Yung Lean. Как взрослый ребёнок из Швеции покорил весь мир

Журналист The Fader Дункан Купер погрузился в мир Yung Lean и его друзей, чтобы понять, как подросток из Швеции стал гастролирующим по всему миру артистом. И узнал, через что Yung Lean прошёл, чтобы одновременно повзрослеть и остаться тем самым подростком, который покорил своей музыкой огромную армию фанатов. В сентябре Yung Lean приедет с концертами в Россию и ближнее зарубежье, а пока — предлагаем познакомиться с историей Yung Lean, где событий уже хватит для красивого байопика. С оригиналом можно познакомиться по ссылке.



Год назад Yung Lean лежал в психиатрической лечебнице.

Это была больница Маунт-Синай в Майами-Бич, пригороде Майами. Там он записывал демо и делал наброски для своего третьего большого проекта, альбома “Warlord”. Ему было 18. И хотя он живёт в Стокгольме, к тому момент Yung Lean провёл в городе уже два месяца, впервые работая в профессиональной студии. Она называлась “Pink House” и в самом деле находилась в розовом доме рядом с океаном.

Lean оказался в Майами после большого тура по США, который организовал его 27-летний американский менеджер Бэррон Мачат — значимая и уважаемая фигура на североамериканской экспериментальной сцене. Он был известен своей верой в потенциал смешения стилей артистами, заставляющих своего слушателя думать. А его лейбл Hippos in Tanks помог “протащить авангардную музыку в 21 век”. Хоть он и не выпускал музыку Yung Lean, но помог тому запустить собственный лейбл Sky Team. Бэррон снял Yung Lean квартиру в Майами и помог своими связями: отец Бэррона, Стивен Мачат, опытный юрист индустрии развлечений, среди клиентов которого можно найти имена Оззи Осборна и Бобби Брауна. Сейчас он избирается в американский Сенат.

Вместе с Yung Lean в путешествие отправились и его шведские друзья. Тогда ещё 20-летний Yung Sherman — один из его давнишних продюсеров и человек, ответственный за цельность звучания “Warlord”. 21-летний Bladee — частый коллаборатор и бэквокалист на концертах Yung Lean. И Эмилио Фагоне, 29-летний главный менеджер Yung Lean, который работает с ним ещё с тех пор, как рэперу было 16 лет.

После того, как работа в студии была закончена, Yung Sherman и Эмилио улетели обратно в Швецию. Но Lean и Bladee остались в Америке, чтобы отыграть несколько шоу и поехать в Нью-Йорк. Sherman вспоминает: “Я ещё задумался: почему он хочет остаться? Почему не летит домой? Нас так долго не было, чем он будет заниматься теперь? Ему не нужно оставаться”.





Псевдоним Yung Lean произошёл, с одной стороны, от его настоящего имени: Джонатан Арон Леандор Хостад. А с другой — от того самого сиропа. По его собственным словам, в Майами он крепко сидел. Не только на сиропе, но и на Ксанаксе, марихуане и кокаине. А ежедневная смесь наркотиков приводила к тревожным последствиям. Lean попадал в состояния, из которых было сложно выбраться. Он начал одеваться как медсестра. Стал носить с собой нож. По ночам он не спал из-за наркотиков, поэтому сидел на балконе и писал в iPhone книгу под названием “Рай”: пересказ детских кошмаров о людях, превращающихся в крыс — его знак зодика по китайскому календарю. Он показал книгу Бэррону, но тот сказал, что она слишком мрачная и лучше перестать её писать.

7 апреля 2015 года Бэррон оставил Bladee и Yung Lean в их квартире. У последнего пошла кровь из носа. Он зашёл в Snapchat. Оказалось, у его девушки, которая находилась в Швеции, тоже шла кровь из носа. Lean был под кайфом и на волне нахлынувших чувств от такой глубокой связи, потерял границы реального. Он начал крушить квартиру, разбрасывая мебель и разбивая стекло. Когда Bladee позвонил 911, Yung Lean успел порезаться об осколки.

