Крипл — легенда. Он поборол наркозависимость и заново учится делать рэп как раньше

Крипл, культовый герой питерской рэп-сцены, начинал вместе со Смоки Мо и группой Krec, был участником ярких объединений Def Joint и Грехи Отцов, придумывал рифму на Муз-ТВ, но так и не добился успеха.

В каком-то смысле его карьеру предопределил псевдоним (cripple означает “калека”) — пока другие работали и выпускали релизы, он постоянно сбивался с пути и пропадал в мутных замутах. Оксимирон читал: “Он мог стать легендой и быть на скрижалях”, — и ни у кого не возникало сомнений, что это так.

В интернете очень мало интервью с Криплом — и они не самые информативные. Это вышло другим. В нем рэпер открыто рассказывает о периодах наркотической и алкогольной зависимости, вспоминает былое (баттлил Мирона на кухне за год до Версуса) и в какой-то момент признается, что все еще мечтает зарабатывать музыкой.

СОСЕДИ НАТЕРПЕЛИСЬ, КОГДА ЖИЛ В "БОЛОТЕ

— Пока готовился, вспомнил подростковые годы. Моя мама ничего не знала про русский рэп, но ей было интересно, что слушаю я. И она никак не могла запомнить имена моих любимых рэперов, поэтому ты в ее представлении был Крил Акрилом, а Смоки превращался в Чмоки.

— (смеется) Крил Акрил — прикольное имя для граффитчика.



— Кстати, про произношение. Одна из загадок детства — почему ты произносил в треках “Купчино Ю”.

— “Купчино Юг”. Знакомый граффитчик рисовал по Купчино, бомбил юг и придумал аббревиатуру — “южное гетто”. И это было везде на районе. Я просто взял его фишку.



— Я наткнулся на карту Купчино с подписанными дворами типа “Шайба, Крокодил, Кресты”. Ты в каком жил?

— Я жил в “Одессе”, потом в “Пентагоне”, потом в “Болоте”. Раньше делили территории. Если ты заходил в чужой район, мог нормально отхватить. Я в детстве получал, потому что был из “Одессы”, а школа — в “Пентагоне”. Нарывались на старших пацанов.



— Могу понять, почему “Болото”. А почему “Одесса” и “Пентагон”?

— Сам недавно только заинтересовался. Объясняется вполне логично — обычно названия придумываются из-за расположения домов. “Кресты” — дома стоят крестом, “Квадрат” — понятно, “Зеленка” — дома зеленого цвета. На “Ямайке” жили темнокожие студенты. А почему “Одесса” и “Пентагон” не помню. Это еще во времена отцов придумали.







— Ты дрался двор на двор?

— Я был слишком мелким, но ходил на стрелки. Набирали в карманы камни. Было прикольно. Собиралась толпа. Как это обычно происходило — одни погонятся за другими, потом наоборот. Мы стояли за старшими, которые сами там разбирались. И можно было встретить людей, которых ты не видел пару лет — все приходили поддержать родной двор.



— Купчино был самым криминальным районом в Питере тех лет?

— Скорее, Лиговка. У меня могли плеер отнять, гоп-стоп. Плюс у нас еще рядом был детский дом. Но это не было гетто из фильмов. Свидетелем убийства я не был.

У меня снизу жил сосед-наркоман, который орал по ночам. Потом, когда у меня были проблемы с алкоголем и остальным, я тоже был таким персонажем. Соседи натерпелись от меня, когда я жил в “Болоте”.



— Ты вообще рано попробовал алкоголь?

— Лет в 13. У нас была странная компания. Собирались у типа на квартире, а он был старше нас на много лет. Малолетки пробовали всякое.



— Стал чувствовать себя иначе?

— Определенно. Когда в первый раз попробовал, стал любить весь мир. Появилось чувство братства. А потом, когда я пил, у меня началась агрессия, которую я сам боялся. Пропадала память. Становилось страшно, потому что я мог натворить дел нехороших. Но в то же время появлялась безумная харизма — мог увлечь за собой людей. А на утро всегда было стыдно и неприятно.



