"На мой первый концерт пришло 12 человек. Я думал, это фиаско". Как джазовый музыкант стал участником группы ЛСП

Год назад Пётр Клюев был просто минским артистом, известным внутри локальной музыкальной тусовки. Фанаты ЛСП впервые услышали о нём летом, когда вышла джазовая версия "Монетки". А уже через полгода Клюев поехал в тур как полноценный участник концертного состава ЛСП.

Наше интервью — как раз о том, как пройти путь от пианиста на корпоративе до участника одной из самых востребованных групп сегодняшнего дня.


— Ты сам из Гродно, но учился в Австрии и Италии. Как так вышло?

Вообще, я вырос в Польше. Родился в Гродно, да. Но мама училась в Польше, и я маленький ездил во Вроцлав. И маленьким мальчиком учил польский, это мой самый родной язык. Когда расслабляюсь, думаю на нём. Потом мы вернулись в Гродно и я пошёл там в польскоязычную школу. Её и закончил. Для меня русскоязычная культура неизведана, по-прежнему осваиваю её.

После школы поступил в Австрию на философию. А потом поехал в Рим на международные отношения. Всё ещё знаю Рим лучше, чем любой другой город.


— Как в жизни появилась музыка?

В 15 лет влюбился в одну девочку и захотел её завоевать. А ей нравились парни, которые играют на рояле. Я начал всё это изучать, сказал маме, что хочу играть на рояле. Она наняла мне преподавателя. И с ним я изучил музыкальную гармонию и всё остальное. А потом на фоне этой классической дрочи стал писать мелодии, тексты на английском. И пошло-поехало. Когда мне было 18, нанял фирмачей-музыкантов. Джазменов, которые были намного старше меня. Опытных. До сих пор дружу с ними. Серёжа Адамович вот снимался в акустической “Монетке”. Я им благодарил за репетиции, а они мне помогали и многому научили.

С 16 лет делал, бился, продавал музло за границу. Тут тоже пытался, делал концерты в Минске и Гродно года с 2008. Я один из первых, кто на белорусском языке начал делать не рок и не фолк. Прифанкованное музло, латино, боссанова — вот в этом направлении экспериментировать.


— Ты работал ресторанным музыкантом в Италии. Возникает ли диссонанс, когда человек хочет работать профессиональным музыкантом, но при этом играет в заведении чужие песни?

Есть два пути. Одним музыкантам предначертано с самого начала делать только своё. Другим нужно пройти путь. Поискать, пощупать. Чтобы найти идеальную любовницу, нужно было переспать образно с 30 девушками. Некоторым везёт и получается, что их первая девушка — это будущая жена. С музыкой так же.

И мне нужно было перепеть много разной музыки, чтобы найти себя. Сперва я играл только свои песни. Но не всегда получалось их продавать, я начал баловаться каверами. Меня начали приглашать: “А спой Coldplay, у тебя прикольный голос”. И за деньги я начал играть либо с бэндом, либо играть акустику под рояль. Как и раньше, пел свои песни, но разбавлял их каверами. В трудные времена каверы меня поддерживали и оплачивали мою жизнь.





— Ситуация: к тебе подходит неприятный бухой человек и попросит спеть “Зеленоглазое такси”. Твоя реакция.

Всегда просил за бредовые треки большие деньги. 300 баксов, например. Некоторые песни никогда не пел. Блатняк, например. Всех исполнителей уважаю, но нет. Хотя вот “Зеленоглазое такси” — прикольная песня.


— Есть же видео, где вы с Олегом поёте песни Круга.

Ну ты же понимаешь, что мы прикалываемся. Сейчас я в ЛСП — и в будущем буду петь только свою музыку. Сейчас я помогаю Олегу и для меня это большая честь. Но я окончательно ушёл из клубов и ресторанов. Морально было тяжело. Да, прикольно, вокруг 300 тёлок — выбираешь одну, другую. Но дух алкоголизма и порока тебя постепенно убивает. Меня он сделал сильнее. Но понимаю, что если бы остался в этом дальше — было бы тяжело.


— Когда ты вернулся в Беларусь?

В 2011. Вернулся, потому что был женат и любил свою жену. Сейчас мы разошлись, но продолжаем дружить. У нас прекрасные отношения. Наша дочь в следующем году идёт в школу. Ещё меня ждали родители. Они меня любили. И я с радостью возвращался сюда.

Тем более, я хотел сделать альбом на белорусском. И обязательно сделаю его в будущем. Это оригинально и необычно. Вот Океан Эльзы делают на украинском. Только я ещё не придумал, как это одеть в коммерческую оболочку. Чтобы люди в Иркутске и Киеве любили белорусскоязычное музло. Которое модно и классно сделано, но при этом не фолк и не рок — без стереотипов о нашей музыке.


— Какое-то время ты работал преподавателем в минском лицее. А помнишь самое дикое место работы?