В больнице Lean накрыла паранойя из-за того, что его отлучили от его жёсткого диска. Ночью он смог позвонить Бэррону и вымолил у того привезти файлы в больницу.

Стояла типичная для Майами весенняя ночь: чистое небо и приятные 24 градуса тепла, когда Бэррон выехал на дорогу вместе с 21-летним продюсером из Лос-Анджелеса по имени Хантер Карман. Как следует из полицейского отчёта, он ехал на скорости в 100 км/ч, когда потерял управление и врезался в столб светофора. Машину выбросило на перекрёсток, двигатель загорелся. По словам Yung Lean и Стивена Мачата, до этого Бэррон принял Ксанакс. Очевидцы подбежали к горящей машине и смогли вытянуть из неё Хантера, но Бэррон застрял. Он погиб в машине.

В сети стали появляться трогательные истории, в которых люди вспоминали его хороший вкус и щедрость: Бэррон снимал квартиры, просто чтобы его знакомые могли там остановиться. Он поддерживал даже самые дикие идеи своих артистов, вроде магического дабстеп-шоу. “Он постоянно говорил о том, что культура — это кипящий котёл. Что мы можем делать всё, что захотим, потому что живём на “культурном диком западе”, — вспоминает d’Eon, бывший артист Hippos in Tanks.

Тем временем отец Yung Lean прилетел к сыну в больницу, где тот лежал четвёртый день. Сперва Lean не узнал отца, но они вместе вернулись в Швецию. Отец ухаживал за Yung Lean два месяца, пока тот восстанавливался на природе в относительной изоляции от внешнего мира, прежде чем вернуться в родительский дом в Стокгольме. С тех пор Lean, по его собственным словам, находится на “тяжёлых лекарствах”.

В Швеции находился и ещё один ключевой для Yung Lean продюсер — Yung Gud. Он заканчивал работу над альбомом. Файлы, присланные из Майами, оказались полнейшим бардаком: отсутствовавшие фрагменты, искажённый вокал. Gud и Sherman потратили несколько месяцев на восстановление неполных треков, заново собрали неудовлетворительные и загоняли Yung Lean в студию, чтобы переписать вокал. В ноябре 2015 вышел первый сингл с альбома, “Hoover”. Премьера состоялась вместе с клипом, где байкер делал трюки над кладбищем, а врач светил в пустые глаза Yung Lean. Сингл вышел на iTunes 20 января, тогда же Yung Lean сообщил, что “Warlord” выйдет через месяц, а в поддержку альбома пройдёт большой тур, в рамках которого он вернётся в Америку.

Но спустя пять дней после этого объявления на Spotify вышла (а на Amazon и iTunes — появилась для предзаказа) другая версия “Warlord”. Полное название звучало как “Warlord (Этот альбом посвящается памяти Бэррона Александра Мачата (25.06.1987-08.04.2015))”. Вместо абстрактной обложки, которую Yung Lean выложил в инстаграме, здесь её роль исполнял грубый набросок похожего на Yung Lean персонажа, показывающего средний палец. Фанаты, которые успели послушать альбом, говорят, что он звучал незавершённым. И удивились из-за копирайта, согласно которому релиз относился к лейблу погибшего американского менеджера Yung Lean. Оказалось, что в сеть альбом загрузил отец Бэррона, Стивен Мачат. Согласно деловым документам, поданным в штат Флорида, к удивлению многих, Стивен Мачат оказался равноправным старшим партнёром в Hippos in Tanks

Стивен говорит, что был уверен в своих правах выпустить демо “Warlord”, так как он финансово вложился в проект. “Я хотел выпустить альбом, чтобы почтить память Бэррона”, — объясняет Стивен и выражает негодование из-за того, что Yung Lean улетел в Швецию до похорон его сына. Команда Yung Lean предсказуемо была не в восторге от неожиданного релиза: “Они сошли с ума, спрашивали, как я мог это выпустить. А я сказал: “Идите на хер, вот почему”. Но потом я услышал голос божий: “Стивен, они — это зло. Если ты обратишь зло вспять, ты будешь жить”. Я проанализировал музыку Yung Lean, понял, что к чему, и решил убрать альбом из сети”.

