Олег Майами, гомофобия, Долгополов: что Щербаков рассказал Дудю

Юрий Дудь выпустил первое интервью в новом году. Его героем стал комик Алексей Щербаков. Его точно стоит посмотреть — но для тех, у кого на этой неделе нет свободных 100 минут, мы выписали несколько интересных фрагментов классного разговора (еще раз порекомендуем его для просмотра, потому что никакая расшифровка не может заменить яркого живого интервью).





За концерт он зарабатывает 350 000

Знаешь что? Я же назвал свою цену. А там же навар и Comedy, и всего остального. И прокатчик знает другую сумму — и он охуеет: "А что же я отдал два ляма, интересно?"

Контракта с Comedy Club Production у меня нет, но это ничего не значит — я все равно не могу отказаться что-либо делать. По-пацански.



О стэндапе

Я никогда никаких комиков американских не смотрел. Все стэндап-сообщество знает все спешлы, что выходит… Я просто транслирую мысли. А потом оказалось, что это род деятельности. И то что я людей заебываю, это тоже род деятельности.



Быдло-юмор

Я не понимаю, почему быдло — это обидно. Как по мне, быдло — это прикольный веселый пацан, ну грубоватый, хамоватый. Мне смешно — может, к сожалению, — когда человек падает на роликах, жестко разбивает лицо об асфальт. Потому что ну а что может быть смешнее? И это плохо, наверное.



"Щербаков — он же просто оскорбляет людей!"

Цели нет такой, точно. Я произношу и люди смеются. Я бы сгорел со стыда, если я что-то говорю плохое и никакого отклика на это. Если мы берем историю с Майами, то все что было от меня — это все ответки. Да, грубые, может, неуместные, но ответки. Не надо ко мне лезть — вот такая тема.

Да, есть грубость. Но как будто бы я в нее ничего не вкладываю. И многие это, к счастью, видят — и говорят мне: "Ты шутишь жестко, но в глазах видно, что ты играешься. Что ты не ненавидишь этого человека".

Когда Майами ушел, я подумал: "Какой Олег, офигеть, он все выдержал!" Говорят, он чуть не плакал. Может, им с экрана виднее — я этого вообще не заметил. Он все выдержал, и руку всем пожал: "До свидания, пацаны", и никакого говна не выливал. Вообще респект был.

Так же и с Давидычем было: но как оказалось позже, что меня расстроило — Давидыч посмеялся, все нормально, причем по моему мнению, мы его не допекли. То есть, он сидел, потел, день был жаркий, смсил своим пацанам: "Я хочу свалить, как бы мне отсюда свалить", и я его тоже в этом понимаю. Но все закончилось, мы пожали руки, он уехал. И только потом, когда какой-то хейтер, что тоже плохо, пишет ему: "Вот тебя развалили пацаны, просто нагнули", а он отвечает: "Какие пацаны? Эти пять петушар — я им чуть ебальники не снес там прямо на месте".

И я такой: а зачем ты так говоришь? Такого же даже близко не было. Ты сидел, молчал и хихикал.

Нормальное мнение о нем было — быдловатый нормальный пацан, мне соответствует. Я нормально к нему отношусь, по полной. И вот это меня бы не тронуло, если бы я нормально к нему не относился — а меня тронуло.



Первая политическая шутка

Мне, кстати, интересно, что когда тебе Долгополов сказал, что очень приятно, когда задаешь людям вопрос "Кто за Путина?" и никто не отвечает — мне стало странно, потому что, ну, где он выступает? Не особо большие, видимо, клубы или бары. Потому что, к сожалению, когда я такую вещь спрашиваю, ебать как хлопают.

У меня шутка была такая. Я говорил: "У меня первая политическая шутка появилась. Про Путина. Прямо обидная шутка, но мне никто ничего не сделает. Готовы?" Все такие: "Даа!" Я говорю: "Так, кто за Путина, похлопайте". И тишина. Я говорю: "Вот, видали?"

И она сработала два раза в жизни. А потом я ее завожу — и, ебать, из 800 человек человек 600 хлопает!



Худший выпуск "Что было дальше" — с Мартиросяном

Нет объяснения. С Мартиросяном не получилось.

Так как вы думали, что я должен все это спасти — так думал и я. Я видел как переживали ребята: "Господи, я не знаю, что ему сказать". И я лично подходил — предоставьте это мне. И я его не испугался, просто ни химии, ничего не случилось. Я говорил: "Напихаем, будь здоров — плевать, кто к нам пришел" — и просто ничего не происходит. Я такой привстал: "Поехали!" — и никуда мы не едем.

Я пересматривал выпуск — я же себя корю — в каком моменте я мог вкинуть ему что-то. И в каждом моменте, где это можно сделать, я это и вкидывал. В других моментах даже нет времени. Либо не создается момента, чтобы я что-то пизданул и сбил его. И если посмотреть, то видно, что я стараюсь — но не могу.

Как многие говорят, есть в Мартиросяне такая магия, которая сжирает все. Он энергетически… он сел и, во-первых, начал так рассказывать (делает уставший тихий голос) И мы после Майами как будто с американских горок сели на детский паровозики и катимся. Ты пытаешься растолкать, а ничего. Потому что там человек, который все умеет, все знает и не дает повода вообще.

У нас был разбор полетов, но такой: "Мы вас предупреждали: Мартиросян сожрет. Вы просто увидите". Нас так же предупреждали про Лолиту, мы хотим ее позвать, и про Жириновского, мы хотим его позвать. И с Губерниевым, но из-за того что он хотя бы братан… И то все говорят: "Губерниев больше сделал, чем все" — так это же тоже хорошая передача. Не обязательно мы должны быть герои, а кто-то обосран.



