Что такое уличное искусство, как его понимать и покупать
Граффити в том виде, как мы его понимаем сейчас, зародилось в 60-х и с тех пор прошло огромную дистанцию как самостоятельная культура, как часть визуального искусства. Но даже среди тех, кто родился гораздо позже граффити, до сих пор бытует мнение, что уличное искусство нельзя сравнивать (и уж тем более высоко оценивать) с искусством музейным, традиционным, чья состоятельность подтверждается веками существования и всем известным именами.
Мы поговорили с Сабиной Чагиной и Юлией Василенко (на фото), основателями Биеннале уличного искусства "Артмоссфера" и одноименного творческого объединения о том, что же все-таки такое уличное искусство или стрит-арт, как широко оно представлено на улицах и в музейных пространствах, как правильно его принимать и стоит ли вкладывать в него деньги.
— Давайте определимся с термином "стрит-арт".
С: Начинаешь с больной точки. Это вопрос, которым многие задаются в последний год. Недавно в Санкт-Петербурге прошел симпозиум, посвященный исследованию уличного искусства, и в течение шести часов мы пытались сформулировать, что такое мурализм, граффити и стрит-арт. Уличное искусство вышло за пределы субкультуры и требует новой терминологии. Так что то, о чем ты спросил, требует шести часов разговора.
Это городское явление. Представь, что мы говорим о скейтбординге. Можно вспомнить Калифорнию семидесятых, осушенные бассейны, в которых серферы начали кататься на досках и так далее. Но это неактуально, уже нет связи, как это начиналось, с тем, чем скейтбординг является сейчас. Это стало обычным делом в городе. Граффити тоже началось с мощной субкультурной волны в Нью-Йорке, в том Нью-Йорке, который был совсем не похож на нынешний. Сейчас граффити выходит за рамки субкультуры, развивается и обретает новые формы и даже смыслы. Ребята из культовой граффити-группировки "Зачем!", учитывая, что по сути они тегают, для меня являются представителями актуального искусства, в том числе, потому что они работают с контекстом. Или команда "1up", которая уделала всю Европу тегами, и представила в только что открывшемся берлинском музее Urban Nation свою инсталляцию, собранную из пустых баллочников.
Работа художника Sepe (Варшава), II Биеннале Артмоссфера
— Мне тоже кажется, что в уличном искусстве осталось мало улицы. Оно перемещается в выставочные пространства?
С: Оно существует и там и там, и даже выходит за пределы какого-то конкретного пространства, например очень активно используется в дизайне. Художник ночью на улице, днем — в студии. Или, как наш хороший друг Алексей Luka, пошел учиться на сварщика и теперь варит металл, то есть, сможет применить это в искусстве, создать любую конструкцию для паблик-арта, например.
Ю: Действительно, в последнее время в России появилось больше выставочных проектов с участием стрит-арт сцены, но многие из этих художников продолжают работать и на улицах.
С: И хотя сейчас это не так заметно, но по сравнению, например, с Финляндией, у нас все еще неплохо. Там зиро толеранс на законодательном уровне, какое-либо уличное искусство на улицах запрещено. Я знаю человека, граффитоса из девяностых, который там сидел за постер. Есть, и напротив, город Вантаа, где мэр нарочито разрешил рисовать на стенах, и там это везде, но таким искусственным способом можно было просто обои поклеить, я такое не очень люблю.
Мурал, созданный в рамках фестиваля "Лучший город Земли", автор Агостино Якурчи (Италия), Москва, Гончарная набережная, сейчас закрашена
— На мой обывательский взгляд, Москва сейчас положительно воспринимает уличное искусство, к нему привыкли.
С: Ничего не положительно, Руслан! Они просто не могут отличить рекламу от искусства! Я помню один пример, когда в Орликовом переулке закрасили работу Aske 2013 года, и жители дома писали ему: "Дима, вы не подумайте, это не мы!" Был фестиваль — я была его куратором, а Юля исполнительным продюсером большинства стен — в рамках которого нам удалось сделать много уличных работ, но почти все они сейчас уже закрашены.
— Что это был за фестиваль?