“В Yung Lean нет ничего хорошего. Он поклоняется тьме”.

Когда Yung Lean было 8 месяцев, его семья переехала из Швеции в Беларусь. Его отец — поэт, автор-фантаст и известный переводчик французской литературы. Его мама — борец за права людей, а также активист прав ЛГБТ-сообщества в России, Вьетнаме и на территории Южной Америки. Она выросла в России и, как говорит Lean, хотела, чтобы у сына было похожее детство. Это и стало одной из причин переезда. Но воспоминания сына значительно отличаются от её собственных.

“Однажды папа должен был забирать меня из детского сада. И вот, он приезжает, все дети играют. Он пытается меня найти: “Где мой сын, где Джонатан?” А дети отвечают: “Он плохо себя вёл” — “Но где он?” — И они показывают на угол комнаты. Меня поставили туда и нацепили дурацкую шляпу, типа как у KKK. Я стоял там, может, часов пять”.

Даже после возвращения в Швецию, когда Yung Lean было 5, он так и не стал хорошо учиться. Часто попадался с друзьями на мелком хулиганстве, вроде незаконного граффити (как было с Yung Sherman) или курения травы (как с самим Yung Lean). Он устроился на работу в “Макдональдс”, но в итоге смог вынести пользу и из школы перед тем, как её бросить: частично его первый микстейп “Unknown Death 2002” был записан в школьном кабинете информатики. Он вышел в 2013 году, когда Yung Lean было 16 лет.

Вышедший в том же году дебютный альбом тут же стал сенсацией, особенно в Штатах. Белый пацан с лицом ребёнка с ленивым флоу и иностранным акцентом читал по очень простой формуле: наркотики, депрессия, небрежные отсылки к поп-культуре. Yung Lean уложил все эти элементы в три строчки песни “Gingseng Strip 2002”, своего раннего хита на 10 миллионов просмотров: “Poppin' pills like zits/ While someone vomits on your mosquito tits/ Slitting wrists while dark evil spirits like Slytherin slither in with tricks”. Легко понять, почему кто-то мог принять его за несерьёзный проект или посчитать музыку неприятной, но в то же время у Yung Lean появились настоящие поклонники: он стабильно давал концерты в заполненных клубах в нескольких турах по США.



Yung Lean заявил о себе в переходной период для музыкальных онлайн-медиа: сайты, которые когда-то отслеживали трафик mp3, сейчас начали писать большие тексты. И Yung Lean был идеальной темой этих статей. О нём писали как музыкальные блоги, так и The New Yorker и The New York Times. Он был словно паззл, который нужно было сложить. Что Yung Lean значил для рэпа? Была ли его музыка намеренно плоха, чтобы высмеять жанр, ставший пустым? Как он справляется с окружающим его вниманием и тем, как принимаются его тексты? Какую роль сыграла его национальность? Он высказывался о консюмеризме или это просто подросток, который любит Arizona Iced Tea?

“Нет какого-то мудрёного концпета. Я просто делаю клипы и прочую фигню, в этом нет никакого подвоха. Я просто музыкант, который хочет выразить себя”. Выбор жанра Yung Lean описывает как “стечение обстоятельств”: “Если бы я жил в 70-х, то был бы панк-артистом. Я просто родился в эру хип-хопа”. Это распространённая позиция среди белых рэперов: дешёвый софт — это новые аккорды, а рэп — просто то, что сейчас актуально. Но такой подход обходит один важный момент: истоки рэп-музыки, которые лежат в опыте цветного населения Америки. Yung Lean родился в мире, где обожают рэп. Но сам он может попасть в него только как человек извне.

