Орфей в хип-хопе: Юрий Квятковский и Noize MC о спектакле Ballantine's Noize MC's Hip-Hopera

Юрий Квятковский

режиссер проекта Noize MC's Hip-Hopera, постановщик спектакля "Копы в огне"



Чем для вас интересен проект?

Прежде всего следующими вещами. Я за последнее время общался с несколькими топовыми артистами хип-хоп направления в стране. И все они так или иначе видят себя в коллаборации с другими медиа — с кино, с театром. Я вижу попытки артистов расширить свои границы, написать большую форму. В данном случае Иван Алексеев пишет большое количество треков, связанных сюжетной линией — это работа для большого автора. И надо это воспринимать не как коммерческий проект — хотя, у него безусловно есть рекламная цель — а как возможность артиста расширять свои горизонты. Поэтому мотивация здесь предельная. Это и дает возможность говорить, что мы ждем от проекта по-настоящему напряженного поиска.


Ведь вы не из мира хип-хопа. Сложно вам в нем ориентироваться?

Что значит мир хип-хопа? Это довольно абстрактное понятие.


Я могу расшифровать: вы из мира хип-хопа, если вы много лет слушаете, интересуетесь, любите, разбираетесь...

Я, безусловно, интересуюсь русским хип-хопом в меньшей степени. Но каждый громкий альбом российских исполнителей мимо меня не проходит. Плюс, мы не теряем творческого контакта с людьми, которые делали “Копы в огне” — например, в новом проекте занят Котзилла, который играл Черного копа.


Почему на главную роль был взят Noize MC?

Когда мы придумывали этот проект, наша задача была сделать спектакль, на который собралось бы большое количество людей, не меньше 5 000. Естественно, в России не так много артистов, которые на это способны. Сейчас же в лице Нойза я наблюдаю крайне мотивированного автора. Он пишет треки не только для главного персонажа, но и от лица других персонажей этой хип-хоперы. То есть, как автор вынужден перевоплощаться, а также работать по сценарию — для меня это высокий пилотаж.


Что тут интересного с точки зрения театра?

Мы однажды опробовали подобный формат в “Копах в огне”. Это был авангардный проект, делали совсем еще неизвестные люди, которые искали новую форму и соединяли на базе театра направления, которые до них никто не соединял.

Хип-хоп оказался идеален в том смысле, насколько легко он ложился на сюжет, на энергию. В Америке есть целый театр, который занимается исключительно хип-хопом. А то, что мы называем “хип-хоперой”, коллаборация театра с хип-хопом, дала уже немало плодов. Так существует мюзикл “Hamilton” — история американского государственного деятеля времен Войны за независимость, рассказанная в стиле рэп. Это крайне успешная постановка, на которую даже приходил Обама.


Миф об Орфее — не самый очевидный выбор для сюжета в смысле его актуальности.

На самом деле, очевиднее некуда. Это настолько же классический сюжет, как и “Ромео и Джульетта”. Та часть аудитории, которая знакома с мифом, следит за режиссерской трактовкой концепции и трансформациями сюжетов. Но даже тем, кто не знает, о чем вообще идет речь, это будет интересно. И я сейчас меньше всего говорю о смысле мифа — а смысл сам по себе достоин, чтобы его анализировать. Сама история красиво легла на хип-хоп индустрию. Главный герой — певец, и это прежде всего внутрицеховая история. История попадания независимого артиста в некую систему и того, к чему могут привести некие соблазны, которые поджидают талант. Вообще у нас существовала стартовая концепция, под которую мы должны были придумать сюжет. Stay True — это некое направление, которое предлагает компания, с которой мы делаем этот проект, Ballantines. Слова Stay True в контексте спектакля означают “оставаться собой, не предавать свои ценности”. На этом завязана история — чувак уезжает пробовать свои силы в мегаполис, а где-то остается его верный друг и соратник, его любимая. Он талантлив, он обращает на себя внимание людей, которые на таланте делают деньги. И дальше возникают ситуации, в которых он должен либо отказаться от вещей, которые были для него важными и ценными, либо остаться верным себе. В целом это не просто история популярного человека, который делает сложный выбор. Это близкий каждому человеку сюжет о том, что мы делаем, чтобы важные нам люди нам доверяли и готовы ли мы отвечать за ошибки.


“Копы” получились очень хулиганскими, тут тоже так будет?

