МС Анюта — что с ней сейчас. Большое интервью

В начале 2010-х в русском рэпе очень ценились рифмы, скилл, глубокий смысл и трушность. И именно в те годы стало появляться все больше наивного и любительского рэпа из интернета, где ничего этого не было: группа Bad Boys с песнями про озеро, Dirty Monk с косплеем на “крипс”, Максим “Что-то на уровне Высоцкого или даже выше” Доши. Однако люди в интернете с удовольствием перекидывали друг другу их ролики. Среди первых мощных рэп-мемов тех лет оказалась и уроженка украинского села Петродолинское Анна Морозова.

Анюта читала рэп про школу и шашлыки, выпустила актуальный на то время трек “Янукович молодец” и панчила так: “Горло очень сильно болело / Я ему сказала: “Перестань болеть” / И оно вдруг перестало”. К этому делу она подключила односельчан — так появились малолетние артисты Жека Ржавый, Электрозуб, Горка и другие. Простенькие клипы из низового интернета начали вируситься в популярных пабликах и набирать по миллиону просмотров, а сама МС Анюта стала одним из главных поставщиков видеопоздравлений.

В 2018 году стало известно, что МС Анюта занималась вебкамом — ее слили в сеть пользователи “двача” в попытках травли. Сама она переехала в Россию и вышла замуж. За последние пять лет у нее вышло всего два альбома, хотя раньше она могла записать по несколько в год.

Что с ней происходило в то время и что с ней сейчас — в нашем большом интервью.



— Привет, Анюта, как поживаешь?

— Я только недавно с работы пришла. Она сейчас неофициальная, потому что… В жизни сейчас переворот огромный происходит. Через полтора месяца я уеду в Украину, сейчас идет бракоразводный процесс. Тревожно весьма… Ты не против, если я закурю?


— Конечно. Давай мы начнем с менее тревожных тем. Я увидел в твиттере видео, где ты подтягиваешься. Сколько делаешь?

— Я в школе занималась гиревым спортом — 8 кг поднимала правой рукой 98 раз в 9 классе. А начала заниматься, потому что одноклассник избивал, я перестала терпеть. Потом я приехала в Россию и поправилась — то пиво, то так-сяк. А за последние полтора года сбросила 24 кг — весила 66-67, а сейчас 43. Качаю пресс, сама занимаюсь дома — поднимаю канистры с водой. Я неофициально работаю — делаю массаж, поднимаю человека на ноги. За две недели платят 2 тысячи рублей, но я это не из-за денег делаю, чисто символически. Человек три года просто лежала, потому что выпивала. Виктория ее зовут. И физическая сила тут нужна, потому что в ней 70 кг.

А раньше в школе я на турнике с пацанами делала выход на одну. Мы ходили делать лесенку, я с пацанами постоянно дружила, а сейчас мне 21 мая исполнилось 26 лет и я хотела попробовать заново. Вроде как получилось. А соцсети ведет мой продюсер, потому что у меня времени нет — я ему скидываю фотографии и видео, чтобы люди видели. 5-7 раз я сейчас [подтягиваюсь], не каждый день занимаюсь, потому что мой день как устроен — просыпаюсь, кормлю бывшего мужа, иду к Виктории, потом занимаюсь своими делами, а вечером у меня прогулка или пробежка. Дома отжимаюсь от пола 22-23 раза. Хочется пресс иметь.


— Расскажи мне про свое родное село Петродолинское. Оно правда “опасное”?

— В 2017-2018 в нем жило 3800 людей, в Википедии писали.

Я в этом селе прожила всю жизнь. И в нем действительно много всего случалось, но больше не с нашими жителями, а с приезжими. У нас тут завод, много полей — и приезжают с Западной Украины на заработки, из очень-очень бедных точек. Людей в селе мало, за такие копейки не работают. А работают зеки, пьющие, немного с головой не дружащие — и мне кажется, большинство историй происходит с ними.