— То есть ты был застенчивым подростком.

— Я и сейчас такой. Алкоголь помогал раскрепоститься — мне почему-то тяжело дается общение с людьми.



— У тебя ведь не сразу появился узнаваемый флоу. На это тоже повлияли вещества?

— Когда записывался альбом “Эврика” [2005 года], мы впервые попробовали травку. Нас это вдохновляло. [Этот альбом вышел] обрывистый , сделанный из демок, идей.

У меня были моменты, когда я сильно увлекался чем-то одним — до рэпа был алкоголь, а потом возник перерыв, когда я только курил. Это времена Umbriaco и “Кухни”.



— Я почему спросил. Мне пришла в голову ассоциация, что твой стиль — это речь не очень трезвого человека, который спотыкается о слоги.

— Я экспериментировал с голосом, мне не нравился мой голос, когда читаю. Сначала стал ломать слова, немного как бы тянуть их, откладывать окончания. А потом появилась эта хрипота.



— Крипл — это же персонаж комикса. Харизматичный ублюдок, который весело всех разносит под бит. В жизни ты скромный и немного застенчивый. Тебе хотелось быть другим?

— Мне такая музыка нравилась. Доведенная до комичности — кручу вселенную на одном месте, типа того. Я всегда сравниваю это с боевиками категории “Б”, с индийским кино (улыбается).

СМОКИ МО, KREC, АССАИ: "БЫЛО ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ЭТО ВЗОРВЕТ"

— В составе группы Umbriaco ты был частью Kitchen Records. В чем была фишка питерского рэпа тех лет?

— Мне кажется, в фронтменах. Мы тогда еще были в поисках своего стиля — а для меня было настоящим откровением, когда я увидел скачок Смоки. Когда он начал выдавать сумасшедшие куплеты со словами, которые раньше не использовал. Психолира такая.

Фронтменами были Смоки, Фьюз и Ассаи. [У питерского рэпа тех лет] были социальные темы, другая подача, литературность. Стала чувствоваться отдача. Еще до выхода альбомов люди стали узнавать и цитировать. Когда мы выступали какими-то заскоками в клубах, эти треки уже орали, хотя их даже в интернете не было. Было ощущение, что что-то грядет, что это взорвет и даже уже взорвало. Я как наблюдатель радовался за парней и немного по-белому завидовал.



— Мне кажется, ты тут скромничаешь. Я помню, какой эффект произвели твои куплеты на “Кара-тэ” (дебютный альбом Смоки Мо — прим. The Flow).

— Это все записывалось полуфристайлом на кухне Фьюза. Смоки был в хорошем настроении и спросил: “Ну что, залетишь?”

Смоки был для нас фигурой по типу рэпера Guru. Все тусили вокруг него. Он очень эрудированный. Мы приезжали к нему мелкими, он собирал коллекцию музыки и знал абсолютно весь западный рэп. Он и сейчас такой.







— Что ты почувствовал, когда “Кухня” распалась и люди разошлись по разным направлениям?

— Это было у меня на квартире. В любой компании есть лидер. А тут их было два: Смоки и Фьюз. Каждый тянул на себя свое видение и не собирался уступать. Так получилось, что я продолжил со Смоки, а Фьюз — с Ассаи как группа Krec.



— Фьюз был за укоренившийся русский рэп, а Смоки посматривал в сторону американского рэпа.

— Да, разные взгляды на то, каким должен быть рэп. Смоки был за эксперименты.



— А ты сразу определился, с кем будешь?

— Я не стоял перед выбором. Они поссорились и разошлись, мы просто стали меньше общаться. А потом появились контракты и деньги, все закрутилось. Отдалились.







— Ты присутствовал на драке Фьюза и Биг Ди из Gunmakaz? Ты ведь общался с обоими.

— Да, я стоял за забором. Было неприятно. Но я не понимал, зачем Gunmakaz диссили Krec. Может, их немного задевала дикая популярность Krec тех лет. Ну и они делали очень разный рэп.



— А их пытались помирить?