Да, лицей Якуба Коласа. Преподавал там музыку и польский. Был интересный опыт работы с 16-летними ребятами, а тебе самому, скажем, не 40. Мне много где приходилось подрабатывать, чтобы делать музыку.

В Австрии работал штукатурщиком, когда мне было 17. Но я проработал пару дней, потому что Хильдебранд, австрийский масон, у которого я работал, заметил, что я не очень хороший штукатурщик и послал меня играть на пианино. Что я и делал.

Писал музыку к фильмам, нашим и европейским. Такую рояльную инструменталку. И играл в клубах и ресторанах. Делал свои концерты. Собирал под сотку. Но на первый концерт пришло 12 человек. И я думал, что это фиаско. В тот вечер я сильно напился. Было интересно и весело.



Так звучала музыка Клюева два года назад




— Ты много где жил. Где сейчас твой дом?

Мой дом — сцена, самолёт и гостиница. Географически не могу ни к чему привязаться. В будущем буду как Стинг: делать вино на своих гектарах земли в Италии. Хочется иметь недвижимость в Беларуси, Украине и Италии. Я патриот и люблю Беларусь. В Украине всё дешево. И просто хочется иметь дом на юге.


— Самый красивый город в мире?

Больше всего люблю Гродно. Там красиво — замки 12 века, архитектура. В мировой практике меня поразил Нью-Йорк. Был там на гастролях, очень впечатлился.


— Как выглядят гастроли человека, который собирает в самом лучшем случае сотню человек?

Это рок-н-ролльно. Я ездил по Америке один со своим менеджером и другом, актёром Алексеем Сапрыкиным, с концертами под рояль. И это было очень цивильно. Когда такое происходит у нас — это рок-н-ролл. Всегда любил угарнуть. У меня есть два я. Петя-хороший, который философ и дипломат. Я католик, верю в бога. И есть Петя-рок-н-ролльщик, который может выжрать две бутылки вискаря.


— Как Петя-католик относится к Пете-рок-н-ролльщику?

Очень дружат. У них подписан пакт о ненападении. Потому что человек — это противоречие. Помогает поддерживать баланс: ботаник не даёт рок-н-ролльщику убить себя, а рок-н-ролльщик не даёт ботанику стать совсем ботаником. Это приятный конфликт. Война, которая побуждает творить, работать и быть собой. Если не будет разных сторон — будет скучно.


— До ЛСП у тебя была группа Амплтиуда смелости, в которую также входили участники золотого состава Ляписа Трубецкого. Как это сложилось?

Амплитуда смелости — моё альтер-эго. Там всегда играли разные ребята. Коллектив, куда я сессионно приглашал известных музыкантов. Больше прикол, чем коммерческая история. Музыка для музыкантов.

Меня пригласили выступить на X-Factor в Украину. И у тогдашних участников не получалось ехать. А я дружил и часто играл с экс-барабанщиком Ляписов, Александром Сторожуком. Он многому меня научил. И предложил поехать ему и экс-гитаристу группы Руслану “Пану” Владыко. Они меня поддержали. По правилам надо было выступать с кавером, поэтому выбрали песню Пресли. После этого проехался с концертами по Украине.





— Твои концерты пришлись как раз на начало военного конфликта.

Да. Ребята занимались благотворительностью и пригласили меня выступить по детским домам. Выступил с концертом под Киевом. Купили на вырученные деньги вещей для детских домов и поехали на восток.


— Какой это опыт?

Тяжелый. В трёх километрах от тебя — война. Видишь косарь детей, они без родителей. Психологически очень тяжело. И тебе особо нечего сказать. Я мог говорить через музыку. Потому что музыкант должен быть везде. И если тебя зовут — пой. Многим детям было по 16 лет, многих из них заразил музыкой. Меня по телевизору тогда показывали — а тут этот чувак к ним приехал. До сих пор многие пишут, кто-то собирается в музыкалку.


— Когда ты видишь таких детей, это влияет на отношения с твоим ребёнком?

Провожу с дочкой каждую свободную минуту. Вожу на курсы, забираю из садика, решаю все вопросы. Отцовство — одно из самых прекрасных чувств. Даже на каждую девушку смотришь через призму того, что это чья-то дочь. Я люблю девушек и мне это милее. Не знаю, что делал бы с парнем.


— Пару лет назад у тебя была провокационная история с концертом в переходе, который прервал ОМОН.

Это не провокационная история, я просто играл музло. Подошёл ОМОН, не очень вежливым взглядом попросил закончить выступление. Но мне хватило силы духа закончить музыкальную фразу — её нельзя прерывать. Мы просто любим делать шоу.


— Зачем ты дважды отбирался на “Евровидение”?

Прикалывался. Пришёл, сделал 300 грамм вискаря в буфете, выступил, увидел друзей. Вокруг все трясутся, боятся — а мне не страшно.