Но бывали и у наших истории. Вот сын главы села повесился в коровнике в 17 лет. На нашей улице женщина повесилась. Много повешенных у нас. И не сказать, что село опасное, потому что ты его знаешь, но много странного случалось — от солнца сеновал сгорел, например. Местные ребята то школу разграбили, то мопед украли. Мама говорит, что стало опасно, когда стали приезжать разнорабочие. Хотя село довольно продвинутое, супермаркеты есть, раньше даже клубняк был — “Стелс” назывался, потом в “Фараон” переименовали. Пиццу делают на дому. Два кладбища, а через 10-15 метров базар. Люди раньше переживали, а теперь смирились.





— У меня представление, что в таких местах жизнь еще крутится вокруг церкви.

— Я в нашу церковь не ходила, но крещенная христианка. Дело в том, что у одной знакомой сын заболел раком, а дочь главы этой церкви — моя одноклассница. И мы пытались попросить помощи, хотя бы поставить банку [для пожертвований]. Но даже местные говорят, что этот человек жадный на деньги. И нам не помогли, мягко говоря. Даже осуждали.

Но с 11-12 лет я ходила в лютеранскую церковь, была учителем библейской детской школы. И там мне помогли, дали 200-300 евро. Это, конечно, помогло, но человек умер.

Я не хожу в церковь, молюсь дома. Не люблю посредников.


— Ты верующая?

— Да, но Библию не читаю. Читаю Коран.


— То есть ты мусульманка?

— Я стану мусульманкой, выхожу замуж (улыбается).


— Мы к этому вернемся. Твой первый клип назывался “Отец”. А я верно понимаю, что ты росла без отца?

— Да, всю жизнь. Это было сложно, но дало рывок. Все девочки — это про куклы, это парни, а я вместо кукол гвозди забиваю в доски и цепи на велосипедах ставлю. Мне дедушка заменил отца. Меня спрашивали, что я хочу на день рождения, а я попросила денег, чтобы самой купить — и вот 200 гривен в руках, я покупаю большой конструктор. Пацанка.

— Я наткнулся на старый ролик, где ты гуляешь по селу и говоришь: “В школе обвинили воровкой, сумасшедшей”. У тебя не самые приятные воспоминания о школе?

— Я очень люблю слово “касты”. С первого по пятый класс я училась в нормальном классе, где не было “выше-ниже”, все были более-менее бедные. А с пятого и до конца уже разнились. Я из бедной семьи, где каждый купленный предмет — это деньги. И я одевалась не как надо. Мне завидовали, потому что я рэп читала, смеялись надо мной.

И я еще любила привлекать к себе внимание. Вот приходишь домой с двойками — тебя родители бьют. У мамы ладно — рука легкая, а у бабушки тяжелая. И ты не можешь объяснить, что ты получила двойку, потому что тебя одноклассник обозвал и ты ему в ответ сказала или полезла в драку. Тебе нужно уроки учить, а ты не можешь, потому что уже набитая и слезы текут, и заикание. Ты приходишь в школу, учителя ругаются, а ты не можешь сказать, потому что родителей защищаешь.

А еще я в школе сильно болела, потому что в третьем классе меня сбросили со второго этажа на первый. И я болела до 14 лет. Мы ездили по больницам, и я не знала многих школьных тем, а у родителей то ли не было денег, то ли не было желания меня продолжать учить. Да и у меня начался рэп, люди стали писать хорошие комментарии. Я отдалась творчеству — и этот позитив, это желание, это стремление было просто колоссальным. Это была вся моя жизнь, мне стало плевать на двойки в аттестате, на все другое…

Я тухла на фоне одноклассников. Они любили меня задирать, а я эмоциональный человек. Плачу — они смеются.


— История про болезнь — это та, что звучит в песне “Просак”? Там ты говоришь, что тебя увезли в больницу.

— Я ударилась тазом. Потом начались острые боли, меня увезли на скорой. У меня было недержание. Просто представь ситуацию — ты приходишь в школу, хочешь выйти в туалет, но не можешь дойти. Ты хочешь домой переодеться, потому что тебе стыдно, ты не виновата. А люди смеются. И мне нельзя было ни в лагеря ездить, ни на море, ни на велосипеде. И ты сидишь возле калитки, смотришь на ребят и говоришь: “Ребята, а вы во что-то играете?”, они тебе отвечают: “Да, на велосипедах катаемся”. А у тебя слезы текут.

