Знакомьтесь — Mura Masa, молодой британский продюсер, который делает странную поп-музыку, не знающую границ

Перевод. В оригинале опубликовано на сайте The Fader.


Как и большинство продюсеров своего поколения, Алекс Кроссан пришел к музыке, благодаря интернету.

Выросший в Гернси, на небольшом острове в проливе Ла-Манш, он был вынужден наблюдать за бурным расцветом британской электронной музыки издалека, обучаясь в онлайне игре на инструментах и осваивая софт для продакшна и мастеринга. Тем не менее, Кроссан, записывающий под именем Mura Masaвпередсмотрящую музыку, которой сложно сопротивляться, обрел и когорту артистов-единомышленников, и легион верных фанатов на Soundcloud. В результате в 2014 году его трек “Lotus Eater”, выпущенный без поддержки лейблов, зазвучал в эфире BBC Radio 1 — с этого все и началось.

За прошлый год Mura Masa проделал путь от написания битов у себя в спальне до совместных работ с большими музыкальными фигурами Великобритании и США. В июле выходит его дебютный альбом с участием A$AP Rocky, Charli XCX, Дэмона Албарна и других.

В интервью для Fader Mura Masa объяснил, с чем связано неприятие Soundcloud-артистов, в чем заключается этика использования звуков вне их контекста и как его альбом отражает текущий культурный климат в Великобритании.



— Расскажи немного о том, как ты рос в Гернси. Я думаю, большинство людей не слышали об этой части мира.

— Это супермаленькое отдаленное место около побережья Франции, но фактически это территория Великобритании — на деньгах здесь королева. Оно очень английское, но очень далекое от культуры материковой Англии. Влияния Великобритании практически не ощущается. Тут свой собственный микрокосм. Красивое место, где почти ничего не происходит. Делать нечего кроме как выпивать и сидеть в интернете.

Когда я рос, там была неплохая хеви-метал сцена, и я играл в нескольких хардкор- и панк-командах. Кроме того там было что-то типа фолка и акустические концерты в барах. Никаких клубов и музыкальных площадок.


— Какая музыка сильнее всего повлияла на тебя?

— Я слушал много песен Joni Mitchell, потому что моя мама была ее фанаткой с детства и передала мне любовь к ее музыке. Я рано подсел на James Blake, еще подростком, и это было очень важно для меня. Я не очень разбирался в электронной музыке. Я думал, что есть хаус-музыка и клубная музыка. Слушал много хип-хопа, нравились старые вещи Young Money.

Я точно помню момент, когда я осознал, что мне нравится хип-хоп. Я начал играть в Need For Speed Underground, в саундтреке была песня Lil Jon “Get Low” и скорее всего это был первый рэп, что я услышал. Я подумал: “Офигеть”. Энергия просто непередаваемая, не слышал ничего подобного.




Также я слушал много записей лейбла Lucky Me, типа Hudson Mohawke и Lunice. Именно они вызвали у меня желание научиться продюсировать музыку. Прежде второй альбом Gorillaz “Demon Days” стал для меня открытием, так как не имел рамок и привязки к жанру. Это было своего рода культурным событием, ведь в нем переплелось столько абсолютно разных имен и направлений. Я думаю, именно этот альбом подтолкнул меня к экспериментам в творчестве и я осознал, насколько качественной может быть поп-музыка.Кажется, это был первый альбом,который я купил.


— Как ты начал писать музыку?

— Скачал пиратскую копию Sony Acid — довольно-таки дерьмовая программа для продакшна. Потом кто-то порекомендовал мне перейти на Ableton. Я снова скачал пиратскую копию и каждый день, приходя со школы, возился с ней, обучаясь по туториалам на ютубе. В моем окружении никто этим не занимался. Интернет помог: даже будучи оторванным от культурных влияний, я мог компенсировать это.


— Когда ты понял, что пора завести Soundcloud и начать выкладывать музыку?

— Где-то в 16-17 лет. Я выкладывал треки не для того, чтобы прославиться — просто так было проще скидывать ссылки друзьям на зацен. Со временем музыка стала лучше, и я начал рассылать свои демо по блогам и небольшим лейблам. Думаю, именно SoundCloud дал мне первый толчок — там у меня появилась небольшая фан-база. В то время он стал центром притяжения для бедрум-продюсеров. Сейчас тенденция другая — исполнители стремятся к росту и хотят выйти за рамки этого ресурса.


— Тебе не кажется, что в последнее время оборот “звезда Soundcloud” превратился в клеймо? Это словосочетание все чаще используется в негативном свете, особенно когда речь идет о рэперах.

— Да, это действительно так, и это во многом связано с тем, как они продвигают свое творчество. Сложился образ саундклауд-артиста — человека, который вечно пытается навязать свою музыку каждому, что не совсем так. Но когда ты независимый артист, это чуть ли не единственный способ привлечь к себе внимание.