— Никто не ожидал драки. Просто случайно встретились на концерте Guru. Все произошло стремительно. Я вроде порывался их разнять, но меня не пускали охранники.



— В прошлом году ты выложил фото с Ассаи. Как произошла эта встреча?

— Я работаю в магазе TrueShop и периодически вижу его на Гороховой. Решил показать ему, появилась идея сфоткаться. Душевно поговорили. У него все такие же добрые глаза, горящие светом.

"МЕНЯ ВЕРНУЛ ДИСС СД": НОВЫЙ ЭТАП, "БЕШЕНЫЙ УСПЕХ"

— В конце нулевых у тебя все завертелось: Def Joint, “Битва за респект”, первый микстейп. Как это ощущалось?

— У меня был долгий перерыв, когда мы группой Umbriaco решили попробовать сольно. Я искал звучание и на время забил на музыку. Меня вернуло [в рэп], когда я услышал дисс СД на Питер. Я подумал: “Блин, хочу написать дисс в ответ, отстоять родной город”. Параллельно появился “СПБ, ч.1”.







Я почувствовал, что вообще могу писать, потому что до этого очень долго ничего не шло. Тут же появилась “Битва за респект”, куда я специально писал куплеты за 2-3 дня. После этого ко мне стали подходить соседи, когда я появился на телеке. За счет “Рифмы на Муз-ТВ” я год катался по всей стране. Это был бешеный успех. Наверное, самый большой успех за всю мою карьеру.

При этом у меня не было особо материала: какие-то куплеты Umbriaco, дисс на СД, “Рифма на Муз-ТВ” и все. Люди приходили на концерт, а я фигарил одно и то же.



— Что помнишь про гастроли тех лет?

— Помню, [организаторы концерта] привезли нас со Смоки и Beat-Maker-Beat на какую-то дачу, где все начали бухать. BMB сказал, что пойдет спать, а к нему прилег какой-то тип и снял штаны. Это было в шутку, но BMB был самым молодым и испугался.

А потом мы закрылись с девчонками в комнате. Организаторы со своей компанией пытались выломать дверь и вломиться к нам. Это было в маленькой деревне за городом. Было так себе.



— А помнишь первый гонорар за концерт?

— Тысяча или две. Были потрачены на пиво и всякую дурь. Причем на месте.



— Раз тебя начали тогда узнавать, то должны были появиться предложения от лейблов.

— Позже мне и Кажэ Обойме было предложение от Respect Production. У нас все было хорошо с концертами — раза 4 в месяц, даже больше. А там суть контракта была в том, что ты будто брал деньги в долг и потом расплачивался. Нам не понравились условия. Может, мы были слишком самоуверенными.







— Сейчас выходит альбом “1996” при участии тебя, Смоки, Димасты, Меззы и Словетского. Я правильно понимаю, что со Смоки ты не общался много лет?

— Да. Он переехал в Москву около 10 лет назад и мы перестали общаться. Между нами были непонимания, когда у меня были сильные проблемы с алкоголем. Я гнал абсолютно на всех. Белая горячка. А в последнее время мне кайф встретиться.



— А как снова случился коннект?

— Изначально это проект Димасты и Вани Цепи. Они заехали ко мне с идеей сделать альбом. Я сказал, что 100 процентов в деле. “1996” — это отсылка к золотой эре хип-хопа. Кажется, это понеслось, когда D.masta стал коллекционировать винил и переслушал Wu-Tang.







— Почему на альбоме нет Обоймы?

— Не знаю, я даже не спрашивал.



— У меня было предположение, что из-за его политической позиции.

— Идея о тусовке появилась задолго до всех событий. До того, как Кажэ обозначил позицию.







— На альбоме будут молодые рэперы: Seemee, Blago White, Polyana. У тебя нет предубеждений по поводу нового рэпа?

— У меня нет такого отношения, что все шляпа, но и нет, что все хорошо. Есть прикольные типы. Melon Music мне чем-то напоминают нас молодых.

Я не могу много лет слушать один Wu-Tang, я постоянно в поиске новых имен. И самое прикольное — наблюдать, когда очень заряженный артист идет на подъем.