Потом мы договорились с родителями, чтобы я выходила на улицу, но с запасным бельем. Я была в кустах, но девчонки как-то заметили — люди узнали. Мне ведь тоже хотелось гулять как нормальным людям. А над тобой смеются.





— Песня “Васильевна”. Я так понимаю, что это был светлый человек в твои школьные годы?

— Сначала да, потом нет. Людмила Васильевна — это моя классная руководительница. Мама говорила, что нам нечем заплатить — а от этого зависели характеристики, — но ты делай так, чтобы она к тебе хорошо относилась. В 11 классе произошла встряска. Мама всегда работала, этого человека я считала близким, а она немного не подумала и сказала, что я лесбиянка и к ней цепляюсь. И даже поставила однокласснице 10 баллов, чтобы та сказала: “Да-да, она мне говорила”. И это по школе разошлось.


— Ты понимаешь, зачем человек так поступил?

— Много внимания я, наверное, ей уделяла. Конфеты, песни. Я как к маме к ней притянулась. В моей жизни не было такой ласки — у меня была соседка, которая проводила со мной время, бабушка держала коров и быков, мама на работе. У меня были собаки во дворе. Потом появился [продюсер] Сережа, а так я дома сидела.

В 11 классе она пригласила мою маму в школу. Какая ситуация произошла — у нас на третьем этаже были перила, на которых я подтягивалась, когда меня одноклассники доставали. И тут проходила дочка ее подруги и сказала: “Людмила Васильевна сказала, что ты ебнутая”. Я ответила: “Нельзя такое говорить. Еще раз такое скажешь, я тебя придушу”. И на тот же день она рассказала маме — приходили разбираться, а родители верят всем людям кроме меня. “Если Людочка тебе набьет, то мы добавим”. И это стресс, депрессия.

И если копнуть в этого человека, то выяснится, что она не такая уж и хорошая — она потопила девчонку, чтобы ее дочка получила золотую медаль. У нас еще был учитель астрономии Александров Александр Александрович — она в него влюбилась, а потом сказала, что он голубой. И тут она меня называет лесбиянкой. И я еще говорила, что никакая я не лесбиянка. Я хоть раз к кому приставала?



— Это правда, что ты еще в школе работала на заводе?

— Да, с 15 лет на консервном заводе. Работала два года до лицея. Складывали банки штабелями, потом перевели на смеси для кабачковой икры. Я специи кидала в банки, соли разбивали. Сложная работа. Тем более, когда зеки с тобой работают — один даже 50-килограммовую чугунную крышку пытался вынести (смеется). Далеко не дотащил.

А потом начался поварской лицей. Я повар четвертого разряда с хорошим аттестатом. У родителей не было денег на продукты, я на выходных ездила по предприятиям на поля зарабатывать по 50-100 гривен. Дипломная работа была такая — я перекопала огород человеку, убрала траву, скубала гусей и курей. Все отдыхали, а Аня работала.





— Как у тебя начался рэп? Как я понимаю, большую роль в этом сыграл твой продюсер Сергей Полюс.

— Мы шли с Сережей домой, жили на одной улице. И у него “нокиа” в руках, он говорит: “Блин, давай попробуем что-то записать”. И я помню эту первую запись: “А снег идет, а снег идет, а Аня домой по дороге идет”. И музыка такая немного старинная, но в то же время немного детская. И в таком же стиле мы делали “Жигули”, “Аня крутая, я по натуре басота”. Клипы начали снимать. И знаешь, что прикольно было? Он мне что говорил, я то и делала. Там была труба сельская, которая газ подавала — я через нее лазила.

А когда вышел “Просто поверь в себя” — я так понимаю, это одноклассник Сережи постарался, чтобы он появился в пабликах. И пошли просмотры, люди подтянулись.


— Ты сама что вообще слушала?

— Я с детства только смотрела телевизор и слушала магнитофон. А потом по телевизору стал идти “Україна має талант” — и как раз там Лисапетный батальон и Артем Лоик. Они соревновались — Лоик второе место занял. Сережа это смотрел и потом включил на телефоне Лоика — мне очень понравилась его читка и песня “Пока мы читаем”. У меня появился DVD, Сережа предложил на болванку записывать треки. Он мне записал всего Басту, Игорька, Лоика — и я слушала эти песни, мне было прикольно, тоже что-то такое хотелось. Эти люди мне помогли улучшать себя.