Долгополов

Думаю, что зачастую он прав, скорее всего. Он же сказал, что я очень плохой человек. Я думаю, что для таких людей, как Саша Долгополов, я очень плохой человек, скорее всего. Каких я имею в виду людей — и это не завуалированное оскорбление — Саша Долгополов, мальчонка, да, худенький, как сказать… Не оскорбление — ущербненький товарищ: усики, все дела.

(ты про телосложение?)

Ну вот да. Не можащий за себя постоять, не мужланский. Для таких людей, возможно, такие как я представляем опасность. Я таких людей в школе — я этим не горжусь — мы их шпыняли, задрачивали, и это плохо. Ну, это взросление.

Мы же на то и взрослеем, чтобы понимать свои ошибки: "Бля, какой же я был дебил".

Я прекрасно понимаю, почему для таких людей я отвратительный. Но для меня было сюрпризом, что Саша меня не любит. Потому что мы виделись и в стэндап-клубе, и на какой-то прожарке. Мы с ним там познакомились, я уже знал, что он талантливый воронежский чувак, которого очень любят в интернете — это года два назад было. Мы с ним познакомились, он — "Леха!", туда-сюда, что-то подъебнул меня, и я такой: "Ну, нормально". Нормальный пацан, действительно смешной.

И для меня было сюрпризом — ты же тоже знаешь, что я нормальный чувак, стэндапер. Ты думаешь, я настолько гнида, хожу, хлещу всех?



"Щербаков транслирует кучу стереотипов о закостенелой России"

Ну выглядит так, да. Но, во-первых, так не есть на все сто. То что это визуально так, я понимаю, но я не отношусь к ним. Но наверное, не хотелось бы, чтобы меня так ассоциировали. Но я понимаю, что ассоциируют — и Саша, и многие люди. Потому что быдло. А быдло это что? Всех педиколв расстрелять, сильные живут хорошо, слабые идут нахер.

Так дело в том, что я не такой — чё мне меняться? Я так не считаю. Гомофоб ли я? Я тебе отвечу. Я говорю своим друзьям, жестким гомофобам: "Пацаны, нельзя сжигать напалмом гомосеков". И они такие: "Ты че, педик что ли?" Из-за одной фразы я у них пидор. У тебя, у толерантыша, я говорю: "Я вообще не против гомосеков, пусть делают что хотят, но у себя на острове, чтобы их никто не видел". Это гомофобия? Ну вот такой, значит, я гомофоб. Я не хочу их перестрелять — я просто не хочу с ними видеться и чтобы кто-то за жопу лапал в людном месте.


— Ты же понимаешь, что 90% гомосексуалов не лапают никого публично за жопу? Они могут жить с тобой за стенкой, но ты даже не узнаешь, что они какие-то особенные.

Если так — ок. Значит, я не гомофоб?


— Чем они мешают? У меня такое, как у тебя было в 13 или 14 лет: "мужики ебутся в жопу, боже мой, как они посмели?!" Но мне кажется, что люди вырастают и думают: "Да какое на хер дело?"

Видишь, я вырос и понял, что одноклассников не надо было хватать за портфели и пинать, а это пока еще не понял.


— Тебе 31 год и ты не исключаешь, что к 35 ты будешь совсем просто относиться, жать руки, давать пятулю?

А к 40 отсосу член чей-нибудь. Юр, не настолько просто это. Вот смотри — я здоровался с Шурой? Пожал ему руку. Я не умер же. И сифаком себя не чувствую. Нет же такого, что если к нам в программу приходит гомик, не дай бог он мне понравится — я буду блоки ставить все на свете, чтобы не убедиться, что он ровный клевый чувак. Получается, я не гомофоб. Видеть их — ну, не хотелось бы. Мы были с женой в Милане, а впереди идут два за ручку. У одного штаны заужены — наверное, как у тебя. И я такой: "Ну фу ты, блин. Блин. Не знаю".

Короче, вот мое отношение: если я вижу, как на улице сосутся два гомика, я не бью им ебла, не говорю: "Что вы делаете!", а ухожу подальше.



Если сын скажет, что ему нравятся парни

Охуею. И все. Пересмотрю детские фотографии. Вспомню, какой он малюсечка, хрюшечка моя любимая. И пойму, что я люблю его.


— И примешь это?

Слушай, ну гипотетически представить такую ситуацию до конца невозможно. Сын — он мой сын. Но наверняка я запрещу приводить знакомиться, просить руки — идите нахер. От сына я не откажусь никогда. Если он говорит: "Сегодня мы с петушонком придем к вам" — к нам вы не придете.



Про смерть отца

У папы был какой-то микроинсульт, о котором я не знал. И я маме звоню, она: "Все нормально", а папа в это время восстанавливался и боялся, что не успеет до того, как меня в армию заберут. И говорят, что повторный инсульт обязательно случился бы. Они с мамой отдыхали в Турции, и там все произошло. Он умер прямо в ночь перед моей записью на Comedy Battle. И мне мама сказала: "Ты же готовился, шел к этому". Если бы это была запись программы по типу "Кто хочет стать миллионером"... Я же как шел в телик — как все, мелькнуть. И если бы это было оно — я бы не пошел. А это был первый тур другого сезона, где мне дали какой-то шанс. Редактора сказали: старайся, третий раз тебя уже не будем брать. И я подумал — я же иду для чего-то. Работа в метро затрахала. Уже ребенок маленький. Денег вообще нету — в жопе полной. И еще не стало отца. А я все это время жил с осознанием, что мне не нужно им помогать. А тут я понимаю, что нихера, мама не выкарабкается одна.

Ну и я иду — надо с этим работать. Это не баловство уже — "смотрите, я по телику". Не просто так. С того момента я и взялся.