“Есть много причин злиться на белых рэперов”, — говорит Yung Gud, он же Карл-Микаэль Горан Берландер. Он родился в смешанной семье: его дедушка из Нигерии познакомился с его бабушкой, шведкой, в Лондоне. Вместе они завели семью, которую Yung Gud называет “результатом расового туризма”. Когда речь заходит о белых рэперах, Yung Gud говорит: “Есть чуваки вроде Slim Jesus или Stitches, которые всё портят. Они делают странную херню, которую не нужно делать, потому что к музыке надо подходить серьёзно”. И тут Yung Gud абсолютно серьёзен, потому что говорит о многих веках рабского труда и репрессий, которые создали необходимость в создании хип-хоп сообщества. Но Yung Gud делает важное уточнение: “Мы из Щвеции. Поэтому я не думаю, что на нас висит такая же ответственность, как на белых рэперах из Америки”.

Американская культура одновременно притягивает и угнетает шведов. Gud говорит: “С экранов нас кормят американской информацией, по радио играет американская музыка, все играют в американские игры, вокруг всё из Америки. Это всепоглощающе, но с другой стороны, ужасно злит то, как это влияет на мир”. После тура по Америке Yung Gud говорит, что видит Америку “абсолютной анархией”. Одновременно самой худшей и самой лучшей страной, особенно если сравнивать её с маленькой социалистической Швецией. “Как иностранец, я думаю, что наши попытки схватиться за американскую культуру — это просто ещё один способ быть услышанными и замеченными”.

Но поставить себя в обществе не так просто. Особенно если ты из страны, где скромность — одна из важнейших культурных ценностей. “У нас распространено мировоззрение, согласно которому нужно вести себя тихо, быть полезным и получать ровно столько, сколько тебе полагается. А лучше — чуть меньше”. И это превращается в вызов для человека, мечтающего добиться чего-то на международной сцене, где соревновательный дух и самопродвижение являются ключевыми факторами успеха. Один из возможных путей — это пример “технически образованного, просчитывающего всё наперёд продюсера” Макса Мартина. Шведа, чья работа на других артистов превратила его в одного из самых заметных музыкальных деятелей, который тем не менее избегает глаз публики. Другой путь — это дорога Yung Lean, который заимствует элементы из культур с большим эго. Начинающему рэперу из Швеции нужно немного попритворяться тем, кем ты не являешься, прежде чем сделать что-то своё.

Восхищения Америкой было недостаточно, чтобы Yung Gud захотел вернуться туда во время начального этапа работы над “Warlord”. “Мы уже попробовали на себе образ жизни рок-звёзд. И это выматывало”. Sherman согласился взять на себя роль продюсера в Майами, и Yung Gud остался в Швеции. Там он сосредоточился на том, чтобы “вставать по утрам, завтракать и спасти собственную жизнь”. Lean уже бывал в Майами в 2014 году, и это задало тон для его возвращения. “Мы тусовались на крыше с американской рэп-группой Goth Money, датской панк-командой Iceage и шведским электронщиком Lust for Youth. Нюхали кокаин и много курили. Отличная компания, отличный стафф. И тут к нам пришли ребята из Odd Future со своими скейтборами. Они посмотрели на нас и быстро ушли. Для них это было слишком”.

Yung Lean говорит, что в Америке он захотел захватить жизнь на полную. Всё было совсем по-другому: “Мы родом из очень нематериалистичной страны. К 21 люди в Швеции считают, что жизнь уже закончилась, они просто будут работать до конца своих дней. И когда ты попадаешь в Штаты, тебя встречают в аэропорту, дают тебе деньги и наркотики, ты просто слетаешь с катушек”.

У Yung Sherman в Майами это проявилось ещё сильнее: “Неоновые вывески, пальмы, парни на стероидах в алкоголичках, быстрые тачки. Для человека родом из Стокгольма всё это кажется нереальным”. Yung Sherman, чьё настоящее имя Аксель Туфвессон, кажется главным интровертом в компании Yung Lean. В школе у него тоже были проблемы, оценки позволили поступить только в местное ПТУ, откуда он ушёл, чтобы сосредоточиться на музыке. Запись “Warlord” стала для него новым опытом. “Было странно сидеть в студии, когда за стеной у тебя большой бассейн, а чуть дальше — океан”.