— А Жека Ржавый, Электрозуб, Горка — это твои соседи были?

— Жека и Горка это родные братья. Сережа решил с ними делать проект, потому что хотелось больше просмотров, больше делать. А Зубатый жил в центре — он заикался, у него по сути не было друзей, мы хотели ему помочь. Стали с ним дружить.

Знаешь, артисты ведь как делают — включают наушники и начинают наполовину выученный текст читать. Мы записывали маленькими кусочками, а он вообще по паре слов, поэтому в песне “Борщ”, он говорит “хаваю”, а не “кушаю”. Ему сложно было выговорить. Мы старались подбирать под него слова. Да и ему интересно. А еще когда начались видеопоздравления, мы стали Жеку брать, давали ему 5-10 гривен и там столько было радости. Прямо миллионер (улыбается).


— Родители не волновались, что взрослый парень с камерой берет детей и куда-то их уводит?

— Мои родители мне доверяли, я говорила, что мы снимаем клипы. Но люди замечали. В школе были вопросы у директора, но мы показали клип и что ничего плохого не было. Уже в 8-9 классе ко мне более-менее начали относиться учителя и одноклассники — я три раза в школе читала рэп. На выпускном могла лучше, но столько людей было (улыбается). А были и люди, которые говорили: “Ну вот, опять пошла у него отсасывать”.

А сейчас все видят камеру, штатив и все понимают. Бывает, пацаны подходят и спрашивают: “О, что, новый клип?”





— Что такое “Казачок”?

— Сначала мы писались на лавочках на обычный телефон, а потом на камеру Sony. Там микрофон был лучше. У нас был закрытый магазин “Казачок” — мы решили назвать его “Казачок Рекордс”. Я нашла дома ключи — и они подошли под замок (смеется). И мы сняли ролик, сделали вид, что это наша студия.

Это был пацанячий, смешной стиль. Стеб. А потом Сережа стал говорить, что это был трэш-контент и ничего серьезного нет. Но я не соглашусь. По началу было детское смешное, потом политика, чтобы завлекать людей, но последние два альбома были про жизнь. Это моя жизнь, а не как рэперы придумывают. Когда мы записывали последний альбом, я плакала — это были жесткие темы для меня. Он сам сочинял тексты — я ему отвечала на вопросы, он складывал альбом. Вот на треке “Просак” я плакала, а Сережа говорил: “Люди должны знать правду”. Это совсем не трэш. Не МС Пох или МС Кисуля.


— То есть все твои тексты помогал писать Полюс?

— Я больше пишу про любовь и лирику. Ему это не нравилось. Я ему показывала тексты, он говорил: “Это не то, это не взрывает”. Я благодарна ему — сама не могу писать рэп, могу писать стихи. Надеюсь, сейчас все будет хорошо и мне мой будущий муж будет разрешать участвовать в рэпе — он сильно ревнивый, — и я помогу Сереже написать альбом.

Я сейчас стихи пишу. Недавно про <...> сочинила. Никуда его не денешь, потому что налетят.


— А зачем Полюсу вообще нужно было собирать детей и что-то с ними делать?

— Ему было интересно. У него был слух и было желание. Я сколько его знаю, он всегда был очень сосредоточенный — хотел что-то делать. Мы даже короткометражки пытались собирать, но полетела материнская плата.

Он иногда обижается: “Вот на этом нет просмотров”. Люди-то думают, что все ради денег, а у нас не было денег! Какую-то вещь я у Сережи взяла, еще у кого-то, потому что все говорят: “А, в одних и тех же вещах”. Да не в вещах дело! Я помню, как зимой три батарейки сели, не весь материал записали, нужно еще, а ведь холодно, нужно запомнить текст — это все труд и время.

Ему хотелось что-то новое показать, ведь со мной со временем заело. И количество людей [которые смотрели мои клипы] подтолкнуло Жеку и Зубастого на “Борщ”. Они же взлетели, там просмотры (чуть больше 3 млн на ютубе — прим. The Flow).