С: Есть такая практика — "процентное искусство". Во многих странах девелоперы — главные строители в городе, выделяют 1-1,5% из своего бюджета на паблик-арт и благоустройство, чтобы сделать городскую среду удобнее, приятнее и красивее. Причем, внедрено это на уровне законодательства. Для них это незначительная трата, а для искусства — вполне серьезная сумма, которая попадает в специальный фонд, а тот уже распределяет её на фестивали, гранты и другие проекты. Например, знаменитый паблик арт Cloud Gate в Чикаго создан на деньги девелопера, который построил бизнес-центр. И теперь это городская достопримечательность, куда съезжаются толпами. Мэр Сергей Собянин знал об этой практике и хотел привить ее и у нас. С Капковым они придумали фестиваль "Лучший город Земли" и в 2012 году объявили, что Москва должна меняться, и у нас должно развиваться уличное искусство. Первый фестиваль частично состоялся на деньги одного из девелоперов, и всё должно было идти к мировому стандарту. Но не дошло. А начиналось все масштабно — 150 стен. У меня была тогда галерея StreetKit, и мой приятель, Федор Павлов-Андреевич, позвонил мне и предложил стать куратором. В марте я пришла в Департамент культуры Москвы, к мужчинам в костюмах, и мне сказали, что уже в мае нужно всё начать. Нам с Юлей досталось 90 стен из этих 150.
— Как такое вообще можно провернуть?
С: На фанатизме. Юля могла всё это спродюсировать, а у меня были наработки с художниками. Поначалу мы сами какие-то разметки наносили, чуть ли не краску мешали. Там ведь как было: проект на большие деньги, с шестью нулями, а на оплату художников просто ноль. Видимо, предполагалось, что все должны работать бесплатно, за запах краски. Удалось убедить, что нужны гонорары, и это было революцией в схеме работы города и художников. Тем не менее, такое количество работ было невозможно сделать в столь сжатые сроки, и мы сделали около 30 художественных работ силами российских и зарубежных художников, и еще 50 на стенах ТЦП-будок рядом с детскими площадками: перенесли классические иллюстрации известных художников из детских книжек — Булатова, Билибина и других.
— Сколько из всего сделанного живо сегодня?
С: Да почти ничего. Работы 4 от силы. В Звонарском переулке работа француза Нелио, на Третьем кольце, на Люблинке.
Мурал, созданный в рамках фестиваля "Лучший город Земли", автор Waone (команда Interesni Kazki) Москва, Люблинская улица, 111
— Обидно?
С: Обидно. Идея заглохла, на следующий год не удалось привлечь девелоперов. По сути, деньги оказались потрачены впустую. Да и сама идея теперь переврана — множество рисунков на фасадах в Москве сегодня являются рекламными: открыто эксплуатируют яркий и выразительный язык уличного искусства в коммерческих целях или в угоду политтехнологам. В "Законе о рекламе" не запрещены рисунки как таковые, в отличие, например, от баннерных конструкций, и этим все пользуются. Пачку сигарет на фасаде не нарисуешь, конечно, но что-нибудь нейтральное — пожалуйста. А человек идет мимо и думает, что это и есть уличное искусство.
— Если в Москву приезжает человек, интересующийся уличным искусством, что ему можно показать, куда сводить?
Ю: Экскурсию проводить негде. Недавно мы нашли в интернете ребят, которые проводят экскурсии на ретро-скутерах, у них было предложение посмотреть московский стрит-арт. Позвонили им спросить, где и как, может, посотрудничаем. Они рассказали, что эта экскурсия была очень популярна у иностранцев, но несколько раз они приезжали по адресу, где недавно была работа, а теперь ее там уже нет. Пришлось отменить.
С: С одной стороны, это специфика уличного искусства, оно недолговечно. Плохо, что классные работы безалаберно закрашены, но хуже то, что новых не появляется, городу это стало неинтересно. А у собственников зданий есть предложения разместить рекламу, ну и зачем им твои художества бесплатные? Вон покрышки на Павелецкой висят, стюардессы "Аэрофлота" по всему Садовому кольцу.
— Что грозит человеку, которого поймала полиция за рисованием на стене?
С: Есть статья за вандализм, заплатишь штраф, могут посадить на 3 месяца или направить на исправительные работы. Это не Европа, где все супер жёстко. Но при этом и всё затегано.
— Какой город идеален для стрит-арта?