Лишним подтверждением его дискомфорта послужил жёсткий, напоминающий ураган бит для одного из главных треков “Warlord” — “Miami Ultras”. Он был написан не в студии, а на пирсе за ней. Sherman говорит, что в ту ночь было полнолуние, он сидел в наушниках с лэптопом на коленях, пока ноги болтались над водой. “Той ночью было очень страшно”. Он и Lean вдохновлялись как их местоположением, так и звуками, доносившимися из дома, жутковатой песней “The World Fell” датской синти-панк группы Vår. “Очень сырой, красивый вайб”.



“Miami Ultras” стала новым ориентиром для звука Yung Lean. Кроме того, что его продюсеры выросли и уже не было подростками, они просто стали лучше писать музыку. Личные Максы Мартины для Yung Lean, они всегда были разборчивы. Сперва в клауд-рэпе, вроде “Gingseng Strip”, а позже и в более уникальных, цельных треках, как “Yoshi City” с альбома “Unknown Memory”. Настроение того альбома было прохладным, но в то же время притягательным. На “Warlord” всё стало ещё ледянее. Синтезаторы стали мрачнее, введения ещё драматичнее. Звук на альбоме меньше похож на рэп и больше — на европейский транс, смешанный с синти-панком и поп-музыкой. В разговоре Yung Gud упоминает американских артистов, чтобы пожаловаться, что люди говорят, будто звучат как они. Сам он предпочитает ссылаться на скандинавские группы: шведский стиль прогрессивного метала djent или Addis Black Widow, шведскую R&B-группу из девяностых, которая чем-то напоминала музыку Craig David.

У Yung Lean никогда не было такой подачи и вордплея, как у более динамичных американских MC. Но он выжимает лучшее из своего монотонного флоу, просто прибавляя в энергии. Он не звучит и не пытается звучать как Future, Drake или Young Thug. Он не играет голосом. Вместо этого на “Miami Ultras” он больше похож на орущего панк-артиста, который повторяет одни и те же ноты. Это незаметная, но эффективная перемена: отстранённая аура, благодаря которой он казался шутливым и саркастичным, уступила место более агрессивному настроению. Также пропали и отсылки к поп-культуре, место которых заняли куда более тревожные картины. На “Hoover” Yung Lean читает о своей настоящей жизни: как проснулся залитый алкоголем с пустым пакетиком из-под кокаина.

Клип на “Miami Ultras” снимали в Швеции уже после того, как он прошёл курс восстановления. Он появляется в крови в больничном балахоне, с капельницей в руке, роя могилу. К треку был выпущен и отдельный тизер, снятый в Майами: ветер гоняет пальмы, а на секунду в кадре появляется перевёрнутая сгоревшая машина.

“Если бы тогда ничего не случилось, мы бы вспоминали Майами как весёлое время. Но всё пошло по пизде”, — говорит Sherman.

Lean говорит прямо: “Мне повезло, что я жив. Я вполне мог умереть”.

Спустя несколько месяцев после возвращения в Швецию, Lean пошёл работать на фабрику. Пока Yung Gud шлифовал “Warlord”, Yung Lean вместе с Yung Sherman, Bladee и whitearmor, ещё одним продюсером, пошёл работать на сборочную линию завода по производству шампуня. “Мы просто стояли и давили на кнопки. Включали музыку и танцевали. Было здорово. Знаешь, как Лу Рид, который после своих туров возвращался домой и шёл работать к отцу на фабрику. Нельзя всё время быть на вершине”.

Во время своего медленного восстановления, Yung Lean стал ближе общаться с отцом. “Было время, когда мы всё время ругались. Я швырялся в него спагетти, а он забирал всё, что было в моей студии в подвале. Не жестокие, но очень злые отношения. После того, как он забрал меня из Майами и мы вместе провели лето, мы стали намного ближе. Мы хорошие друзья”. Частично эти новые отношения основываются на осознании того, что они оба — фрилансеры. Отец пишет, Yung Lean делает музыку.