— Меня поразил ролик 10-летней давности, где тебя спрашивают о планах, а ты отвечаешь: “Хочу записать около 20 альбомов”. Ты ведь и записала.

— Я еще хочу. Мы с Сережей все время ссорились — вот записываем видеопоздравления, а они не всегда в рифму. А мне хочется, чтобы человек прослушал и оно красиво звучало. А у меня не хватает времени, чтобы переделать его. Еще ссоримся, что он иногда кидает пыль в глаза. Вот выкладывает видео с турником и пишет: “Трахнула турник”. Ну я же девушка! Помягче как-то надо. Мне неприятно, что люди думают: “Вот девушке 26 лет, а у нее такие цитаты”. Нехорошая карма остается.

Мне говорят: “Меняй продюсера, я устрою тебе концерты”. Но этот человек не просто мой продюсер — он мой друг. И я ему правда благодарна за это все. С 13 лет мы рука об руку, как бы друг друга ни материли. И я готова дальше продолжать.




— Как ты начала писать видеопоздравления?

— В год нам максимум шло 100 долларов от ютуба. 30 долларов мне, 70 — Сереже. Мы поставили пожертвования, но только один-два раза была помощь. А Сережа не работал и жил на эти деньги, а я училась и работала. И мы стали записывать обычные поздравления и песни-поздравления как клипы. Сначала поздравления были по 35 гривен, потом по 50. Хотели поднять цену, но мало заказывали. Вчера вот я записала два, сегодня еще одно заказали.


— А были памятные?

— Было такое, что мне позвонили: “Анна, здравствуйте, это вы? Мы сейчас подъедем к вам за видеопоздравлением”. Подъехали на “жигуле”, сфоткались, попросили скинуть, потому что подъехали сами — с ними Сережа еще спорил. Было такое, что мама ребенку заказывала. Было такое, что мужчина 40-летний сам себе заказал, якобы от друзей. Была свадьба, просили прощения у девушки.

А сейчас у народа разный сленг, очень сложно это все прочитать. Мы пишем “3-7 дней”, а люди говорят: “Надо завтра, кровь из носа”. А времени не хватает — то свет не так будет, то снимать некому. Муж бывший мой снимает, мы на листочке распечатываем, в парк ходим или во дворе снимаем.

А бывают люди нормальные, а бывает — настрочат ахинеи (смеется). Совсем непонятно.


— В селе понимали, что ты в какой-то момент стала известна за его пределами?

— Ко мне подошел одноклассник Женя и сказал: “Я рад, что ты держишься. Многие сдаются. Респект”. А еще была вк-группа “Подслушано: Петродолинское” и кто-то написал: “Как вам МС Анюта?”, там человек ответил: “Да ее никто не будет слушать”. И это был Саша, известный как Газета — мы с ним сразу же пересрались в группе. Я ему рэпом, он мне это… И мы с Сережей через недельку записали: “С Газетой никто не встречается, с Газетой никто не обнимается, Газета под заборами валяется” (смеется). И он говорит: “Я тебя засужу”, Сережа говорит: “Аня, да чего ты ссышь? Это же Газета, обычная бумага”. В школе начали петь: “С Газетой никто не встречается, газетой подтирается”. Я боялась, что это ведь парень, у него друзья есть — мало ли что произойдет. В селе парни более безбашенные.

Я очень рада, что рэп мне помог психологически. Я слушала треки и думала, что не просто так вышла время потратить. Во мне хватило сил. И это давало уверенность. И я смотрю — тот диджеем работал, тот еще чего. Все были такие блатные, меня осуждали, а сейчас кто свиньями занимается, кто камеры слежения ставят. Они все не устоялись как хотели, хотя им родители помогали. А я сама старалась. Мы с Сережей старались.





— Это правда, что тебя звали на Первый канал?

— Меня звали на передачу Малахова. Нас всех звали вагоном. Там начал набирать клип “Машинка” — и хотели взять Горку, Жеку Ржавого и меня с Сережей. Но мама Горки отказалась. Забоялась. И мы не поехали.