С: Для меня — Сан-Паулу. Как-то органично и легко это там живет. Нью-Йорк по традиции считается, но там много коммерческих работ, заказных. В Бруклине еще отдают стены бесплатно, но с прицелом потом открыть бутик или галерею рядом. В Европе такого города я не знаю. Была Барселона, у меня как раз оттуда страсть к стрит-арту и появилась. Я попала туда в середине двухтысячных и там искусство было просто на каждом шагу! А потом пришел новый мэр и всё закрасили антивандальной краской, с которой водичкой рисунок можно смыть. Мне кажется, что Москва могла бы стать таким городом.
— Есть предпосылки? Пока всё, что звучало о Москве, наводило на пессимистические мысли.
С: Пессимизм от того, что много бюрократических и административных препон и мало новых художников со свежими идеями. Все, кто есть, уже работают достаточно давно и их имена хорошо знакомы.
— Кто двигает российский стрит-арт, за кем надо следить?
С: Очень нравится то, что делают Миша Most, Кирилл Кто, 0331с, Luka, Толя Akue, Nootk, Дима Aske, Иван Найнти, Morik, Aber, Ведро, Peeks. Но, конечно, есть и другие…всех не перечислишь.
— В позапрошлом году несколько изданий разом написали о Zoom.
С: Zoom — мощный персонаж и человек хороший. Мы делали с ним один проект в Саратове, вечером позвали на ужин, а он говорит: "Я спать, мне в пять утра вставать, рисовать пойду". И встал, помимо фестивальной, нарисовал еще и на бургерной работу по мотивам советского плаката "Родина-мать". Он работает в понятной всем трафаретной технике, это язык, которой знаком многим по работам Banksy.
Работа Zoom, Москва, лето 2017, печать на баннерной сетке, Тверской бульвар, 1
— Как раз хотел спросить по поводу Banksy. Тот стрит-арт, который на виду, кажется мне неоригинальным — это всегда отсылка к прошлому, заигрывание с чем-то знакомым или шутка.
С: Да, и такой отсчет мы ведем от Banksy. Я вообще не помню термина "street-art" до его появления. Когда появился он, это была бомба. До него субкультура была закрыта, варилась внутри себя. То, что мы ранее видели на улицах — тэги, бомбинг, флопы, не было обращено к жителям города, только к среде, к таким же, как сам уличный райтер. Вот мы с тобой из граффити: я нарисовал — ты прочитал. И написано было так, что только знающий мог прочесть, расшифровать мудреную типографику. Не было диалога со случайным зрителем. А Banksy начал диалог с властью и с простыми людьми. Конечно, он был не первым, но так прямо и точно этот диалог до него не выстраивали. Это продолжение поп-арта Уорхола. Понятное, односложное сообщение. Второго дна там не нужно искать.
Ю: Стрит-арт — это явление нелегальное и недолговечное, поэтому сообщение должно быть максимально понятно. Зритель моментально должен считать идею работы — завтра её уже закрасят.
С: Уличное искусство в отличие от граффити работает на зрителя: увидел и понял.
Работа группировки The London Police, II Биеннале Артмоссфера
— Такие официальные институции как, например, Пушкинский музей или другие, обращают внимание на стрит-арт?
С: Потихоньку начинают, потому что его развитие нельзя игнорировать. В "Гараже" на триеннале современного искусства, например, была рубрика "Морфология улиц", Кирилл Кто там делал стену.
Ю: В MOMMA несколько лет назад была выставка Паши 183. В прошлом году также в MOMMA фондом RuArts были представлены работы 0331с’а и ГРИШИ в ходе персональной выставки.
— В Третьяковке же есть отдел современного искусства.
Пару лет назад они совершили попытку сделать что-то с уличными художниками, в неких переговорах мы принимаем участие до сих пор. У них хорошая связь с Московским Метрополитеном, может быть, в этом направлении что-то могло бы получиться. Еще у нас хорошая связь с MOMMA — осенью на Гоголевском бульваре, 10 состоится персональная выставка Шепарда Фейри, известного по выстрелившему проекту Obey, он и сам приедет, и стенку сделает в городе.
— Ваше творческое объединение производит смыслы само по себе или вы все-таки больше посредник между художником и заказчиком?
С: Наше главное дело и главный смысл — биеннале "Артмоссфера", единственная в России биеннале, которая представляет художников с уличным бэкграундом. Ее цель — представить зарубежную и местную сцену, создать пространство для диалога, культурного обмена, платформу для развития местного сообщества. Собственно, такие же цели и у нашего творческого объединения. Чтобы биеннале существовала, мы периодически выступаем и в роли агентства, но к выбору партнеров подходим очень избирательно.