— Те же Melon Music респектуют Рыночным Отношениям и Черной Экономике. Тебе кто-то респектовал?

— У меня была история с Гон Фладдом. Он выложил в сторис наш трек с Обоймой “Ты знаешь о чем я” и написал мне в директ. Пригласил на концерт в Питере. Я спросил про проходки, а он пропал и удалил из друзей. Я не понял, что это было.

"БЫЛО СТРАННО". КРИПЛ В ГРУППЕ С ДЖУБИЛИ И ГАЛАТОМ. ДИМАСТА.

— Давай вспомним Грехи Отцов. Вообще, кто первым пошел на контакт — ты или они?

— У нас был общий знакомый, который вел страницы рэперов в соцсетях. Потом выяснилось, что он от моего имени много кому предлагал фиты. Даже поп-звездам. И они отвечали, они общались.

И вот он рассказал про молодых типов из Питера, скинул треки, показал клипы. Мне понравилось — у них была прикольная рифмовка. Мы познакомились, появилась идея группы.



— Тебе было важно после распада Def Joint снова стать частью коллектива?

— Вместе всегда веселее. На тот момент мой круг общения состоял из друзей по двору, которые мало слушали рэп. У них были другие нехорошие увлечения. Я был белой вороной. И был кайф найти единомышленников. Узнать, что они слушают, показать, что я слушаю.



— Тебе сложно было уживаться с более молодыми пацанами?

— Было странно. Я старался быть на позитиве в общении. Шел навстречу по поводу творческих задумок. Мне нравилось, как читали Джубили, Галат и остальные. Очень нравился Майк Чиба. К сожалению, не знаю, куда он пропал.

Мне тогда казалось, что меня используют. В плане имени. Их особо не знали, мало кто о них говорил. Ну и возрастной барьер еще. Да и я был в поплывшем сознании — возможно, это все была моя паранойя.



— Ну и плюс их конфликт с Димастой явно влиял. А ты знал, что они посылали его в треке, когда вступал в группу?

— Я услышал этот трек, когда уже был в Грехах. Причем на концерте Оксимирона и Шока, где мы выступали на разогреве. Я был удивлен, мягко сказано. Сказал: “Чуваки, за такое можно огрести”. Они ответили что-то в духе “мы сами разберемся”.







— Ты думал выступить миротворцем в этой ситуации?

— Когда они получили от Димасты, мы уже поссорились. Изначально я должен был выступать с ними. А поссорились из-за трека — я выпускал песню со Степой Марселем на бит Чейза. Они об этом знали, я думал подтянуть Джуба. Потом я увидел клип Джубили на этот же бит и не понял прикола. А это был единственный в моей жизни бит, за который я заплатил.

Я был мегарасстроен — они ведь знали, что у меня все готово — и высказал свое “фи” и что не буду на концерте. На следующий день прочитал новость, что Грехи Отцов исключили меня.



— Речь про трек “Ложь”. На нем изначально ведь должен был петь ЛСП?

— Не знаю. Не помню такого.



— Ты общался с Димастой, пока был в группе?

— Нет.



— То есть ты не знал, что он нагрянет на концерт?

— Не знал. Ну мне вообще до сих пор перед ним неудобно [за историю с диссом].



— С Галатом и Джубили ты после этого общался?

— С Галатом пересекались в баре “1703”. А с другими — нет.



— Как тебе Френдзона, которую после Грехов сделал Галат?

— Я порадовался за него. Это не мой формат, но слышно, что у них крутые тексты. Он сделал офигенный проект и раскрылся в нем.







— Вообще, как думаешь, была ли твоя вина в том, что вы разошлись с Грехами?

— Возможно. У меня был сложный период, я расстался с девушкой, пустился во все тяжкие. У меня редко мозг соображал. А у них в свое время была спешка. Я наоборот хотел все обдумать — какие треки делать, какие клипы снимать. Они гнали, это напрягало.



— Им было сложно с тобой работать?

— Думаю, да. Я пропадал, не отвечал. Мы где-то пересекались, я был пьяным — так вот сняли клип “Стас Михайлов”.