Меня еще звали в “Пацанки” и “X-фактор”, но они захотели песню “Бля буду”. А я говорю: “Это же сцена”. Они захотели посмеяться и мы не поехали.


— Что ты чувствовала, когда к тебе относились как к мему?

— Неприятно. Я и сейчас комментарии читаю. Жизнь-то моя, а они не знают. Я просила Сережу удалять неприятное. Самооценку опускало. Клипы снимаешь, горло охрипшее, чай пьешь, пока пишешь треки. Все это в гараже, холодно.

Но хочется продолжать. Согревает, когда тебе говорят: “Я под твои треки ехал экзамены сдавать. И сдал”. Вот у Моргенштерна по статистике малолетки слушают, а у меня если посмотреть по видеопоздравлениям — 35 до 48 лет. Меня совсем другие люди слушают. Это как классика.

Ну и зачем слушать чужие мнения, когда ты сам для себя стараешься? Я сейчас психологически и морально выросла.


— Ты помнишь, как на тебя обратили внимание известные рэперы?

— Слим написал мне минус. Ему Сережа написал: “Можешь одолжить?” Смоки Мо потом еще написал. Потом Сережа предложил Вите АК пойти на Версус, но он отказался.


— Сережа писал от твоего имени?

— Да, конечно. Он всеми соцсетями управлял. Я даже с ним спорила, потому что хотела своего добавить. Он говорил: “Нет, ты испортишь всю картину”. Мне было немножечко неприятно, но я ему доверяю.


— Как появилась песня “Не Оксимирон”?

— “Я не ебу, чел” (смеется). Я вроде как участвую, но Сережа говорит: “Вот я написал трек”. Я то в Одессе работала, то на заводе, у меня загруженность. Я предлагала свое, он говорил: “Ань, ну это лирика, не подойдет”. Моего он ничего не брал кроме “Предатели”, где я заплакала. Он же много рэпа слушает, а я мало.






— Как случился фит “Резервы” с Техником, Расколом и Барбитурным? Там ведь тебя унижают.

— Меня киданули капец как. Я причем не знала об этом до того момента, как у Сережи взяли интервью. Он не говорил мне, чтобы не обидеть.

Они попросили записать кусочек, Сережа сказал, это добавит медийности. А с меня поприкалывались.


— Ты не слышала трек до недавних пор?

— Только в прошлом году. Меня тогда только попросили записать отрывок. А вот второй фит с Техником “Напшикалась духами и вышла я на улицу / Там бабушка несет в руках зарубанную курицу” мы исполняли на его концерте в Киеве.


— Ты ведь еще выступала у него на разогреве в Харькове.

— Да, только не совсем на разогреве — я думала, что исполню пять треков. Он набухался, обкурился полностью, приехал очень поздно, зачитал 2-3 песни и мне говорят: “Пой”. И нас киданули — мы за другую плату договаривались, но организатор сказал, что денег нет. Пашу повязали за травку, отпустили, а потом начали по всей Украине возить, чтобы отбить деньги. Нам заплатили тысячу, я с охрипшим голосом ехала автостопом.

Паша потом говорил: “Вот я против МС Анюты, у нее вебкам”.


— Вот уж моральный камертон.

— А мне Сережа говорил: “Ань, не переживай. Тут человек жене и сыну обещал, что бросит ксанакс”. А мне было тяжело, потому что это ведь на rap.ru выложили. Все медийные начали…





— Ты готова поговорить об этом?

— Да в этом ничего страшного уже нету. Дело в том, что у меня больная бабушка — нужны были деньги. Я продала плазму, продала айфон, продала все, но денег не хватило. Я понабирала кредитов. И помимо этого играла в игровые автоматы — Зубатый меня подсадил. У меня и по ним были кредиты, но сейчас я уже не играю (улыбается). И у меня долговая яма — вроде бабушке насобирала денег, а отдавать ведь надо. Уже коллекторы стучали в дверь: “Давайте проедем с нами”. У меня забрали паспорт и дали срок.

И вот мне во ВКонтакте подвернулось сообщение “Берем на работу, зарплата от 100 до 300 долларов в месяц”. Ну я дура… “Просто нужно общаться с людьми”, — там было написано. И я еще пишу: “Спасибо большое, мне так нужна работа”.