Копы работали со стереотипами из американских полицейских фильмов. Тут тоже работа с узнаваемыми клише. Сами по себе тексты, которые пишет Ваня, не могут обойтись без иронии, без юмора. Он все же не Вознесенский, он не пишет “Юнону и Авось”, а сочиняет что-то адекватное времени и слушателю. Но, конечно, он может вылетать в этот романтизм. При том факте, что мы делаем историю про девочку и мальчика, про влюбленных, романтизм иногда должен преобладать над иронией. Это не совсем циничные игрища с эстетикой, мы позволяем себе говорить всерьез.


“Копов” отлично приняли в молодежной среде, а в серьезной театральной?

В серьезной театральной среде не успели, скажем так, разобраться, что это. Потому что это выглядело для них как капустник. Он не работал с перформативностью, он не работал с артистом как таковым, он работал просто с сценическими решениями забавными, с плоскостью, с условностью. Артисты существовали там скорее как в капустнике, нежели в серьезном театральном опыте — что так любят серьезные критики и театралы. Но это, безусловно, очень нравилось многим людям, особенно незакомплексованным, не являющимся носителями театральных стереотипов. Если бы мы продолжали в этом направлении, потихоньку люди привыкли бы. Потом, история про полицейских была совсем непонятна для театральной среды. Имена к которым апеллировали артисты, были непонятны. Боло Йен, кто это такой? Оказывается, злодей из фильмов Ван Дамма. То, чем Легчаков и команда наполняли эти тексты — это все темный лес для театралов. Орфей и Эвридика должны оказаться в этом смысле чем-то более очевидным.


Есть ли параллели с советской рок-оперой про Орфея?

Только вот этот постмодернистский флоу. Идея делать что-то на основе классического сюжета.


Тексты Нойза кто-то курирует?

Есть либретто, которое придумано без его участия. Есть расшифровка того, что происходит внутри сцены — и он пытается об этом написать какие-то рифмованные строки.


Нужно ли ему быть большим актером или просто самим собой — человеком, который поет песни?

Он не играет образ или персонажа, он играет сам себя. В этом смысле, большим актером быть не нужно. Но спектакль это жесткая структура. Добавляются объекты внимания — мизансцены, какие-то вещи, на которые нужно делать акценты. Надо быть большим артистом, чтобы держать аудиторию такую. Это процесс для Ивана не совсем знакомый — он держит большие арены, но там ему помогает музыка. А здесь могут быть моменты, когда он просто говорит текст — и тоже должен держать эту концентрацию.




Почему обратились к тебе?

Насколько я понимаю, рассматривали несколько кандидатур. Мне сразу понравилась идея сделать большую рэп-оперу, в которой бы читались аллюзии к современным хип-хоп реалиям. Я давно затевал сделать что-то большое. С момента, когда я впервые посетил “Копов в огне”, я загорелся мыслью что-то сделать в театре. Как только услышал, что предстоит работать с Юрой Квятковским, решил, что точно должен принять в этом участие — и уже через неделю написал первый трек для проекта.


Легко ли писать тексты по техзаданию?

На самом деле, да. Как тебе сказать — это проще, поскольку сужается поле вариантов и ты сразу видишь заложенные драматургические линии. В каком-то смысле это похоже на баттл хип-хоп.ру. Тема вроде бы есть, но раскрыть ее можно очень по-разному. И есть дедлайн, добавляющий азарта происходящему. И здесь есть именно то, что я в баттле люблю — нужно очень творчески решить задачу и вплести эмоции, личный опыт. Это определенный вызов.


Нужно ли тебе быть актером?

Я не актер совершенно, но у меня есть сценический опыт, который в театре можно интересным образом применить. Очень важен и нелегко дается переход из сценической, музыкальной истории в чисто театральную. Как говорит Юра по своему опыту работу с рэп-артистами, рэперы — они все в таком скафандре, где у них руки сами двигаются, делают то, что привыкли делать на концерте. Еще у нас есть типичная баттл-сцена, где будут соревноваться Орфей, Нарцисс, Спартак и Прометей. Я, кстати, почему сейчас не хочу участвовать ни в каких баттлах — потому что в парном баттле тебе нужно что-то узнавать про оппонента, искать несоответствия в том, что он говорил и делал, где он занял какую-то слабую позицию. Здесь нужно делать то же самое, только ты открываешь миф, посвященный соответствующему античному персонажу, и оттуда выбираешь всякие характерные вещи. Меня это очень веселит — вчера вот раскатал Нарцисса.


Тебе указывают на ошибки?

Вчера Юра прочитал мне небольшую лекцию, из которой следует, что важно само ощущение, что ты есть на сцене. Не надо постоянно что-то отыгрывать, делать вид, что ты реагируешь на происходящее — иногда нужно просто стоять. Вот это самое сложное. Это как сделать нормальное лицо на фотографии.