Биеннале носит независимый статус — проходит на деньги, которые мы сами фандрайзим, без поддержки каких-либо институций, без государственного финансирования, на деньги коммерческих партнеров, заработанные в течение года. Деньги нам нужны, но очень важен и посыл, подтекст, с которым приходит партнер. Сигареты рекламировать мы не будем, алкоголь — сначала очень внимательно рассмотрим. Ведь можно каким-то проектом поддержать искусство, сделать вместе светское или благотворительное событие, а можно и просто сказать людям: "Пей!". Это не наш случай.
Ю: Здесь стоит отдельно отметить, что мы не занимаемся маркетингом как таковым — коммерческой отработкой бренда партнера. Все наши проекты очень осмыслены, и первостепенна для нас художественная идея. Отчасти поэтому мы не выходим в бешеный формат ивент-агентства и организации любых мероприятий, а работаем только с теми, с кем есть взаимопонимание, кто хочет вложить свои средства в поддержку искусства, художников. Наши художники всегда рисуют то, что хотят, а не то, что "придумал" заказчик. Это всегда, прежде всего, творчество, не было такого случая, чтобы нам было стыдно показать результат своей работы.
С: Ну и, конечно, в ходе проектов мы генерируем множество смыслов и текстов, касающихся стрит-арт среды, собираем и аккумулируем информацию о ее представителях, стилях, течениях. Накопленные знания и опыт мы собираемся воплотить в энциклопедии уличного искусства, над которой сейчас работает наша команда.
Мурал, созданный в рамках фестиваля "Лучший город Земли", автор Рустам Qbic (Казань)
— С какими предложениями к вам обычно приходят?
С: Чаще всего, по старой памяти о 2013 годе и фасадах "Лучшего города земли", нас просят нарисовать рекламу. Мы всегда отказываемся. Нет, однажды для Adidas нарисовали кроссовок, было интересно, но решили все-таки не продолжать. Мы могли бы делать такие проекты и для брендов, но ведь бренды не приходят и не говорят: "Нам нужен рисунок такого-то художника". Они хотят, чтобы нарисовали что-то по их заказу, по их представлению. Это как с музыкантами: можно выступить где угодно, но только если люди хотят слушать именно тебя.
Ю: Свежий проект, над которым нам было действительно интересно работать — самый большой мурал в мире, авторство которого принадлежит художнику Мише Most’у — живописное изображение площадью 10 800 м² на фасаде Выксунского металлургического завода (Нижегородская область).
— Как у такого большого и далекого от искусства заказчика появилась идея этого проекта?
Ю: У них есть благотворительный фонд "ОМК-участие", уже несколько лет подряд в Выксе они поддерживают фестиваль "Арт-овраг", чтобы развивать среду. Они предложили нам провести большой международный конкурс "Выкса 10 000", мы подключили свою сеть контактов по всему миру, собрали экспертное жюри, которое, которое в свою очередь, выбрало проект Миши Most’а. Все было по-настоящему.
С: Держится всё на директоре фонда Ирине Седых, у которой хороший вкус и есть желание поддерживать искусство. Все всегда держится на личностях. У брендов то же самое: одному директору по маркетингу нравится одно направление, а когда он увольняется, стратегия может кардинально поменяться. 
Работа Кирилла Кто, II Биеннале Артмоссфера
— Можно ли инвестировать в стрит-арт, что-то купить? И стоит ли?
С: Конечно, так все и делают. С нашими друзьями и партнерами RuArts Foundation мы ежегодно проводим аукцион художников с бэкграундом в уличном искусстве — грубо говоря тех, кто вышел из граффити и стрит-арта. В этом году аукцион прошел очень успешно: из 60 лотов продали 45, такая статистика — запредельный показатель для того же, например, contemporary art. На аукционах современного искусства продажи обычно идут не так активно.
— Посоветуйте, в кого инвестировать?
С: В Кирилла Кто, в Мишу Most’а. Все те же имена. Сама я коллекционирую Ведро, мне нравится.
— Покупатели стрит-арта на аукционе — кто эти люди?
Ю: Это люди, которые любят искусство — коллекционеры, или те, кто хотят приобщиться к такому искусству и, может быть, в будущем стать коллекционерами.