И вот я еду, мне открывают ворота, захожу на последний этаж — там везде камеры. И поначалу я действительно переписываюсь с англичанами, а потом мне говорят: “Снимай одежду”. А я говорю: “Зачем?”, мне в ответ: “Ну тут надо снимать одежду”. А меня в 18 лет изнасиловали, из-за этого с близостью было очень сложно. Я ненавидела мужчин, мне предлагали — я сразу отталкивала. И тут такое случилось.

Я снимала с себя одежду, но не чувствовала себя женщиной. Там если посмотреть, во мне нет женственности. Даже есть фрагменты, где я посылаю их нахуй. “Озабоченные гондоны, что вы смотрите на меня, писюнами своими…” Вот люди этого не заметили. Я проработала 11 дней, 11 января все узнали. Я помню этот день, потому что Сережа написал мне ночью: “Аня, ты что в вебкаме работаешь?”, я отвечаю: “Нет”, а он говорит: “Ну как нет, тут на rap.ru выложили твои видео”. А как меня рассекретили? Там же англичане сидят, платформа английская.

А дело в том, что за дня три-четыре до этого момента зашел русскоязычный человек и написал: “О, МС Анюта, привет”. Но есть еще другая теория — там была девчонка, которая знала меня и знала место хранения всех видео. А я даже не знала, что они хранятся. Мне кажется, либо она, либо тот парень, но все равно же нужно было знать про хранилище.

Я в тот день напилась, упала с лестницы — она там мраморная, все красиво, двухэтажный дом. И я хотела просто доработать 15 дней, забрать деньги. Мне самой было неприятно. Там даже по движениям понятно. Но люди думают, что я озабоченная. А мне просто 100-200 долларов надо было заработать. Мне даже говорят: “Есть фаллоимититатор”, а я спрашиваю: “Что это такое?”

Мне должны были дать около 8 тысяч гривен, я бы закрыла половину кредита. И вот появился мой будущий бывший муж. Он помог мне с кредитами. У его покойной мамы были сбережения — он отправил мне деньги. От вебкама я получила 1500 гривен и обвинение, что я звала нерусских в ВК общаться. Я опозорена, мне звонит мама, все друзья, в село я поехать не могу… Все оно давит.

Мы начали вместе жить, чтобы я уехала из Украины. Я не могла там нормально работать. Пошла в [сеть магазинов] “Таврию”, мне все тыкают: “О, МС Анюта, это которая вебкамщица!” Поэтому мне… (резко замолкает, молчит несколько секунд). Вот.





— Как ты познакомилась с уже бывшим мужем?

— С мужем разница в 32 года — ему 58, мне 26. Он из России, мы общались ВКонтакте. Он мне помог, но сказал, что есть остаток денег — они похоронные, там у него мама умирала со дня на день. Я не могла их попросить, поэтому решила сама заработать. Представляешь, как мне было бы стыдно их просить? И у людей как просить? Я сама решаю свои проблемы.


— Прости за уточнение, но ты вышла замуж не по любви?

— Он отдал за меня очень много денег. Рассказывал про проблемы с девушками, что та кинула, та кинула. И мне хотелось отблагодарить человека, побыть с ним. И понимала, что нужно пересидеть не в Украине. Я объясняла, что не люблю его, но так получилось. Три года назад я возвращалась, родители меня не поддержали.

И сейчас так вышло, что я встретила другого мужчину. Я подала на развод — у нас нет детей, нас ничего не держит, я вышла по расчету. А он привык, частично любит, возможно.


— А что за новый человек?

— Ему тоже 58 лет, но это неважно (широко улыбается). Но с ним все по любви, без расчета. Мы еще четыре года назад переписывались, три года назад он уехал по бизнесу — я с ним потеряла связь. А где-то три-четыре месяца назад написал, что вернулся и свободен. И сказал, что поможет приехать. Чувства вернулись, я хочу быть рядом с этим человеком.

Я не доверяю парням, которые пишут ради секса. Семью они создавать не хотят. А этот человек говорит про семью. И я понимаю, что он меня будет ценить, да и ребенка содержать. И если я не дам себе шанс, я напросто не реализуюсь.