— Ты когда-нибудь думал, что сказал бы сейчас Галату с Джубили?

— У меня нет никаких претензий. Может быть это я виноват. Вообще, такие тусовки — это очень сложно. Должен быть лидер, который за собой всех тянет.

"МЫ ПИЛИ-КУРИЛИ И В ШУТКУ НАЧАЛИ БАТЛИТЬ ОКСИМИРОНА". ЕДИНСТВЕННЫЙ АЛЬБОМ, ПРОБЛЕМЫ С ПАМЯТЬЮ

— Твое участие в Грехах — это же время, когда зародился Версус. И это ведь было при тебе.

— Я помню, мы встречались в баре с Ресторатором и Оксимироном. Сидели втроем. Я спросил о названии, они ответили: “Версус” (делает удивленное лицо). Из всех вариантов выбрали такое

А еще до Версуса, за год до баттла с Оксимироном мы сидели у меня на кухне вместе с Грехами. Приехал Мирон. Мы пили-курили и в шутку начали баттлить Оксимирона. И когда все уже конкретно поддали, он предложил побаттлиться. И от этой идеи появился Версус как проект, насколько я помню.



— А как он попал на твою кухню? Вы общались?

— Мы периодически общались на хип-хоп.ру. А его позвали Грехи. Мы сидели в баре и — бац — выходит Оксимирон со своей девушкой, подсаживается к нам. По-моему, он с Джубили плотно общался в то время.



— Это ведь Оксимирон помирил тебя с СД?

— Когда появился трек Шока с Оксимироном, я им респектнул. Мы стали обсуждать возможность фита, он сказал: “Это возможно, но есть человек, с которым мы хорошо общаемся. Неплохо бы вам помириться, он нормальный тип”.

Я приехал со своей девушкой в Москву к ним на район. Созвонились. Пришел СД с Да СТ. Пообщались и помирились.







— В 13 году вышел твой единственный альбом “Красная жара”. Ты писал, что получил за него 1000 рублей. Как это возможно?

— Это была первая выплата. Так технически произошло. Потом выплатили остальные деньги. Я не скажу, что получил за него много, но больше тысячи.

Я тогда был в шоке. Мне никто не сказал, что будет больше. Я поэтому и написал тот твит (смеется).



— Недавно вышел его делюкс. А в чем смысл?

— Он находился не в моих руках, а потом я передал права другому лейблу и его перезалили.



— Он сейчас что-то приносит?

— Какую-то копейку приносил до определенных событий. Раз в квартал приходит отчет.



— Получается с музыки зарабатывать?

— Ну как халтурка. У меня есть основная работа, но хотелось бы музыкой зарабатывать. Пока не получается. Иногда куплеты кому-то записываю. Открыт предложениям.



— Для меня на альбоме всегда выделялся трек “Нехороший”, где ты не был привычным героем боевика, а занимался самокопанием. Помнишь, как и почему он написался?

— Честно говоря, не помню. Как и весь альбом.



— Ты вообще многое не помнишь из того периода?

— Определенно есть проблемы с памятью. Я иногда вспоминаю вещи, когда встречаю других людей. Они рассказывают, что происходило. Я думаю: “Да, точно”.

"Я СТАНОВИЛСЯ ОВОЩЕМ". ТРАВКА ДЛЯ КРЕАТИВА, АГРЕССИЯ, НОВАЯ МУЗЫКА

— Сейчас ты три года трезвый, у тебя в соцсетях фотографии с ребенком. Я очень за тебя рад. Что привело к зависимости?

— (молчит 15 секунд) В начале была травка для креатива. Мне казалось, я совершенно по-новому открыл для себя музыку. И когда дуешь, кажется, что все это делают — смотришь фильмы и думаешь [про звезд]: “Они тоже 100 процентов курили”. И музыка слушается лучше, когда ты куришь. И делается, когда ты куришь.

Потом я стал скуриваться, у меня перестали появляться идеи. Я становился овощем. И я сам по себе замкнутый, а тут из дома нельзя было вытащить. Сидел, слушал, смотрел и играл в приставку. И я решил взбодриться.

