"Открываю топ года на The Flow — кто это вообще?": Наум Блик в большом интервью

Раннее творчество EK-Playaz стояло особняком в российском хип-хопе 2000-х. Из-за их ироничных текстов за уральским рэпом в целом на время закрепилась репутация музыки в первую очередь юмористической, остроумной и тематически привязанной к местным реалиям.

В 2010-х поводов для шуток стало как будто бы меньше — и участник "игроков" Dry Ice под именем Наум Блик положил на бит тексты классиков русской поэзии. Да и в целом фундаментом его нового творчества стал стих.

Наум Блик оказался одним из деятельных защитников сквера в Екатеринбурге, где власти попробовали построить храм. Мы поговорили о его участии в этой громкой истории родного города и вспомнили главы из истории русского рэпа, связанные с ним.



СКВЕР, РОК, ПРОТЕСТ

— Вы больше года боролись против строительства храма в Екатеринбурге. Можно сказать, что вы и ваш бывший коллега по EK-Playaz MC Nastoyatel оказались по разные стороны баррикад?

— Я — человек верующий. Я не боролся против строительство храма. Я боролся за сохранение сквера.

Это был созидательный протест. Если ты против, то еще больше нагнетаешь.

В то же время, когда в радиусе километра пытаются возвести пятый храм, это сильно возмущает. Вижу, как сотрудники РПЦ продавливают свои интересы сомнительными способами, многие священники смотрят на мирян свысока, а где-то даже оскорбляют их, называя храмоборцами, сеют неприязнь. Действуют с помощью каких-то спортсменов, непрозрачных закулисных ходов, а суды и госструктуры принимают их сторону.

Мы с отцом Максимом не по разные стороны баррикад. Он священник и служит Богу и людям, а не начальникам. Сейчас много справедливой критики к РПЦ. Но среди духовенства есть настоящие священники, живущие по заветам Христа. Их хуже видно, но они есть. И отец Максим — один из них.


— "Скверу быть" и "Бюджетница" — ваши самые жесткие работы за 20 лет творчества. Это потому что времена такие?

— Да, времена требуют правды. Посмотрите сколько вокруг вранья и манипуляций, я просто не мог смолчать. Было бы хуже, если бы мог сказать, но не говорил.





— Вам кто-нибудь угрожал после?

— Я же выразил свою позицию весьма корректно, хоть и прямолинейно. Никого не оскорбил. А комментариев всяких хватало, но подавляющее большинство поддержало мой трек.

А вот с некоторыми знакомыми отношения стали хуже, не общаемся теперь. К моему удивлению, в некоторых людях проявляется эта имперская амбиция и желание оправдать агрессию. Откуда у них это? Мы вместе тусили на той же "Драме" в молодости, творили всякие панковские выходки. А спустя 15 лет они слово в слово повторяют то, что говорят в телевизоре. Время, конечно, разводит людей по углам и показывает кто есть кто. Я писал уже об этом:

"Эта эпоха запомнится нам бегунами,
Ради которых дороги другим перекрыли,
Эту эпоху мы будем считать между нами
Фейковековьем, в клубах одуряющей пыли

Временем, где мы теряли друзей и опоры,
Предполагая наивно, что так не бывает,
Мчась со всей дури в тупик безобидного спора,
Об аргументы картонные в кровь разбиваясь..."


— Судя по вашим соцсетям, вы скорее доверяете материалам "Медузы", "Эхо Москвы", "ФБК"...

— Ну не Соловьёва же мне смотреть. Гоблин с Прилепиным тоже доверия не вызывают. Допускаю, что "Медуза" или "Эхо Москвы" могут перегнуть палку. Но у меня же своя голова на плечах. Стараюсь отделять зерна от плевел. В конце концов, в магазине, больнице, автобусе или просто на улицах видно, кто врёт, а кто говорит правду – условный "Соловьев" или "Медуза".


— Вы — журналист по образованию. Нужно ли ограничивать для себя потребление политических новостей?

— Информационный детокс важен и полезен. Так ведь можно и невроз заработать. Я, например, прошел курс випассаны. Это когда люди молчат и медитируют 10 дней без телефонов, книг и даже без ручек и блокнотов, полностью погружаясь в себя. Мы ведь в этой суете даже самого себя понять и услышать не можем. Если хотите перезагрузиться, отдохнуть и получить некий духовный опыт — рекомендую.


— У вас нашлись любимые протестные песни в русском рэпе?

— Да! Лигалайз с песней и клипом "Застой 2.0" убрал всех. Это такой нерв и мощь, я реально прослезился.