Поначалу из-за лекарств Lean чувствовал усталость и дисбаланс, но потом привык и начал заниматься спортом с интересной группой людей. Сперва он стал общаться с музыкантом по имени Авнер, пару лет назад привлёкшего его внимание своим кавером на песню Дэниэла Джонстона на шведском языке. Авнер предложил раз в неделю выходить на пробежку. Параллельно с этим Lean стал заниматься боксом. Как оказалось, вместе с ним на тренировки ходил Торбьёрн Хоканссон из The Embassy, важнейшей группы для развития шведского инди-попа.

15 лет назад The Embassy открыли лейбл Service, который выпустил первый альбом одной из любимых групп Yung Lean — The Tough Alliance. Они были очень вежливы при личном общении, но когда выступали, то не приносили микрофоны. Вместо этого они орали и замахивались на толпу бейсбольными битами. “С точки зрения американца, думаю, это казалось очень агрессивным. Но я понимаю такие настроения“. Его любимая песня Tough Alliance называется “My Hood” и посвящена одновременно любви к родине и в то же время чувству отвращения к ней.





Когда Yung Lean начал принимать экстези пару лет назад, ему понравилась группа jj, которая смешивала сэмплы ударных и цитаты из рэп-песен с эмбиентом и дрим-попом. Вместе с Авнером они были подписаны на лейбл, созданный The Tough Alliance, Sincerely Yours. И все вместе помогли создать чёткую своевольную сцену, на которой и сформировался Yung Lean. Взяв идеологию панка и звучание попа, эти группы ответили на влияние американской культуры, создав уникально шведский ответ.

“Эрик Берглунд из The Tough Alliance как-то сказал мне, что такая музыка появляется раз в 10 лет. И мы — это они десять лет спустя”, — вспоминает Yung Lean.

Февральским днём, когда “Warlord” наконец-то вышел в своём законченном виде, я сажусь на поезд и полчаса еду к западу от Стокгольма в центр округа Сэтра, где Yung Lean сейчас живёт один. Холодно, но от станции совсем недалеко до его квартиры-студии на втором этаже, на улице нужно пройти через аллею, которую окружают голые деревья. Из-за двери выглядывает Yung Lean, одетый в футбольную майку, штаны “Поло” и тапки “Гуччи”. Вместе с ним из квартиры вырывается музыка регги и запах благовоний.

У Yung Lean дома уютно. Повсюду большие растения, яркий свет бьёт через высокие окна. На стене висит принт картины Гюстава Доре, на которой дьявола выбрасывают из рая. Декоративная ткань исполняет роль шторы около матраса на полу, маленького укромного уголка. На диване лежат подушки с Малышом Йоши из Super Mario.

Yung Lean говорит искренне и по делу отвечает на все вопросы. Детально воспроизводит их путешествие в Америку, как он и его друзья были “в красивом Майами, но вели грязный образ жизни”. Называет Bladee ангелом, который помог ему во время передозы. Говорит, что любил Бэррона и называет его одним из самых благословленных людей, что он знал. Но Lean говорит, что отрывочно помнит то, что происходило после того, как он отключился. Я понимаю, что он ограничивает себя в разговоре на эту тему. “Я лежал в психбольнице. Это всё, что я скажу”, — говорит он.

Он встаёт, чтобы сделать кофе, и включает эклектичный плейлист: The Tough Alliance, Lana Del Rey и “Down for so Long” — самая грустная песня iLoveMakonnen. Я задаюсь вопросом, будет ли Makonnen в ближайшее время выпускать такую музыку, потому что он вроде как сосредоточился на песнях для вечеринок. Lean отвечает: “Я не люблю танцевальные песни. Мне нравится эмоциональная музыка”.

С таким настроем Yung Lean начал работу над новым альбомом. Сейчас он на стадии демо, пока готово 12 треков. Продюсером альбома станет Кендал Йоханссон, до этого работавший с The Tough Alliance. Йоаким Бенон из jj согласился поиграть на гитаре, а потом Lean планирует отправить песни Майку Дину, звукоинженеру Kanye West, который помог на двух треках “Warlord”, записанных ещё до поездки в Майами. Lean говорит, что новый альбом будет звучать как смесь Daniel Johnston и Lil Wayne. Там вообще не будет рэпа.

