стриминга?

— С появлением стриминга мы потихоньку стали обращать внимание на то, как меняется ситуация. Что вот теперь можно еще так зарабатывать. Альбом “Мнемоник” вообще будет первым релизом при поддержке лейбла. До этого я все выпускал чисто на органике. Закидывал в свои соцсети, меня поддерживали ребята, кто считал нужным.


— А как ты выпускал “Азъ Есмь” и релиз Ордена?

— Мне помогал мой друг Дима Bolshow, он соучредитель фирмы Yourtunes. Но они занимаются только дистрибуцией. То есть никак не пушили мои релизы. Просто помогли мне выложить их на площадки.


— Фит с Эндшпилем приносит больше каталога ОУ74?

— Слушай, я никогда не просил ни фикс, ни роялти за фиты. И тот же совместный трек с Энди я делал, не планируя что-то с него получить. Права были безвозмездно отданы Hajime. Я не против того, чтобы рэп приносил мне деньги. Просто я не буду делать его именно ради этого. Мне важно, чтобы моя музыка сохраняла самобытность, индивидуальность за счет какого-то намерения при ее создании, заложенных мыслей и впечатлений. Я не следую конъюнктуре.




"Я ВСЕ КИДАЛ В ПЛАМЯ". ЗАВИСИМОСТЬ И ВЫХОД ИЗ НЕЕ


— Давай вернемся к теме концертов. Были ритуалы перед выходом на сцену?

— Изначально особых ритуалов не было. Легкий мандраж. Ты слышишь зал, нагнетание энергии. Потом ты выходишь, берешь микрофон, и как только первые слова начинают нестись в публику, твое внутреннее состояние меняется. И если резонанс случается, тебя начинает самого мурашить от происходящего.

А вот когда я ездил с “Азъ Есмь”, у меня появился свой ритуал. На тот момент я начал медитировать, заниматься раджа-йогой. Перед выступлением 20 минут сидел просто в молчании. Закрывал глаза, сосредотачивался на сердце, находил центр. Ловил это спокойное внутреннее состояние. И из этой точки все дается гораздо легче и все получается гораздо лучше.


— В концертной истории ОУ74 было больше трезвых или нетрезвых концертов?

— На первых порах конечно гораздо больше было нетрезвых концертов. Но потом пацаны пришли в себя и уже относились к этому посерьезнее. Тут важно понять каждому артисту, что концерт — это праздник для людей. А не для тебя.

Я сразу вспомнил наш концерт в Минске. 2012-й, кажется, год. Мы вышли с концерта, и просто минимум сотня человек вместе с нами пошли в ближайший парк. Заняли все скамейки в этом парке. Огромная компания, максимально дружная. Такого я, наверное, не наблюдал нигде. И тогда я очень прикололся, как в Минске развита социокультурная жизнь.


— У вас была система штрафов?

— Была, конечно, мы не раз возвращались к этому вопросу. Утверждали рамки дозволенного, систему выработать пытались. В том числе штрафов. Потому что иначе все на таком попустительстве проходило, ну, типа “ладно, не заебывай”.


— Кто за всеми следил?

— Отчасти я был тем самым персонажем. Но, опять же, большую часть времени еще за мной надо было уследить.







— “Я любил грязно, чтобы в мясо / Чтобы коп горбом потрясывал / Когда на рэйвах мы с тобой на кураже отплясывали”. Ты сильно горел в те годы?

— Как мог все кидал в пламя. Сильно горел, ничего не стесняясь. Слава богу, это все в прошлом. И уже довольно давно.

Был примерно 2017-й год. Мне просто перестало быть хорошо от этого всего… Только тревога, короче. И... это копилось все сильнее. Нужно было что-то с этим делать. Степень зависимости была такова, что я мог справиться сам. Я никогда не был в рехабах, да. Самое важное, что это не люди со стороны смотрели и говорили: “Братан, тебе пора завязывать”. Это я сам понял: “Братан, пора завязывать”. И эта внутренняя убежденность крепла и дала силы самому справиться.

Хотя это всегда сложно. Какие-то установки, внутренние шаблоны постоянно тебя обратно сталкивают. Это кажется частью тебя, не знаю… Короче, наркотики — зло в любом случае. Всем придется от них отказаться. Кто-то сделает это осознанно, с минимальным ущербом, а кому-то придется сильно поплатиться. У меня таких примеров куча.


— Говорят, что помимо зависимости еще нужно побороть чувство стыда. Что оно становится невыносимым, поэтому человек откатывается.