— Русский рэп переплюнул русский рок?

— Я люблю золотую эпоху русского рока. И не сказал бы, что по своей значимости и остроте рэп его переплюнул. Он его отчасти заменил. Дедушки-рокеры уже не вывозят. Поэтому протестная и злободневная музыка сейчас в основном — рэп. Таким был рок в 80-х годах.


— Владимиру Шахрину вы написали открытое письмо. Почему выбрали именно такой способ выразить несогласие? У вас ведь была совместная песня, вы общались.

— Меня потрясло его участие в так называемом "скверном молебне" в окружении Галустяна, двойника Путина, губернатора Куйвашева, Безрукова и других. А поскольку это было публичное мероприятие, то и свои вопросы я решил озвучить публично. И я не жалею о том письме, хоть оно и стало кошкой, пробежавшей между нами.

Вообще, я устал от этой истории, приятного в ней нет. Полагаю, Владимир Владимирович и сам не рад, что так всё обернулось. Главное, что сквер спасли, а весь негатив хотелось бы оставить в прошлом и не вспоминать.






РЭП, ONYX, ТИТОМИР, СТС

— В 1999 году у вас были другие варианты названия для группы?

— Не особо. Вообще, название возникло так. Я, Т-Ваss и DJ Max (MC Nastoyatel сейчас) работали на радио, вели программу "Терапия". У Сани Т-Ваss была группа Plumboom Community, куда мы примкнули. Как-то мы познакомились с одним американцем. Это был латинос, который приехал свататься к русской девушке, да ещё и с братом: два коренастых подкачанных типа. Он навешал нам лапши: что работает на радио, всех знает и организует нам гастроли в Америку. Говорил, что Dr. Dre чуть ли не его сосед. Мы уши развесили, конечно.

Ещё он сказал, что нам нужно название на английском, и чтобы все понимали, что мы из Екатеринбурга. Так и родилось "екатеринбургские игроки" — EК-Playaz. Он предложил, мы согласились. Ни на какие гастроли мы, конечно, не поехали. А название осталось. И даже Тина Канделаки не смогла его нормально выговорить.


— В Америку не полетели, но уже через год выступили в "Олимпийском" на фестивале Rap Music.

— Да, мы выступали в "Олимпийском" до того, как это стало мейнстримом (смеется). Нужно понимать, что мы читали рэп чуть больше года, а тут бац — и попадаем на культовый фестиваль. Мы как в сказке очутились. И даже не расстроились, что не взяли призовые места. Главное, тусанули, получили колоссальный опыт. Познакомились с коллегами, участниками фестиваля, с Владом Валовым, с Джи Вилксом. Джи потом стал нам другом. До сих пор общаемся, несколько совместок записали.

Еще запомнилось фото с Богданом Титомиром. Он был самый видный на фестивале: стоял в папахе, кожаном плаще, с красивой длинноногой девушкой. Одной рукой он сжимал плётку, а другой обнимал спутницу. Мы просто подошли, спросили скромно, можно ли сфоткаться. На что Богдан утвердительно кивнул. Мы сфотографировались и ушли. А он так и остался стоять. Как памятник. Богдан крутой.







— А как EК-Playaz попали на легендарный концерт "Наши люди" в "Лужниках"?

— У группы Клоунеско вышла совместная с нами песня "Снова поменяли бабки на травку". Она попала на сборник "Наши люди". Мы уже были тогда на Respect Production, записывали альбом. Аркадий Слуцковский нас и позвал.


— Что происходило за кулисами?

— Ну Onyx приехали впервые в Россию. То есть, ещё до того, как это стало мейнстримом. Правда, из всей группы был только Fredro Starr. А на бэках его кореш и диджей. Они заходят в гримерку, а там толпа пацанов молодых, все белые, на широком, ну и сразу такие: "О, Фредро!" Понятно, что кумир зашел. И среди нас — группа Крестная семья. Они тогда выглядели не как мы, не носили все эти бейсболки и широкие штаны, да и постарше были. С виду — реальные бандосы, в кожанках, шапках норковых, в "рыжем". Выделялись, в общем. А Фредро со всеми поздоровался, и видит, что парни-то непростые стоят, может даже он подумал, что это рашн гэнгста. Протягивает неспешно руку Миколе Юричу, представляется: "Фредро". На что Юрич хлопает его по плечу и говорит: "А я Колян!" И взял его в охапку, потрепал так по-свойски, по-русски.