— Ты с ним лично виделась?

— Нет. Я поеду, когда документы сделаю. У нас будет примерно месяц для проверки. Паспортные данные есть, все для подстраховки.

Я даже родителям сказала, что не могу доверять никакому мужчине. Даже знакомым сказала: “Никогда не выйду замуж, я сама себе женщина и мужчина”. Меня хотели сосватать. Я даю шанс, потому что чувствую, что может что-то получиться. И это последний шанс. Если не получится, я закроюсь полностью.





— Как появилась песня “Янукович молодец” и насколько она была написана по серьезке?

— Я не знаю (смеется). Мне всегда оно казалось серьезным. У меня даже когда брали интервью, я там что-то отвечала про цены на сахар (смеется). Я в политике не разбираюсь, это Сережа писал для людей. И на тот момент не было никакой серьезки. В 2014 году я ничего не понимала про Майдан и до сих пор многое не понимаю.


— А относительно свежая “Постепенно умирает”?

— Сережа сочинял, потому что… Оно сильное такое, даже в России слушали. Наверное, тогда перестали верить во что-то лучшее даже при Зеленском.


— Это песня 19 года, там есть строчка, что Путин скоро заберет Одессу.

— Ну да. Сережа вставлял острые слова, но я их не оспаривала. Я несерьезно отношусь к этим текстам.


— У тебя же двойное гражданство?

— Да, но мы будем обсуждать с будущим мужем. И даже если будет наследство на эту квартиру, я перепишу на кого-то другого, потому что больше не вернусь. Я даже к Виктории прихожу, там обсуждают Украину, а я прошу при мне этого не делать.


— Как твое село затронули военные действия?

— Свет выключали. Когда пролетает, бабушка все время просыпается.

Когда все началось, меня и муж не понимал, и родители не поддерживали, и не было понятно, ради чего жить. И вот появился человек, ради которого стоит жить.





— У тебя был большой перерыв в музыке. Что заставило вернуться?

— Хотелось хорошего мнения людей. Лицей, кредиты, переезд в Россию — все затруднено было. А когда приехала в Украину в 19 году, сказала, что хочу писать. Встретилась с Сережей, он женился, хочет комнату под студию сделать. И я его даже спросила, что он хочет на день рождения — он сделал себе статуэтку с нашим двадцатым альбомом. Смеялся, говорит: “Родишь ребенка — назови его Рэпом”.

Мы горели рэпом. Я самоучка и он самоучка. Я благодарна, что он камеру покупал и синтезаторы, и микрофон.


— Твоим первым вирусным треком был “Просто поверь в себя”. Ты продолжаешь верить в себя?

— По-другому не получится. Когда ты опускаешь руки и говоришь, что хочешь умереть… А я же суицидница, в школе несколько раз пыталась. Но сейчас я повторяю слова: “Кто как не я?”

У бабушки возраст, маме 60 лет. Я созрела для ребенка. Мне был 21 год, когда я выходила замуж. Сейчас читаю психологию, изучаю философию, пытаюсь быть ближе к богу. Раньше я опускала руки из-за трудностей в семье — вроде муж зарабатывает, но все на тебе. А если ты выходишь на улицу, то это какие-то ревности.

И я верю в себя, потому что вот Виктория не верит в себя, что может ходить, но я вижу результат — она дольше стоит. И я ей говорю, что не надо там “Вот ты уедешь, мне будет крышка”. Да и вообще лучше не жаловаться, а то тебе ярлыков навешают, а с собой поговорить, расставить свои параметры.

Знаешь, я раньше играла в Counter-Strike и там пацаны набивали меньше киллов, меньше стратегий делали, меньше бомб разминировали и называли меня мужиком из-за низкого от сигарет голоса — я сидела и мне больше ничего не надо было. Сейчас я не играю, делаю свои дела, готовлюсь к переезду.

Я хочу дальше писать музыку, дальше рассказывать свою мысль. Вдруг это кому поможет? Вдруг у кого-то похожая ситуация и он сможет выйти из нее по моим стопам? Ведь пусть оно и завуалировано, но это все правда, что у меня было написано в песнях.