— Для меня это звучит странно. Мне кажется, именно совесть помогла мне лично. Именно осознание того, что ты творишь на самом деле. Потому что, если бы этого не было, было бы непонятно, на что ориентироваться.

Необходимо обратить взор внутрь себя, не боясь и не отворачиваясь. Там в глубине, в темноте тебя ждет монстр. В западной мистике, во внутренней алхимии это называется этап нигредо. Когда ты встречаешь свою темную сторону. Некоторые авторы и книги могут помочь тебе в этом. В том числе в православной традиции есть такая величайшая книга “Лествица”. Читая ее, ты можешь понять, какой ты на самом деле.




ЭЗОТЕРИКА, ПРАВОСЛАВИЕ, НАЦИОНАЛИЗМ


— Откуда у тебя интерес к эзотерике и духовному?

— Со мной еще в детстве случались какие-то откровения, просто странные вещи. Я даже озвучивать не хочу.

А погружение в это было, видимо, неизбежно. Размышления, попытки вылезти головой за купол. Отчасти, опять же, стимуляторы меня подтолкнули. В попытках дешифровать внутренние импульсы я ездил на Алтай в поисках знающих, видящих людей. Периодически я их действительно встречал. Я случайно познакомился с православным странником — он играл на скрипке, я остановился рядом послушать и подождать друзей. Оказалось, что он бездомный, но имеет своего духовника, постоянно молится и чтобы не просить милостыню научился играть на скрипке уже в почтенном возрасте. И так зарабатывал себе на жизнь. Для меня по новому открылось православие. Меня крестили не по собственному выбору, я его долгое время отрицал.


— Ты постишься, ходишь в храм?

— Я периодически хожу в храм, общаюсь с батюшками, задаю им вопросы, иногда получаю на них ответы. А пост держу уже несколько лет. Я считаю, что каждому это необходимо. Помимо того, что это просто отличный период для очищения организма, это еще очищение сознания, которое является основой существования. С практической стороны аскеза — это рабочий инструмент. Когда ты себя ограничиваешь, а по твоим внутренним каналам привыкла течь энергия, она начинает перераспределяться.


— На альбоме ты читаешь: “Брат, опорой может стать только всевышний”. А какой?

— Нужно понимать, что если мы говорим о всевышнем, то мы говорим о том самом боге, который находится над формами и религиозными течениями. Я говорю о стержне, который является осью для всего. То есть в моем восприятии сознание едино. Есть только его сознание, а наше личное — иллюзорно.

Я стараюсь найти универсальную истину и не хочу быть ограничен концепциями в познании того, что ни одна концепция в себя вместить не сможет. Для меня, например, научное познание и религиозное — это познание одного и того же, только с разных сторон. И только когда эти направления будут действовать сообща, мы сможем приблизиться к пониманию истины, в основе которой и есть тот самый всевышний.


— Ты во “Вписке” рассказывал, как приехал к шаманам, а те предлагали присоединиться к ним. Чувствуешь в себе способности?

— Я знаю людей со способностями и могу сказать, что у меня таких нет. Может быть, я мог бы их развить, но, путь шамана — это не мой путь, меня к другому тянет. Чтобы работать с такими тонкими материями, необходимо, чтобы руки были чище, чем у хирурга. А под руками тут понимается твое сердце и ум.


— Ты говоришь, что знаешь людей со способностями. А подробнее можешь рассказать?

— У меня есть определенный мистический опыт, но я не хотел бы о нем распространяться .


— Ты ведь раньше был в околофутболе, где много приверженцев язычества. Тебя это затронуло?

— Мой поиск начинался с родноверия. Я стал задаваться вопросами души и старался найти что-то исконное, изначальное. И генетически воспринимая себя русским, потомком славян, я искал духовность там, где ее искали мои предки.


— Тебя привлекал национализм?

— Я не выбирал, где и кем родиться, и то, что я русский, не вызывает во мне чувств кроме уважения и гордости за то, что я тот, кто есть. Это и есть национализм, каким я его понимаю. В отличие от нацизма, который является деструктивным в своей сути и ведет к ненависти и насилию.





ПОЧЕМУ В ОУ74 ПРОИЗОШЕЛ РАСКОЛ. КАЗЯН И ЧЕМОДАН В СПИСКЕ ЗАПРЕЩЕННЫХ АРТИСТОВ


— Сейчас в ОУ74 только три человека. Про уход Пластика и Прио вы говорили, а расскажи, что произошло с Казяном и Фастом.