Как тебе объясняют, что нужно что-то добавить к тексту?

Это процесс, напоминающий мне о создании нашего совместного с Ляписом клипа “Болт”. Алексей Терехов закончил его рисовать, когда песня уже год как перестала крутиться на радио. Результат не очень соотносился с текстом песни. Ко мне обратились с нетривиальным творческим заданием: могу ли я сделать ремикс, написав куплеты, которые будут транслировать единую мысль с видеорядом? В общем, я впервые сочинял песню под клип, что было очень круто и необычно — а я люблю такого рода абсурд. Вот похожим образом корректируются тексты.


Считает ли зритель юмор, будет ли для него понятно содержание, если он миф даже не открывал?

Да, вполне. Главный прикол — сделать так, чтобы панчлайны, основанные на современной мифологии, звучали актуально. Меня веселит поиск общего знаменателя между античностью и сегодняшним днем. Так неожиданно становятся видны белые нитки, которыми шита рэп-культура. Это проявляется, например, в том, что любые удачные панчлайны — неважно насколько они насыщены цитатами, демонстрирующими культурный уровень атакующего, — а также весь баттловый юмор в итоге сводится к 3-4 простейшим и абсолютно фрейдистским сюжетам.


Мне кажется, что миф об Орфее нифига не понятен молодому зрителю.

Да! Мы решаем много логических парадоксов, заложенных в мифе — пытаемся, по крайней мере. Понятно, что все эти истории, прежде чем быть записанными, прошли через тысячи рассказчиков. И многие моменты, казавшиеся когда-то очевидными, со временем потеряли логику. Меня иногда постигает ощущение хорошего добротного безумия происходящего. Меня радует театральная энергетика в закулисье, где порой игра не прекращается. На репетициях творился полный “Бердмэн”, на самом спектакле, уверен, будет ровно так же.


Юрий охарактеризовал сюжет приблизительно так: Орфей спускается в ад шоу-бизнеса.

(смеется) Хорошая формулировка, так и есть


Что из личного музыкантского опыта ты привнес в описание этого ада?

Все, что связано с подписанием документов. Попытками влиять на твое творчество. Необходимость постоянно отчаянно бежать, чтобы оставаться на месте. Эти моменты там абсолютно невыдуманные. Моя пока что любимая сцена — это съемки первого клипа Орфея. Там по полной программе жжет Груз — он играет Аида, который в спектакле является главой большого лейбла.


Юрий говорил, что “Копы в огне” построены на клише из полицейских фильмов. Похоже и тут без таких клише не обошлось, раз уж глава лейбла — это главный сатана.

Клише используются, в этом смысле это абсолютно постмодернистская постановка. Меня на репетициях иногда посещало ощущение, испытанное во время просмотра “Straight Outta Compton” — не может же быть так, чтобы у них это настолько так же!


Что означает “бежать, чтобы оставаться на месте”?

Начинающего артиста постоянно выводят из зоны комфорта (хотя он в ней еще и не был). У тебя есть видение того, что такое круто. Но, получив первую известность, ты сразу словно оказываешься на Красной площади окруженным советчиками. Приходят “серьезные люди” и начинают говорить, что здесь что-то не так, тут нужно поменять. И если зрелый артист уже набрался опыта и способен исходя из него фильтровать не совпадающие с его видением советы, то для начинающего это настоящее испытание. В его опыте еще нет паттернов “ребята, в прошлый раз вы говорили, что не надо делать так, но я сделал вопреки и добился результата”.


Спектакль — разовая постановка?

Мы все это делаем для всего одного представления.


А что будет с музыкальным материалом?

Думаю, выпустим. Получается огромная запись — 21 что ли трек. И хотя они построены как диалоги между персонажами, многие из них получились довольно хитовыми и способны нормально слушаться в отрыве от спектакля.


Можно ли рассказанную там историю сравнивать с тоже своего рода рэп-оперой “Горгород”?

Не знаю, во-первых, по музыке они очень разные.


Ну а по связности сюжета, посылу, впечатлении, которое произведет?

“Горгород” все же ближе к литературе. А здесь прямая речь персонажей, здесь много диалога. Как песня “Kim” у Эминема. Нет, я понимаю, что теперь все, кто захочет сделать связную крупную форму в нашей стране обречены на сравнение с “Горгородом”. Но если ты спрашиваешь “сравнят ли?”, то да, конечно, сравнят.