Cаундклауд-артистов не воспринимают всерьез, ведь любой может залить музыку в интернет. Это как стоять на улице и раздавать всем свой микстейп. А если ты есть на iTunes, то ты типа выглядишь серьезней. Но это все фигня — если музыка хороша, люди к ней потянутся.


— Ты уехал из Гернси, когда тебе было 18, чтобы продолжить учебу в Брайтоне. Как изменился твой взгляд на культуру Великобритании?

— В Брайтоне господствуют более левые взгляды, в то время как Гернси является более консервативным местом. Так что переезд поменял мое мировоззрение на более либеральное. Еще, в смысле расового контекста, в Гернси все население белое. Оказаться в мультикультурной среде для меня было важно с точки зрения личностного роста. Потом, естественно, я открыл для себя клубную культуру и андеграунд-сцену.


— Ты часто используешь звуки характерные для дэнсхолла или афробита. Как у тебя получается это делать, сохраняя уважение к контексту и корням такой музыки?

— Прежде всего, важно не делать вид, что ты сохраняешь какую-то аутентичность, когда используешь эти инструменты. Причина, по которой я начал использовать стальные барабаны и калимбы, состоит в том,что мне просто-напросто нравится их звучание. Я думаю что важнее отталкиваться от этого, чем делать вид, что ты респектуешь Ямайке, используя железный барабан, или пытаться поймать тренд — именно поэтому меня жутко бесит, когда люди используют слово “tropical” для обозначения электронной музыки.





Правда в том, что в конечном счете поп-культура — это черная культура, и чем раньше люди это поймут и примут, тем лучше у них получится понять почему та или иная вещь становится популярной.


— Как ты оказался на альбоме у Stormzy и что для тебя значит стать частью столь культурно значимой пластинки?

— Ну, тут и рассказывать особо нечего. В один прекрасный день Stormzy просто написал мне в директ в Твиттере: “Ох, чувак. Это интро будет звучать отпадно”. Я отвечаю: ”Ты о чем говоришь вообще?” Оказалось, что к нему попал один из моих битов и он записал на него интро для своего альбома, чему я был безумно рад. Я всегда берег этот бит для особого случая,и счастлив,что он достался именно ему.

Это очередная волна грайма, врывающаяся в мейнстрим, и мне интересно, во что это выльется. Думаю, в этом году выйдет еще несколько релизов от грайм-артистов, которые попытаются повторить успех Stormzy. И у большинства из них, скорее всего, ничего не выйдет, так как люди ценят в нем прежде всего харизму и характер. Ну и читает он шикарно.


— У твоего дебютного альбома длинный список больших имен на фитах. Насколько значимым был для тебя переход от написания музыки в своей спальне до коллабораций с артистами в студии?

— Я всегда пытаюсь чему-то научиться. Возможность поработать с такими людьми делает тебя намного скромнее. Я счастлив, что выждал время, потому что еще полгода назад многие из этих коллабораций просто не состоялись бы. Я всегда подхожу к совместной работе по одному и тому же принципу — стараюсь максимально использовать то, что привносит артист и не подавлять его индивидуальность. Именно поэтому моя музыка звучит так разнообразно — она очень зависит от коллаборатора.


— Мы уже говорили о влиянии “Demon Days” на твое восприятие поп-музыки, и вот у тебя появилась возможность поработать с Дэмоном Албарном на дебютном альбоме. Рассматривал ли ты тот альбом как модель для подражания?

— Я думаю, что ДНК моего альбома построена на тех же принципах: не важно, что ты вкладываешь, важно, чтобы получилась качественная и релевантная в культурном смысле музыка. Я взял для себя от “Demon Days” этот подход и пытаюсь применить его, чтобы по-новому взглянуть на лондонскую культуру. Это отразилось на обложке, треклисте и списке коллабораторов. Я создал на альбоме некий хаос и это умышленно — в нем нет никакого нарратива.





— Но ты использовал шум улиц и звуки окружающей среды — зачем это было нужно?

— Очевидно, что я пытался отобразить свое окружение на момент написания музыки. Там есть звуки, хорошо знакомые жителям Лондона; в одной из песен я использовал японский прогноз погоды. Думаю, это единственная концептуальная нить в альбоме, так как начинается все на New Park Road в Брикстоне и географически локации этих звуков соответствуют автобусному маршруту по разным районам Лондона. Кое-что так же взято от других национальностей, гостей города.


— На альбоме ты отметился в роли вокалиста. Пение всегда было частью твоего репертуара?

— Ну если это можно назвать пением… Вообще я люблю Prince. Люблю за то, кем он был, за его креативность — он буквально излучал из себя поп-музыку. Когда он умер, я почувствовал себя в некотором смысле обязанным попробовать научится тому, чему он учил всех: один человек может делать все. Этот подход я применил в нескольких моих песнях. Я бы не назвал себя певцом — просто хотел привнести в альбом частичку себя. Все больше хочется стать ядром альбома. Мои фотографии будут на обложке. Я фокусирую внимание на себе как на артисте, чего раньше всячески избегал, но думаю, сейчас настало время показаться миру.