— Фаст окончательно ушел в 20-м как раз перед съемками “Вписки”, а Казян вышел из состава в 22-м. Я считаю, что все проблемы внутри команд, и в том числе нашей, из-за того, что в определенный момент участники перестают ценить общее выше личного. Проблема в эго. Мы перли все как один и боролись за общее, а потом с этого общего каждому захотелось личной выгоды. У каждого стали проявляться эгоистические побуждения. И приходилось либо прощаться, либо кто-то сам уходил из команды.


— То есть речь все же про конфликт?

— Да. Кто-то с кем-то что-то не поделил. Я всегда старался занять позицию на стороне общего. Потому что мне всегда было сложно сделать выбор между двумя кентами. По сути у меня ни с одним из бывших участников коллектива нет открытой конфронтации. Я оставался с ОУ74, а общение прерывалось с той стороны. С Фастом мы не общаемся.


— Казян должен был выступить с тобой на одном фестивале. Ты бы с ним общался?

— Общение с Казяном сейчас протекает не как раньше, но оно продолжается. Я всегда рад ему и открыт для диалога.


— Казяна как раз сняли с фестиваля после появления в медиа предполагаемого списка запрещенных артистов.

— Общаясь с парнями, кто оказался в этом списке, я понял, что никому из них не было предъявлено никаких обвинений. Они не знают [причин], и начинают сами себе придумывать, почему бы это могло быть. Дело в том, что еще за несколько дней до появления списка, на площадки, где парни должны были выступать, стали приходить представители МВД и Минкульта и говорить о том, что вот этот артист в списке, он нежелателен, как и проведение мероприятия с ним. Организатор фестиваля не стал ставить под вопрос проведение крупного мероприятия и заменил Саню в составе мной.


— Какое у тебя отношение к тому, что этот список был опубликован в медиа? Кто-то считает, что это важная информация. Кто-то говорит, что его достоверность под вопросом, а последствия — реальны.

— Я думаю, что мало кто думает о последствиях. В первую очередь все думают о выгоде. Быть первыми, кто объявит сомнительную, но громкую новость. Это в принципе проблема времени. Никого не заботит, что будет с Казяном и Луи. Я считаю, что если кем-то выкладывается данный список, к нему сразу нужна пояснительная бригада. Которая бы все объяснила и самим артистам, и слушателям. Что и почему так происходит. Как другим туда же не попасть, грубо говоря.



НОВОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ. ПОЧЕМУ НИКТО НЕ ПРОДОЛЖИЛ ДЕЛО ОУ74 И ВОЗВРАЩЕНИЕ АНДЕГРАУНД-РЭПА


— Расскажи про Орден. Это твое новое объединение, в нем состоят Сонши Алеф, Jone$ Grifa и Avenuepluggg.

— Мне всегда нравилось читать в банде. Какое-то время я занимался сольным творчеством, но давно хотел что-то сделать с Грифой. И в моменте я не мог найти свой звук. У меня был период с 2017-го по 2019-й, когда старый звук уже себя исчерпал, а я не мог отыскать своих битмарей с актуальным звучанием. И я максимально не хотел переобувать тапки, быть не собой. Я хотел нести все то, что нес всегда, не кривя душой, не делая конъюнктуру. И вот, Грифа один из тех, кто закидывал мне музло. Закинул одну демку, другую демку. Я записался на одну, на вторую. Закинул ему несколько. Он тут же написал на них. У нас быстро сформировалось подобие альбома. И потом мы его дописали (речь про альбом “Карусель” 2023 года — прим. The Flow).

А Грифа еще и чел, который… Вот я знаю всего двоих людей, помимо себя, кто читал Шри Ауробиндо. Это Грифа и Сонши Алеф. Я всем советую — это большой кладезь инфы, написанный четким современным языком без лишней мистики. Грифа хорошо чувствует уличные движения. У него мощный опыт личный. И жизнь в Лос-Анджелесе, где он в моменте двигался с картелем, и дела в родном Челябинске. Массовому слушателю этот парень еще не известен, но я уверен, что это пока. Помню где-то в 2013-14-м году Паша Техник приезжал в Челябинск. Мы с ним пересеклись. И между делом, в разговоре, он рассказывал что знает из местных Джонса Грифу. Пашок — лютый диггер.

Когда мы приступили ко второму релизу Ордена, появился Avenuepluggg. Однажды я попал на крутую граффити-вечеринку на острове, на Волге. Я там должен был выступать, помню, приезжал Кьюджей (художник из тусовки Melon Music — прим. The Flow). Там мы и познакомились, он очень дерзко и вайбово валил свой рэпак, невозможно было не прокачаться. Энергетика, с которой он подавал свой рэп, тот стилек — я сходу выкупил его и подумал, что у чувака большое будущее. Впоследствии на этой же вечеринке случилась драка. Мы были на разных сторонах, так скажем. И так все завертелось интересно. Он сам был в шоке. То есть я его выдергиваю из мясорубки, он оборачивается и видит меня (смеется). Мы стали общаться. Он начал скидывать свои демки. Так случился коннект.