— Ещё полтора года назад ты говорил о том, что очень важно двигать музыку на белорусском и саму мову. То, что делает ЛСП — это не про продвижение этой культуры. У тебя нет ощущения, что ты сейчас удачно переобулся?

Нет. Начнём с того, что у меня много пар обуви. Я и националист, и интернационалист. Знаю английский, итальянский, польский, белорусский и русский. Жил в разных странах и многое видел. Я за то, чтобы в Беларуси было больше белорусского, но я никогда не был фанатиком. ЛСП занимаются другим, да. Но при этом ЛСП — граждане Беларуси. Я по сути своей аполитичен. Белорусский язык часто связывали с политикой. А я — нет.





— В своё время у тебя было много выступлений с символикой “погони”. Что в Беларуси долгое время у многих автоматически вызывало политические ассоциации.

*"Погоня" — исторический герб Беларуси, от которого отказались после референдума о смене флага и герба в середине девяностых. С тех пор "погоня" на долгое время стала негласным символом местной оппозиции, прим. The Flow.


Это не политика, а история. Я никогда не вкладывал в эту символику политический подтекст, что я выступаю против кого-то. “Погоня” — исторический символ Беларуси, этого не отнять. Он мне нравится визуально, эстетически и исторически. Вот и всё. Остальное люди додумывали.


— Как ты познакомился с Олегом?

Благодаря общему другу, рэперу Вожыку, Олег пришёл на моё выступление где-то год назад. Слово за слово разобщались. Помогал Олегу с дыханием, музыкальной гармонией. И это один из самых исполнительных людей, что я встречал в жизни. Поразился ответственности и желанию заниматься. Я увидел профессионала. Олег не рэпер, он — музыкант.


— Ты слушал музыку ЛСП до этого?

Слышал, но не слушал. Я вообще музыку не слушаю. Только прослушиваю. Я не ориентировался в творчестве ЛСП до начала совместной работы, всё по ходу дела. Было интересно. Ты до этого собирал “Боинг 777”, а тут тебе предложили собрать “Боинг 999”. И ты такой — ничего себе, а тут другие крылья? Там были свои сложности, которых нет в джазовой музыке.

Штрихи, артикуляция, акценты — мало кто задумывается об этом. Голос, там, малый барабан, snare drum. Это даёт музыкальное разнообразие. Я просто сидел за пианино, занимался этим, прочувствовал музыку.


— На каком этапе ты стал частью группы?

Олег пригласил помочь. Играть, петь. Это ни в коем случае не замена. Я инструменталист, Рома занимался другими вещами.


— Было чувство ответственности?

Она есть всегда. Каждый раз выхожу на сцену, как в последний — и в этом нет никакого пафоса.


— Незадолго до смерти Ромы на твоём канале появился ролик, где ты играешь мелодию, в итоге ставшую “Маленьким принцем”. Ты посвятил её Роме ещё тогда. Как это получилось?

Мы познакомились весной, общались и угорали. Было много интересных моментов. Как-то я спросил “Как ты?”, а у Ромы было не очень со здоровьем и он прислал фотку. И его лицо вдохновило эту мелодию, достаточно сложную. Красивая музыка либо очень проста, либо очень сложна. Тут второй случай. В интернете более ста каверов, но никто не смог снять правильные аккорды. Неужели на 150-миллионную Россию не нашлось хотя бы пары человек?





— На каком этапе эта мелодия превратилась в песню “Маленький принц”?

Изначально у меня родились к ней английские слова, но продать песню на английском по-прежнему сложно. Я скинул “рыбу” Олегу и он написал к ней гениальные слова. Он доработал мою мелодию, получилась красивая песня. Это музыка.


— Раньше ты выступал как фронтмен. Сейчас на первой роли — Олег. Были сложности?

На первых концертах хотелось вырываться вперёд. Но всё окей — я человек грамотный, это очень интересный опыт. Команда, в которой ты не лидер, а кооперируешь с людьми. Как лёгкие, печень, сердце — в этом есть свой секс. Я начинаю лучше понимать коллектив и самого себя.


— Первый тур с ЛСП сильно отличался от твоего прошлого концертного опыта?

Другой движ, но на сцене всё также: рок-н-ролл, угар, но при этом чёткий профессионализм. Другие люди на концертах. Раньше на мои выступления ходили девушки 21-30, а сейчас девушки помоложе.

И я понял, что известные артисты сейчас — не просто музыканты, а явление. Дети ставят себе на аватары наши фото, в статусах цитируют песни. Я понимаю, что идея группы заполняет сердце и мозг молодых. Но мне немного не хватает их самих в них самих. И это немного расстраивает.


— ЛСП для тебя — это…

Кооперация с Олегом. Работа с профессионалом. Набираюсь опыта и делюсь им. Бартер энергетический, эмоциональный и музыкальный. Сейчас ЛСП — моя семья.