Murovei: "Между старой школой такие отношения, что можно выступать за еду"
Минский (а с недавних пор — варшавский) рэпер Murovei выпустил пятый сольный альбом "Мрачный сезон". Он сильно отличается от предыдущих: звук стал более актуальным, тексты из абстрактных превратились в более личные. А на фитах помимо более привычных Vibe и Pastor Napas, можно обнаружить и одного из главных героев новой школы — Kizaru.
Расцвет андеграунд-волны начала десятых, преемственность поколений, проблемы новой школы и почему этот сезон для него мрачный — Murovei рассказал, как помнить о своих корнях, но не застрять в них.
— Ты переехал в Варшаву.
— Год, как переехал. Язык ещё до конца не выучил, но разговорный понимаю. Сначала было тяжело. А сейчас вижу: это отличное место для работы и вдохновения.
— Почему переехал?
— Много времени уходило на работу, никак не связанную с музыкой. А в Варшаве я работаю на студии. Занимаюсь сведением треков: рэп, поп, рок, симфонии — уже не важно. Из последнего сводил альбом SaferOne и работал с парнем из нашей тусовки, который сейчас уехал в места не столь отдалённые.
— Твоя варшавская тусовка — кто это?
— Это небольшая компания из пяти человек, они живут в Варшаве 5-6 лет, занимаются продвижением хип-хоп-культуры. Два года назад они привезли меня с концертом в Варшаву. Потом я приезжал к ним вместе с Fuze, тогда они предложили объединиться. Наша студия называется D’HOPE & ODO. Недавно приезжал в гости 4atty из Грибов — его отец как раз помогал ее строить. Один из участников, Илья, сейчас в СИЗО, уже полгода ждет суда — у него проблемы с финансовой полицией. Ведёт там твиттер, примерно как Kass делал.
— Что из себя представляет сегодняшняя варшавская рэп-сцена?
— Раньше мне говорили, что польский рэп — это всё олдскульщина и они застряли во времени. А после переезда мне показали новых поляков — и там есть всё. Новая школа, электронная музыка, танцевальная. Как в нашем рэпе есть свои герои, так и у них.
— Твой переезд совпал с подъёмом новой волны минского рэпа. Не переживал, что уехал от этого движа?
— Я не жалел, что уехал. Я слышал тех же Бакея и Никиту Мастяка до отъезда и понимал: они вот-вот начнут стрелять. Круто, что у них всё получилось.
— Ты вышел из андеграунд-рэпа начала десятых, где также были ОУ74 и the Chemodan Clan. Почему всё так быстро закончилось?
— Во-первых, из-за появления других стилей. Наш пик был в 2011-2013. Но естественно, что сцена меняется. Во-вторых, мы не зарабатывали больших денег. А когда взрослеешь, понимаешь: надо работать, зарабатывать. Приходит семейная жизнь, у кого-то наступает кризис в творчестве, кто-то просто идёт на работу и у него не остаётся времени на музыку. Но многие продолжают заниматься ей.
— А у тебя не было желания завязать с творчеством?
— Никогда. Всегда понимал: даже если пойду в офис, всё равно буду заниматься музыкой. Просто буду менее плодотворным.
— Скучаешь по тому времени?
— Очень сильно. Частенько пересматриваю видосы той эпохи — я всегда брал с собой GoPro на концерты. Они не настолько интересные, чтобы их публиковать, но очень тёплые. Знаешь, как дети после лагеря возвращаются домой и скучают по тому времени. Дружеская атмосфера, крутое общение, никакого лицемерия.
— Можешь вспомнить показательную историю оттуда?
— Приезд в Петрозаводск. После суток в плацкарте меня на вокзале встречают Луи и Базука, снимают квартиру, приносят туда PlayStation — братская тема.
Ещё интересно было на XX Files, движухе Fuze в Питере. Было артистов 16 и очень мало зрителей. Все понимали, это огромный влёт. Но никто не грустил, просто были рады встретиться. Мне кажется, сейчас невозможно такое повторить. Кто-то из артистов будет против выступить бесплатно, кто-то захочет билет на самолёт. А между старой школой до сих пор такие отношения, что можно поехать просто за еду. Пообщаться и круто провести время.
Murovei, ОУ74. Минск, 2013
В Челябинске была движуха “Тень знаний”. ОУ74, the Chemodan Clan, OM Lab. Murovei. Всё проходило 1 сентября, и в клуб не смогли попасть все желающие: тысяча человек, может, больше. Это был расцвет челябинского хип-хопа.
Плюс, на каком-то этапе я, ОУ74, the Chemodan и Рем Дигга катались на маршрутке по Сибири. Сейчас артисты летают самолётами, каждый сам по себе. А тогда просто привезли, посадили, даже если кто-то был не знаком, через три часа уже находили общую волну.
— Ты участвовал на третьем альбоме Гуфа "Сам и". Как это было?
— Я почувствовал, что связался с человеком, который наворотил много дел в хип-хоп-культуре. По сей день есть респект к нему. Гуф дал мне подъём в творчестве.