А с Сонши я никогда не терял связь. Мне всегда импонировал его внутренний поиск и талант. Как только Коля разобрался с прежним жизненным этапом, он стал частью Ордена, место в котором как будто уже было им занято


— После опыта ОУ74 у тебя появилось понимание, что нужно делать, чтобы Орден не распался?

— Моих только личных усилий тут не хватит. Я точно знаю, что распадается все, что состоит из частей. Вопрос времени. Я не могу сказать, что ОУ74 до конца распались, но развал начал происходить рано. И мы могли бы... Как будто мы могли бы что-то сделать для того, чтобы этот движ существовал до сих пор в полной мере.

А что я перенял из этого опыта? Я не буду терять собственную вовлеченность. В ОУ74 я занимал лидерскую позицию, и очень многие моменты внутренние держались на мне. Когда я стал терять концентрацию, оно пошло на самотек и стало выливаться в конфликты между участниками и прочее, прочее, прочее. В Ордене я буду поддерживать эту связь. А там уже как получится.




— Когда я послушал “Азъ Есмь” и альбом Ордена, я подумал, что ты нашел свое новое звучание. Но при этом твой новый релиз “Мнемоник” — это back to the roots.

— Да, он более уличный, репрезентовый. Я снова почувствовал такую музыку живой и нужной. Она уже не воспринималась мной как Ленин в Мавзолее. Очень кайфанул от цельности и живости той формы, от которой я вроде как отходил. Ну и, соответственно, тот факт, что он полностью фитовой — это тоже дань уважения рэперской традиции.

Первый альбом “Азъ Есмь” был максимальным поиском себя. Я чувствовал себя в отрыве от тусовки, от всего, что происходит в жанре. И я никого не слышал и не видел на этом альбоме рядом с теми мыслями, которые я там транслирую. Тут же мне хотелось привлечь как можно больше народа. Я вообще люблю коллабы, как рэперы себя на них раскрывают.


— Ты никогда не размышлял, почему после ОУ74 в уральском рэпе никто не продолжил ваше дело?

— Появились новые имена: Недры, Лованда, Васио, Флеш. И думаю, это не полный список. Но сменилась парадигма — преемственности в том виде, как я себе это представлял, не случилось.

Я думал, что мы формируем базу какую-то, как до нас делала Триагрутрика. Мы делали внутренние еженедельные и ежемесячные вечеринки. Это же культурная работа — формирование школы. На мероприятия систематически приходили люди, повышали скилл за счет свободного микрофона. Старались не упасть грязь лицом перед старшаками, тянулись к заданной планке. Когда мы еще на локальном уровне часто выступали, была куча парней, которые могли выстрелить так же, как и мы. Но почему-то, как только мы отпустили эти дела, им самим не хватило... Чего-то не хватило.

Все стало меркнуть, тухнуть. И никто так и не пробился. И ничто из этого в итоге так и не получилось. Не знаю, мне странно. Мне странно, что сами идеи, которые мы доносили, они не выросли в нечто еще более серьезное и тонкое. А в итоге все выродилось в такую развлекушечку. Сейчас, я думаю, обратный процесс начался.


— У меня нет сильных доводов, но я тоже стал замечать возвращение старого рэпа. Альбомы выпускают ЧЭ и РО, Чемодан, участники ТГК, Восточный Округ — и это слушают. Фараон приходит к Лок-Догу и пишет с ним альбом, Каспийский Груз и Гио Пика переживают новый пик популярности.

— Я думаю, что за тот период после смены парадигмы ребята перегруппировались и сейчас готовы снова доносить, продолжать быть рупором. Сейчас снова создаются комфортные условия для того, чтобы такая музыка могла быть услышана.


— У тебя было ощущение, что твое время прошло?

— Вот как раз период с 2017-го по 2019-й. Это еще все параллельно происходило на фоне становления моей семьи, рождения сына. Я был занят вообще другими вопросами. Было сложно пересобраться, но это было необходимо. Вот те, кто смог пересобраться, они сейчас снова будут снова в поле. И им есть что сказать по сути в отличие от тех, кому пока не хватает для этого опыта. Я снова стал чувствовать взаимосвязь поколений и музыки, которую они делают. А до этого я ощущал только разрыв.