— Вы работали с двумя лейблами. Что вам это дало?

— Работа с Respect Production и Rap Records прежде всего дала нам некую известность, контакты и веру в себя. С прошествием времени мы очень благодарны Аркадию и Дайму, хоть в то время может и не до конца понимали, как всё устроено. Время было непростое, рынок не сформировался, жанр был в самом зачатке, существовали разные стереотипы насчет лейблов. Как и у других молодых артистов, в нас играл максимализм, с подозрением смотрели на продюсеров, не понимали их истинных мотивов. Но спустя годы поняли, что никто не хотел друг друга обманывать. Все вывозили как могли. Вот и все.


— Как выглядели гастроли EK-Playaz в "нулевых"?

— Гастроли были, но не так чтобы много. Саня Т-Bass считал: за 20 лет мы дали около 400 концертов.

Вообще, на тот момент рэперы не знали что такое тур. В тур могли отправиться только Каста или Bad Balance. Сейчас по другому. Если снимать сериал про те гастроли, можно оборжаться. Так это нелепо выглядело. Никаких тур-менеджеров и промоутеров, всё на коленке. Звонили какие-то ребята, мы приезжали и читали рэп. На вечеринках, на концертах, корпоративах. Столичные гастроли случались редко, ведь туда часто приезжали мировые звезды, поэтому в Москве публика пресыщена. А мы ездили по Уралу и Северу.

Поехали как-то в Стерлитамак на тачке, а там часов 5-6 дороги. Был баскетбольный турнир среди областных школ. Нас позвали его завершать. Приезжаем на большой стадион, трибуны на две-три тысячи человек под завязку забиты школьниками. А чем наш рэп хорош? Его можно и детям и взрослым слушать. И мы говорим организаторам: "Ребята, сделайте награждение после нашего выступления". А они: "Ну зачем? Давайте наградим сначала". Мы такие: "Все разбегутся". Они: "Да не переживайте, всё нормально будет!" Ну окей.

Что дальше — они проводят награждение, потом объявляют нас. Мы выходим, а трибуны начинают рассасываться. В течение десяти минут все эти 2-3 тысячи школьников разошлись. Осталось человек восемь. А что делать? Гонорар платят — мы работаем. Я одной рукой держу микрофон, а другой выполняю ведение баскетбольным мячом. В это время на площадку выходят рабочие и начинают конструкции разбирать.


— Музыка приносила деньги или приходилось подрабатывать?

— Приходилось подрабатывать. Никакие гонорары поначалу нам не платили. Работали мы на радио. После "Олимпийского" EK-Playaz начали приглашать выступать и платить небольшие деньги. Нам было по 20 лет. Съездить куда-нибудь и что-то даже заработать было прикольно. Саня с уже работал на серьезной работе и не увольнялся. Я же переходил с места на место, потом уходил в музыку целиком, потом опять что-то пробовал: занимался креативными штуками, рекламой, копирайтингом. И сейчас занимаюсь.





— Как вас угораздило попасть на "СТС зажигает суперзвезду"?

— Нам позвонил друг и сказал, что послезавтра будет кастинг на музыкальное телешоу. Мы к таким проектам относились предвзято, но нам сказали, что будет живой звук и не только попса, а и другие жанры. Это нас и подкупило, хотелось показать себя на всю страну — тогда интернет только появлялся и телешоу еще много значили для артистов.

Мы пригоняем, а там Лина Арифулина во главе жюри. Она была тогда очень известным телепродюсером. Зачитали там свой свежий трек "Гламур", она первые строчки услышала, улыбнулась и прервала нас словами, что мы проходим. То же самое было на кастинге в Москве, так мы и попали в состав участников.


— Правда, что "экие" отказались фитовать с Газмановым?

— Не совсем, нам надо было поучаствовать в его выступлении, как и другим участникам шоу, а мы подзабили малость на это. Вообще, мы уже далеко в этом шоу продвинулись и надо было в преддверии дня милиции сделать поздравительный номер для копов, их там все участники делали. Ну вот тут мы и поняли, что не хотим их поздравлять. Думаю, это и сыграло главную роль в нашем вылете с проекта, хотя выглядело это как обычный проигрыш. И выбыли мы за один тур до той передачи, посвященной дню милиции. Но все равно участие в проекте — прикольный опыт. Лине Арифулиной спасибо!



— Вы правда жили на корабле Виктора Рыбина из "Дюны"?