На какой-то тусовке попробовал порошок. Меня это сильно взбодрило, я написал текст, который не мог написать полгода. Подумал: “Вау, это рабочая штука”. И стал постепенно употреблять другую фигню. И начал еще сверху глушить алкоголем — он мне помогал в общении на тусовках.

Постепенно увеличивались дозы. Я начинал себя более-менее чувствовать, только употребив все вместе. И эти компоненты как-то еще друг друга уравнивали, что мне становилось нормально. А потом… Потом начались тревожные звоночки.

Мне вскрывало голову, я писал какие-то вещи, за которые было стыдно. Я не мог поверить, что такое мог сказать. Это не я как будто. Началось раздвоение личности, паранойя. И я не видел в этом проблемы, ведь у всех вокруг была такая же жопа. Да и вообще думал, что у меня-то все еще нормально.

А с возрастом… В молодости отходняки чувствуются по-другому. Ментальное состояние — оно ужасное. Когда понимаешь, что тебе дофига лет, а ты занимаешься такой…



— Как думаешь, у тебя была депрессия?

— Возможно. У меня часто невеселый настрой, редко бывают всплески хорошего настроения. Много копаний в себе. Что я сказал, что я сделал неправильно, какой я.







— Ты был агрессивным?

— Ну да.



— Я когда-то слышал историю, что ты грозился избить соседа садовым гномом. Не уверен, что это правда.

— Это был самурайский меч.

Меня переклинило пьяным. У меня судимость за это. Покушение на убийство. Но дело замяли. Была какая-то ссора, пришли соседи. Я выскочил на лестничную клетку с мечом. А у меня был конфликт с участковым, поэтому на меня написали заявление всем подъездом.

Я позже переехал, когда понял, что не могу там находиться. Жил один. Да и столько всего было в той квартире и дворе, что я решил подальше съехать, пока какая беда не случилась.



— Я не могу не спросить. В 17 году твоя жена выложила фотографию с синяком под глазом. Позже она же написала, что у вас украли телефоны и зло пошутили. Это звучало неправдоподобно. Что тогда произошло?

— Я честно не помню тот вечер. Скорее всего, я тогда повел себя вот так. И случилось то, что случилось.



— Но вы все еще вместе. То есть она все это время тебя поддерживала.

— Да. Она мне и помогла по сути. Верила в меня. Никто в меня… Да я и сам уже в себя не верил, а она помогла выплыть.







— Что это был за момент, когда ты понял, что нужно избавляться от зависимости?

— Это была одна из попыток. Я до этого лежал в рехабах, ходил в анонимные штуки, но срывался. И после очередного срыва у меня как-то получилось надолго это сделать. Надеюсь, что навсегда.

Заново учусь коммуницировать с миром, общаться. Начинаю ходить на тусовки, на которые раньше бы не пошел. Ребенок, жена, мама. Первый год было сложно, на второй полегче, на третий. Думаю, дальше будет еще лучше.



— Есть ощущение, что начал себя пересобирать?

— Да. Я очень боялся за творчество, что совсем не буду писать. Но решил, что рэп не стоит страданий моих и окружающих. Последнее время стали получаться куплеты не хуже, чем были раньше. И это все трезвым. Я в шоке и меня это радует, и вдохновляет. Возможно, я так и целый альбом смогу написать.



— Альбом же писался? Или ты хочешь начать все заново на трезвую голову?

— Лежали какие-то демки, но они все пьяные. По итогу я начал брать оттуда удачные моменты и вставлять в другие треки. У меня есть раймбук с фрагментами — я как конструктор сейчас их собираю.



— В 2012 году ты говорил: “Буду как Стас Михайлов”. Каким ты хочешь быть 10 лет спустя?

— Хочу быть продуктивным, много писать, много выпускать, этим зарабатывать, чтобы помогать родным и получать удовольствие. Это моя мечта.

Хочется быть добрым, помогать людям. И ни для кого не быть обузой. Это самое главное.