Он включает пару демо. Первая звучит как винтажный Sincerely Yours, играет очень добрая гитарная партия. Как будто вы оказались на пляже, и всё вокруг так здорово, только вот кто-то украл солнцезащитные очки. Своим обычным голосом Yung Lean поёт строчки в духе “Я ушёл из рая для тебя”. На ещё одной песней он поёт под фортепиано — и всё, больше ничего. “Я выпущу этот альбом под именем Yung Lean. Надо выпустить три рэп-альбома, а дальше уже можно делать всё, что угодно”.

Для людей, смотрящих на рэп со стороны, успех часто сводится к тому, насколько хорошо ты справляешься со своей ролью. Это до бесконечности сложное положение, в котором не у всех получается балансировать. “Главный хип-хоп-канал в Швеции до сих пор звучит как грёбаные Pete Rock или Gang Starr, это такой отстой. Большинство шведских рэперов и не пытались сделать что-то своё. Они просто берут то, что им нравится. Копируют это, делают больше такой музыки. Нам это не нужно. Мы хотим нового”, — говорит Yung Gud.



Yung Lean находится на пике, когда взаимодействует с американской культурой, оставаясь вне её. То же самое относится и к влиянию Швеции. Для подростка из маленькой страны в постоянно развивающемся мире, трава кажется зеленее с обеих сторон. Но на песнях вроде “Miami Ultras” и “Hoover” или на совместном с Bladee “Hocus Pocus” Yung Lean нашёл своё место где-то посередине. Так он достигает того “нового”, за которым охотится Yung Gud. Но оно может сбить с толка, потому что даже если Yung Lean не прикладывает к этому усилий, его музыка затрагивает множество социальных проблем: от происхождения и привилегий до способоб распространения культуры по миру.

Музыка, над которой Yung Lean работает сейчас, уникальна. Потому что как никогда до этого он говорит с позиции инсайдера. У него есть общие жизненные истории и с Lil Wayne, и с Даниэлем Джонстоном. Американским сонграйтером, который, как и Lean, известен в первую очередь своими простыми, чуть ли не наивными текстами. Что важнее, у него диагностировали шизофрению, которая, говорят, была вызвана ЛСД-трипом и привела Джонстона в психбольницу в 1986 году.

Позже тем же вечером Yung Lean выступает на музыкальном фестивале в Стокгольме, это его первое за год выступление на родине. Концертная площадка напоминает о какой-то крупной корпорации: вокруг много стекла и дерева, а гардероб — просто огромный. В хорошо освещённой гримёрке Lean пьёт безалкогольное пиво, играет в карты с Yung Sherman и Bladee, обливает себя ненастоящей кровью. Тут и его менеджер Эмилио. Чуть раньше он помог вернуть сумку “Гуччи”, которую Yung Lean забыл в Uber. Йоаким из jj тоже тут, играет в пинг-понг этажом ниже.

Когда приходит время выступать, Yung Lean и его команда выходят на холодную улицу. Он ниже и пухлее, чем его друзья. Yung Lean выглядит как подросток, кем он по-прежнему и является.

Lean выходит под “Hoover”, и толпа знает каждое слово. Он скачет на носках, молодая девушка с короткими синими волосами в первом ряду натягивает свитер себе на нос. Bladee, в отличие от обычного бэк-MC, поёт каждую строчку, расширяя и по-своему дублируя тексты Yung Lean. Звуки идут друг за другом, перетекая из одной песни в другую. Треки как будто сводит нe Sherman, а ниточки реверба, которые склеивают всё вместе. За ними стоит большой экран, на котором отображаются кадры из фэнтези и хорроров, драконы и монстры, которые утягивают слушателя в ад. Я не понимаю, о чём Yung Lean говорит между песен, потому что он разговаривает на шведском.