"Если бы я был рэпером, я бы покончил с собой" — Хаски опубликовал 20-минутное интервью
Ночью на YouTube-канале Хаски вышло 20-минутное интервью с ним.
Это продолжение вчерашнего перфоманса, в рамках которого рэпер час свисал с балкона гостиницы "Ритц". Видео снято там же, в номере отеля, на Дмитрии тот же спортивный костюм.
В ходе интервью артист дает несколько подсказок о том, что сейчас с ним происходит. Неделю назад он выложил видео, в котором удаляет горячо ожидаемый альбом "Евангелие от собаки", объяснив это желанием "снова стать хозяином самому себе".
Потом у Хаски вышла песня "Человек в интернете".
Артист создает вокруг себя нарратив, в котором удаление альбома — это необходимый акт для свободного творчества (в цитатах ниже этот мотив — один из центральных). Ну или это просто элемент промо какого-то другого релиза Хаски, о котором мы пока не знаем. Элемент лучшего промо, встречавшегося на нашей сцене за долгое время.
Хаски показывает себя не только художником в поиске, но и умелым трикстером. В пользу последнего говорит то, что на фото с треклистом, опубликованном в день якобы удаления альбома, есть список блокнотных заметок. В названии одной из них — слово "Mash". Такое же имя носит телеграм-канал, одним из первых давший вчера новость о "повешении" в "Ритце".
Видеоинтервью, вероятно, получит продолжение, поскольку в нем так и не прозвучал фрагмент о "жертвоприношении", выложенный артистом позавчера в инстаграме.
Мы транскрибировали большую часть прозвучавшего на видео.
О ПОПЫТКАХ СОЗДАТЬ АКТ ИСКУССТВА
Очевидно, что я один из самых сильных лириков сейчас. Наверное, это интервью будут смотреть и через 5 лет. Есть некая степень ответственности. И сейчас я пытаюсь создать некий акт искусства. Как регалии сильного лирика в хип-хопе — это сомнительная штука, так и этот акт искусства существует в некоем компромиссном регистре. Пока я все еще существую в этом регистре, я все еще нахожусь не в своей тарелке. И главная задача, которую я сейчас хочу решить, это выход из компромиссного поля.
Творческие задачи, которые я перед собой ставлю, не ставят другие. Это скорее связано с общим уровнем и подходом, чем с моими какими-то выдающимися делами.
ОБ ИСТОРИИ СТУДЕНТА БАУМАНКИ, КОТОРЫЙ УБИЛ ПОДРУГУ, А ПОТОМ СЕБЯ
Меня до глубины души тронула история студента Бауманки, который убил свою бывшую девушку, и потом надругался над трупом. Но дело в том, что мы точно не знаем, действительно ли он сделал то, о чем написал потом в записке. Мы не знаем, действительно ли он дважды изнасиловал труп. Не знаем, с каким лицом он это делал. Не знаем, получал ли он удовольствие. Возможно, он прописал некий скрипт — скажем, запустим в медиасферу историю про маньяка, которым он, может быть, и не является. Но история эта вполне реальна. И почему-то мне кажется, что именно эта история очень характерна для нашего времени.
Если подвести под это некую теоретическую базу и выбрать правильные линзы, то можно сказать, что его послание и дальнейшая судьба является актом искусства. И прямо сейчас, когда я говорю, что это могло быть актом искусства, я являюсь соавтором этого акта.
ПОЧЕМУ БЫТЬ РЭПЕРОМ СЕЙЧАС — "УНИЗИТЕЛЬНО И ОТВРАТИТЕЛЬНО"
Я не ставил для себя задач [стать частью рэп-эстеблишмента]. Если бы я действительно был рэпером сейчас, то я бы, наверное, покончил с собой. Быть рэпером очень унизительно и отвратительно. Рэпер, по большому счету, ничего не выражает. Ни себя, ни собственную личность, через него в определенном смысле говорит рынок. Поэтому все рэперы так друг на друга похожи и делают приблизительно одно и то же. Потому что они — всего лишь зеркало, через которое отражается некий луч. Через них говорит рынок. И журналист, и рэпер — это самые главные слуги, самые рабские рабы. Потому что рэпер как любой современный языческий божок, как селебрити, создает некий образ, его эксплуатирует и, в конечном итоге, ему подчиняется. И образ уже эксплуатирует самого рэпера. А журналист подыгрывает всему этому спектаклю, является слугой в системе распространения образов. Поэтому ничего радостного в этих ролях я не вижу.
ЕГО КУМИР — ХРИСТОС
В нынешней ситуации крайне важно абстрагироваться от сложившейся системы ролей. Но для этого необходимо быть экстремистом. Я недавно понял, что у меня есть только один кумир и идеал. Он существует, правда, в несколько странном регистре — наполовину в домыслах, наполовину в поле трансцендентном. Мой кумир — это Иисус Христос, который и являлся экстремистом в годы своей жизнедеятельности. Это человек, который говорил абсолютно неудобные вещи. не как политик или кто-то еще, а в каком-то другом смысле. Ту кашу, которую он заварил, получается, мы расхлебываем до сих пор.
Если говорить о современном экстремизме, то я думаю, что это не политического рода экстремизм. Все, что лежит в поле политики, это спекуляция на некоем трупе. Если бы Иисус жил прямо сейчас, он бы распространял не политические идеи. Мне кажется, он бы распространял некую мысль о завершении человеческой цивилизации. Учение, основанное на том, что человечество не удалось. И все, что может изменить цивилизацию к лучшему, это безболезненный уход. Люди не оставляют потомства, просто исчезают, забирают с собой все, что оставили. Разрушают дома, дороги, оставляя планету нетронутой. Эта идея наиболее адекватно решила бы все вопросы, которые стоят перед человечеством на сегодняшний момент.
ХУДОЖНИК — ЭТО ТОТ, КТО ЭКСПЕРИМЕНТИРУЕТ
Я постоянно испытываю ужас. Мне кажется, что это не какая-то моя проблема как человека или субъекта творчества, это, в принципе, то состояние, в котором живут люди. Но оно явно или не явно себя являет постоянно. И есть ощущение, что если нет никакого выхода из этой ситуации, может быть, ситуацию стоит как-то закруглить, завершить. Ситуация должна уступить место другой ситуации. Если эксперимент не удается, может быть, пора поставить новый эксперимент.
Если относиться к своей жизни как к эксперименту, ее можно прожить более-менее честно. По крайней мере, есть система координат, с которой соотносишь все, что делаешь. В любом другом случае все это может закончиться плохо. Все задачи, которые меня интересуют в творчестве, если не экспериментальные, то достаточно... Все актуальные задачи, которые может решать для себя художник или человек, который себя им считает, всегда экспериментальны. Художник всегда должен по краю ходить. Все, что не относится к этой категории, не является искусством. Если я сделаю то, что уже было, или даже лучше, чем то, что было, я не буду художником. Человек, который рисует 20 лет один и тот же голландский натюрморт, не является художником. Какие задачи мне интересны в рамках того, что я говорю? Мне кажется, слово утратило некую роль, регистры, в которых оно существовало когда-то. Я имею в виду некие заклинания, заговоры, такие вещи. Что-то, что больше, чем слово. Подобное мы можем видеть на судебных заседаниях или читая записку бауманского студента. Задача, которую я хочу решить сейчас в рамках слова, это создание заклинания. Конкретно — заклинания, которое может вызвать усопших.