С: Дай бог здоровья Марианне Сардаровой, Катрин Борисов и фонду содействия развития современного искусства RuArts, которые изначально нас поддержали, увидели в этой идее потенциал. Из людей с возможностями они были первыми…
— Разве это не на поверхности лежит?
Если бы! Мы тогда ежедневно продавали что-то. Это тебе не Дубосарский и Виноградов. Окружение Марианны Сардаровой, её друзья, были первыми, кто начал инвестировать в этот рынок, но каждый год появлялись и какие-то люди извне. В этом году пришел очень известный футболист, не буду называть его фамилии. Из "Спартака", конечно же. Было приятно увидеть, что у спортсмена хороший вкус — он купил как раз те работы, которые я бы купила и себе в коллекцию.
— Самый дорогой лот?
С: Работа французского художника Кена Сортэ (Ken Sortais), работу купили за 4700 евро. А вот в 2016-м был лот за 17 000 евро, работы Паши 183. Знаешь, как говорят? Как бы печально ни звучало, художник становится знаменитым чаще всего после смерти. Именно тот случай. В принципе, и при жизни им интересовались, Паша был гениальным. Его называли "русским Banksy", но ему это было не по нраву. Да и не был он никаким Banksy, в нем было столько постсоветской романтики, сколько никогда не было и не будет у Banksy, просто потому что он тут не жил. А то, что техника у него была трафаретная, как у Banksy, ну что ж. Banksy тоже крыс своих заимствовал у Blek Le Rat.
— Так проще всего маркировать художника.
С: Проще, но ему это не нравилось. Он ведь все своими руками собирал, я второго такого DIY-щика больше и не знаю.
Ю: Его выставка в МОМMА была очень популярной. Музею даже пришлось продлить ее.
— Я посмотрел на сайте состав вашей команды: из 17 сотрудников 11 — девушки. Есть какая-то причина? В этом есть какая-то музейность.
С: Это случайно получилось. Все, кто у нас в команде — это в большинстве своем девушки, а вот художники, в основном, мужчины. И получается сбалансированно.
— А на каких художниц стоит обратить внимание?
С: Моя любимая — Дарион Шаббаш. Она из Казахстана, сейчас живет в Москве. И, конечно, Катя Quel, но она перебралась в Берлин.
Ю: Юля Ванифатьева, конечно, автор проекта "Pink Power".
С: Послушай. Есть Антония Лев, из новых, с бэкграундом в дизайне. Конечно, не очень много девушек, рисование на улице все-таки довольно опасное дело.
— Кто cамый молодой из крутых или самый крутой из молодых?
С: Иван Найнти, круто стрельнул.
Ю: Начал активно рисовать всего два года назад, а в этом году у него уже будет персональная выставка.
С: Юра Кирюшин — хороший молодой художник из Барнаула. Да что говорить, в этом году, в ходе нашего ежегодного граффити-джема "30 граней тебя" мы создали 138 работ, только 30 — в Москве, а остальные в регионах, силами локальных художников, в основном, это были молодые авторы, и мы были приятно удивлены. Но пока рано, конечно, судить по 1-2 работам, надо разбираться.
— Нет у вас амбиций быть личными агентами каких-то художников?
С: Мы больше чем агенты. Мы продюсируем проекты в области уличного искусства, годами работаем с нашими художниками, предлагаем им проекты, это многолетняя дружба. Сложность и радость состоит именно в том, что мы искренне дружим с ними, а агент все-таки нужен для другого. Случается такое, что мы вкладываем время и деньги, продвигаем художника, а "продает" его кто-то другой или приглашает в свой пул артистов на контракт.
— И кого вы персонально представляете?
С: Пока никого. Хочется простых человеческих отношений, по дружбе. Ну окей, заключишь с ним договор, а он пойдет и продаст свою работу сам. Ну что с ним делать? Это чисто российская тема, у зарубежных художников с этим всё очень четко. Мне даже сложновато с ними порой общаться, слишком четкие, все по законам арт-рынка. Недавно один написал: "Пришлите-ка мне обратно мои работы". А ничего, что мы проводили его выставку, вложились в продакшн, в билеты, в его затраты здесь, в материалы?
— Не понял эту схему. Вы не привозите работы художников?
Ю: Нет. В рамках Биеннале и других наших проектов мы привозим самого художника сюда, арендуем жилье, мастерскую, если надо, предоставляем материалы, он работает в формате арт-резиденции, а после мы проводим его выставку.
