"США первыми приняли закон об иноагентах, а нам нельзя?!": что в таких высказываниях является правдой, а что — нет

Владимир Путин не раз сравнивал российский закон об иноагентах с американским аналогом. В том смысле, что США такой закон придумали первыми, а нам почему нельзя? Разбираемся, чем же американское иноагентство отличается от российского, прибегая к помощи Екатерины Шульман*.



В США есть закон об иноагентах?

Да, и существует он очень давно — с 30-х годов прошлого века (но в текст закона с тех пор неоднократно вносились поправки). Foreign Agents Registration Act (Закон о регистрации иностранных агентов), сокращенно FARA, был принят в 1938 году и был гораздо строже, чем в современном варианте. Закон широко трактовал значение термина “агент” и в основном концентрировал внимание властей на иностранной пропаганде, осуществляемой внутри США. Приняли его в первую очередь на волне борьбы с пронацистской агитацией.

После поправок, внесенных в 1966 и 1995 годах, масштаб действия FARA существенно уменьшили — из текста закона пропал термин “политическая пропаганда”, а его приоритетом стало выявление лоббистов политических интересов других стран.

В 21 веке, с обострением внешнеполитической обстановки, в США вновь заговорили о важности “подзабытого и всегда игнорируемого закона”.



Что о FARA говорил Путин и прогосударственные СМИ?

Введение закона об иноагентах в России объяснялось существованием американского аналога, который по словам Путина гораздо строже российского.

“Полагаю, что мы в России можем иметь такой же закон, который был принят и действует в Соединенных Штатах Америки еще в 1938 году. Почему они оградили себя соответствующим образом от влияния из-за рубежа и используют этот закон на протяжении десятилетий, а почему мы в России не можем этого сделать?”, — говорил президент в июле 2012, через пару недель после принятия Госдумой первого варианта закона об иноагентах. Тогда он касался только деятельности НКО.

“Если там вы не закрыли свою деятельность, вам грозит уголовная ответственность до пяти лет лишения свободы. Даже в случае, если вы эту деятельность прекратили и организацию закрыли, — это не освобождает вас от уголовной ответственности. Пятерочка. У нас нет ничего подобного, мы не запрещаем работу этих организаций”, — а так Путин отвечал на вопрос об иноагентах на пресс-конференции в прошлом году, когда в реестр уже вносили СМИ и физических лиц.



Ну и в чем он не прав?

Стоит признать: сходства между двумя законами есть. Так, и в американской, и в российской версиях иностранный агент обязан зарегистрировать свой статус, с определенной периодичностью посылать отчеты о своей деятельности Минюсту и маркировать свою услугу, продукт или контент соответствующим сообщением.

Теперь пройдемся по различиям. В этом нам поможет Екатерина Шульман* (признана в России иностранным агентом), которая недавно пришла на выпуск подкаста Данилы Поперечного “Без души” и определила главное отличие российского закона об иноагентах от FARA (таймкод: 12:20).




“Принципиальное отличие нашего законодательства от FARA — американского закона, на который у нас так часто ссылаются — состоит вот ровно в этом: FARA занимается не НКО, а теми структурами, которые занимаются коммерческой деятельностью — консалтингом, лоббизмом или СМИ, которые, соответственно, рекламу продают. И вот если они получают деньги от иностранных правительств или партий на какую-то свою деятельность, они должны регистрироваться. Там кроме агента иностранного есть иностранный принципал, то есть тот, кто собственно дает деньги и за эти деньги что-то от вас там требует. Там эта связь должна быть установлена каким-то договором. И вообще это касается получения денег на выполнение поручений. Потому что если НКО получает деньги на грант или от спонсоров, то это не оплата услуг, это поддержка деятельности. Вы жертвуете НКО — вы поддерживаете то, чем это НКО занимается. Вы не заказываете ему, чтобы они что-то такое там сделали. В нашем законодательстве принципиально игнорируется это положение”, — объяснила Шульман.

Иными словами, в США в реестр иностранных агентов попадают прежде всего организации и физические лица, лоббирующие интересы другого государства. В России статус иноагента — размытая категория, которая используется государством для борьбы с независимым мнением.

С такой формулировкой, например, представитель Генпрокуратуры выступил на суде о ликвидации признанного иноагентом просветительского общества “Мемориал” (признан иноагентом): “[организация] спекулирует на теме политических репрессий, искажает историческую память, в том числе о Великой Отечественной войне и создает лживый образ СССР как террористического государства”. Можно спорить о справедливости этого высказывания, нельзя — отыскать в обозначенной деятельности влияние на актуальную политику (если только не исходить из того, что актуальная российская политика подразумевает активную борьбу за прошлое и за право трактовать историю).


Чем дальше, тем больше отличий?

14 июля Путин подписал закон, регламентирующий деятельность иноагентов. Теперь такой статус тебе может обеспечить не только любой денежный перевод из-за рубежа, но и попадание под “иностранное влияние”. Что конкретно это означает — непонятно.

Еще одно нововведение — создание реестра физических лиц, аффилированных с иностранным агентом. Так иноагентский статус становится еще более токсичным.

Различий между российским законом и FARA становится все больше, но аргумент “почему им можно, а нам нельзя” используется все активнее И касается он, к сожалению, не только закона об иноагентах.