Мы познакомились у него на дне рождения. Гуф был знаком с ОУ74 и позвал их выступить у себя на празднике. А они уже предложили пригласить OM Lab и меня. Мол, они нам нравятся, мы из Челябинска, они из Питера и Минска, когда мы ещё сможем увидеться?
Он нам показал старую площадку, где играл в баскетбол, ещё какие-то темы. Ты едешь в машине с Гуфом и он показывает, где тусовался, визуализирует свои песни. Было интересно и мне, и челябинским пацанам.
Всю ночь тусовались, а в конце я ему оставил диск с битами. Через неделю Гуф вышел на связь, решили сделать трек.
— Pharaoh написал первый трек под твой бит.
— Да, но об этом я узнал из его интервью в Rolling Stone. Открыл Вконтакте, вбил в диалоги “Глеб Голубин” — а там большая переписка, где он приобретал у меня бит.
— Получается, твой рэп повлиял на новое поколение?
— Хип-хоп всегда так развивается: поколения цепляются друг за друга. Как мы слушали Смоки Мо и Касту, так и молодые артисты слушали нас. Но обидно, когда представители новой школы не знают того же Fuze. Это неприятная тема.
Было бы здорово, отразись наши ценности на их мировоззрении. Единственное, в чём новая школа кардинально отличается от нас — это большое внимание к деньгами. Коннект и общение бесценны: это обмен опытом, мнениями. А они во всём видят бизнес. Отсюда ещё одна беда: их необязательность и несерьёзное отношение к творчеству и человеческому общению. Им нужен профит и хайп, хотя когда-то это считалось зашкваром.
Естественно, речь не обо всех, но у меня есть несколько неприятных историй, которые привели именно к такому выводу.
— В феврале Луи анонсировал новый проект и обещал, что “все трилл пиллы будут вращаться в гробу”. А ты как относишься к совсем новой школе?
— Спокойнее. Они есть — я тоже есть и делаю свою музыку. Хочется, чтобы её услышало максимально возможное количество людей, потому что я сейчас выхожу на уровень, когда моё творчество можно показать широкой аудитории.
Но многих вообще не могу воспринимать всерьёз. Это как на западной сцене, где тоже есть выскочки. Много артистов, которые пытаются вывезти на внешнем виде. Меня такая музыка никогда не интересовала.
— На новом альбоме у тебя есть фит с Kizaru. Как это получилось?
— Просто Артём Тарасов отметил меня на стори в инстаграме, где Олег слушает трек “Маг”. Я передал ему привет, мы списались.
А через пару недель я приехал в Барселону доснять клип с нашим оператором Basket Films, который как раз снял Kizaru клип “Что ты знаешь обо мне”. Барселона кайфовый город, провели там время вместе, а песню записывали уже через интернет.
— Как ты поменялся по сравнению с выходом первого сольника?
— Сейчас это куда более осмысленное творчество, ближе к искусству, а не ребяческое.
— Раньше ты говорил, что ты в первую очередь битмейкер и только потом MC. Что изменилось?
— Все прошлые альбомы записывались на мою же музыку. А после переезда в Варшаву мне начал подкидывать биты продюсер из Новополоцка monkeradeou? — для меня он всегда был лучшим битмейкером Белоруссии. Этот альбом — наша совместная работа.
— “Мрачный сезон” — очень личный альбом. Почему?
— Очень много вещей повлияли на меня. Я не верю в мистические темы, но с этим альбомом было связано много разных знаков. Отсюда и название “Мрачный сезон”.
— Например?
— Мы пишем альбом. 80% готово. И у битмейкера monkeradeou? летит компьютер со всеми проектами. Всё надо восстанавливать. Половину альбома мы в итоге записывали на mp3, без полноценных проектов треков. Большая благодарность Финту из iZReal, который мастерил альбом.
И была история перед Новым годом. Ехали под Варшавой в автомобиле, я сказал замечание водителю, чтобы он ехал помедленнее. На что услышал: “Да закрой рот, лучше поставь свой альбом”. Я включил заглавный трек. И под первый куплет альбома машину начинает заносить, мы врезаемся в дерево. Девушка сломала ключицу, парень разбил лицо об руль, а у меня была травма грудной клетки. Всё было на грани. 
Сейчас ношу ключи от этой “бэхи” как амулет. Если бы разбились, получилась бы жуткая история: под Варшавой разбилась старая “бэха” на белорусских номерах под трек “Мрачный сезон”.
— Были сложности с адаптацией к новому звуку?
— На этом альбоме я стёр для себя все рамки. Слушаю музыку и думаю — может, спеть тут? Потом переслушивал и думал: "Cтыдное что-то, не рэперская тема". А на следующий день ставил ребятам — всем нравилось. Это подбадривало.
— Альбом вышел. Что дальше?
— Хочется много выступать. Сейчас выступал на минском фестивале Stereo Weekend и понял, что немного растерял скилл. Есть желание его вернуть. Все карты сейчас поставлены на творчество.
И есть волнение, потому что раньше я не был таким откровенным в музыке. Людям, которые не знают меня лично, будет странно слушать этот альбом. Он сильно отличается от моего прошлого творчества. Кто-то поймёт, а кто-то воспримет как обычный музыкальный продукт. Для меня это такой личный выстрел. Хочется оставить позади этот мрачный сезон.