— Совершенно верно. Теплоход зимой использовался как гостиница, и все участники проекта там жили. Виктора Рыбина видели, здоровались, смотрели на него с почтением. Для EK-Playaz "Дюна" — это отцы. Мы ведь сами — группа Дюна на минималках, на рэп-минималках.







СТИХИ, ПОЭТЫ, УСТАЛОСТЬ

— В 2010 году появляется Наум Блик. Вам надоело быть смешным?

— Было несколько факторов. Во-первых, возраст. С возрастом происходит переоценка ценностей, меняется мироощущение, хочется сказать что-то серьезное. Поэтому и появился альбом "Re:поэты". Я писал его 6 лет и понимал, что его надо выпускать под другим именем, так как это диаметрально противоположно тому, что делает Dry Ice в группе EK-Playaz.

А шутить не надоело, просто выражать себя только через шутки-прибаутки уже стало недостаточно.


— Как у вас в голове две эти ипостаси сосуществуют?

— Очень непросто. Споры творческие постоянно между ними. Меня даже друзья иногда спрашивают, ты это сейчас как Dry Ice говоришь, или как Наум Блик?


— Вы довольны спектаклем "Re:поэты"?

— Я доволен тем, каким он получился. Но мне не хватило истории его продвижения, количества показов что-ли. Их же было всего пять. Вообще, проект оказался затратным, мы же не были репертуарным театром, скорее просто группой энтузиастов. Нам еще повезло, что нашлись деньги на первые постановки, репетиции и реквизит.


— Сейчас бы такой спектакль выстрелил?

— Думаю, да. Сейчас больше внимания к хип-хопу, к поэзии. У него было бы больше шансов на гастроли и длиннее история его жизни. А так, спектакль прожил год. В то же время, важно, что мы сняли отличную видеоверсию и зафиксировали его для потомков.





— Он помог вам достучаться до "культурного слоя"?

— В некотором смысле, да. Моя цель была показать, что рэп — это такая современная форма поэзии, хоть и не во всех случаях. Молодежь и люди постарше оценили вроде хорошо, по достоинству. Думаю, его еще предстоит оценить новым поколениям слушателей. Никто ведь ничего подобного не делал.


— Мне на ум приходят два человека из рэпа, которые достаточно органично вошли в поэтическую среду: Олег Груз и вы.

— Есть ощущение, что, условно говоря, академические поэты и вся эта официальная тусовка с её литературными премиями свысока относится к рэперам. Я туда не рвусь, просто делаю своё дело, а там уже будь, что будет.





— С чем связана пауза в музыке Наума Блика?

— Связана с подготовкой и выпуском моей первой книги "Я — кот". Это ведь еще более серьезный релиз, чем альбом. Книга забрала много энергии. А так, наверное, кризис среднего возраста сказался, новое переосмысление себя.

Раньше я был жесткий фанат рэпа и меломан. Сейчас эта буря страстей поутихла, я успокоился и музыки в моей жизни стало гораздо меньше. Всё больше слушаю себя, а не музыку в наушниках. Стал больше обращаться к слову в чистом виде, к поэзии, литературе. Я ведь почти 20 лет как белка в колесе бежал — в музыкальном колесе, имеется в виду. Альбомы, клипы, концерты, записи, интервью... Я просто устал.

И c Саней T-Bass’ом мы пока заморозили запись новых песен EK-Playaz, хотя и продолжаем выступать. Надо отдохнуть, а там посмотрим.


— Вы чувствуете себя частью рэп-сцены?

— Сегодня уже в меньшей степени. Мне 40 лет исполнилось в ноябре, и есть ощущения, что не поспеваю за движухой. Открываю топ главных песен года на The-Flow и понимаю, что ничего из этого не слышал. Я не знаю, кто это вообще.

Хип-хопа в моих колонках меньше стало, больше слушаю джаз и группу АукцЫон. Телевизора дома нет, но есть радио "Серебряный дождь", я смотрю фильмы и читаю книги. Думаю, что я скорее персонаж рэп-истории, чем участник рэп-игры. Хотя, точку пока не ставлю, порох в пороховницах еще есть.




Новый стих Наума Блика называется "Я не рэппер..."



— Вас в Екатеринбурге узнают на улице?

— Я бы не сказал. Бывает, что узнают. А бывает, узнают и не подают вида.


— "Ёбург" или "Екат"? Какое сокращение правильней?

— Терпеть не могу сокращение "Екат". Меня это коробит, говорю как коренной екатеринбуржец. Хотя многие местные говорят "Екат", но как по мне, звучит провинциально. В то время как "Ёбург" — это харизма и характер.