Прошлой весной, например, привозили французских художников из достаточно известной группировки PAL CREW. Производство выставки обошлось примерно в 400 тысяч рублей. Но зато потом мы можем целый год продавать работы, чтоб хоть немного "отбиться" на проценте. По традиции, если ты вложился, то имеешь право на год оставить работы у себя, эксклюзивно продавать их и, получать какой-то процент. Через год возвращаешь работы, которые не купили, художнику (и деньги за проданные).
Художник L_ATLAS (Париж) в процессе работы над своим проектом для II Биеннале Артмоссфера, 2016
— То есть вы выставляете только то, что было сделано здесь?
С: Да, мы любим работать с контекстом. Чтобы человек тут пожил, посмотрел и нарисовал.
Ю: Уличным художникам не нужно много времени, они привыкли работать быстро.
— Мне кажется, что без договорных отношений вы постоянно будете попадать в неловкие ситуации.
С: Ну да, но ведь мы и не для денег начали этим заниматься. Весь 2017 год мы отдавали долги за Биеннале 2016-го. Ну было бы ради денег, разве мы отказывались бы рисовать рекламу? Каждая стоит миллиона два. Но тогда, с одной стороны, мы будем развивать культуру, а с другой, подрывать ее. Это попросту неэтично. Представь себе личность и состояние художника, который полгода вместо того, чтобы готовиться к выставке, вынужден рисовать рекламу.
Ю: Или музыканта, который не песни пишет, а музыку к рекламе.
С: Я видела художников, которые весь год рисуют рекламу в торговых центрах и так далее. Они уже никакие, ничего не хотят, не знают, что делать дальше. Вот мой муж, DJ Чагин, какое-то время работал в Rolling Stone Bar резидентом — на моих глазах человека не стало. Он же не любимую музыку там играл, фанк какой-нибудь — это хоть каждый день бы делал, а всю ночь ставил попсу низкокачественную. Я ему сказала: "Андрей, тебе не нужно туда ходить".
Ю: Художника истощает то, что заказчик чаще всего навязывает, что рисовать, а не просто покупает его работу.
— Мы писали о проекте Hennessy, в рамках которого этот бренд приглашает художников оформить их бутылки.
С: Да! Это именно то, что может подойти. Когда приезжал JonOne, мы предложили сделать коллаб с русским художником, Толиком Akue. В режиме реального времени было сделано 2 абстрактных холста: Джоном и Толиком. Вот такая позиция алкогольного бренда нам нравится. Толик подружился с Джоном, ему классно, Джон не просто с кем-то тут тусил, а пообщался с местным художником, ему интересно было, это был культурный обмен. Он, кстати, сказал Толику: "Да ты лучше меня рисуешь!" В итоге директор французского Hennesy выкупил работу Akue — все стороны довольны.
— Если я впервые сталкиваюсь со стрит-артом, что мне нужно посмотреть, почитать, какие шаги сделать?
С: Есть несколько книг, которые точно нужно хотя бы пролистать. "Subway Art" — хотя бы для того, чтобы понимать, что происходило в Нью-Йорке в начале этого движения. Почитать исследование Бодрийяра. Есть публицистическое издание Игоря Поносова, "Искусство и город", это его личный взгляд, но интересный. Что касается сайтов, то на русском это Vltrmarine.ru, Partizaning.org. На английском книг очень много, собственно, как и сайтов.
Ю: Уличное искусство — это прежде всего документация процесса и результата, нужно смотреть картинки, фото. Нужно обращать внимание на стрит-арт в разных городах, странах.
С: В наше время сложилось так, что мурализмом занимаются именно граффити-художники в прошлом, хотя это направление идет от Диего Ривьеры, высокого искусства. То есть, заниматься этим нужно, по сути, выпускникам отделения монументальной живописи, но чем заняты эти люди, неизвестно. Пришлось уличным райтерам захватывать это направление. Потому что уличные художники, как правило, не боятся работы с масштабом. Поэтому многие и называют сейчас стрит-артом даже мурализм, все в кучу. Надеюсь, мы смогли хотя бы частично ответить на твой первый вопрос "Что такое стрит-арт", прошло правда не шесть часов, но три точно.
Паблик арт художника Okuda (Испания) в парке "Музеон, 2014
