Тексты
Интервью: Николай Редькин

"На концертах мы вместе нюхали кокс и трахали шлюх". Трэп, наркотики и рехаб в монологе московского рэпера

Gidra учился в одной школе с Yanix, выступал с ним как бэк-МС и был заметным представителем местной трэп-тусовки периода 2013-2015 гг. Его честная история — от легких денег до тяжелой зависимости — перед вами.

Я сам из Ташкента. Мой отец был военным, мы постоянно перелетали — жил в шести городах. В восьмом классе я переехал из Смоленска в Красногорск, там и познакомились с Янисом. Мы были самыми передовыми парнями в классе. Ян — отличник и рас****яй, а я — просто рас****яй. Я первый раз накурил его гашишем, когда нам было по 17 лет.

Отец ушел от нас, мать работала на двух работах. Я был предоставлен сам себе. После школы шел на улицу — а там все сопутствующие. У меня и погоняло Гидра, потому что всегда была гидра. Я начал курить с 11 лет. Это еще старая школа, когда все делалось на улице: ты лично знал барыгу и три часа ждал, пока тебе привезут кусок.

В Смоленске, когда мне было 11 лет, косяк саморощенных шишек стоил 100 рублей. Можно было купить пятку, полкосяка, он стоит 50 рублей. Мы брали у родителей по 15 рублей на мороженое, скидывались, покупали эту пятку и курили на троих. Мы были в мясо! Играли в футбол накуренными. Такое детство у меня было.

С Yanix мы начали писать первые треки у меня дома на микрофон-палочку. Я записывал нас в Adobe Audition, убирал шумы. Мы это показывали одноклассникам, они говорили: “Да, круто”. Мы тогда слушали первый альбом Рыночных Отношений, а там такой стеб-рэп, они просто гонят себе в прикол. И у них же все треки про наркотики! Мы слушали и не понимали больше половины, я переслушивал это потом — и начал осознавать.

Потом мы увидели первый клип Tyga “Cricketz”. И я о***ел, как он стелит. Мы с Янисом гоняли этот трек, он тогда подсел на Tyga — у него же вообще прослеживается в творчестве влияние Tyga.

Потом все как-то пошло вверх. Мне начали писать люди: “Мясо, братан! Давай делай!”. C4, чувак, которому я всегда респектовал, позвал меня к себе в клип. На первый концерт Яниса пришло 200 человек. Нам было по 18 лет и девочкам на концерте по 18. Это потом уже мы приезжали, а в зале 17-летние девочки, мне неудобно было их забирать. А тогда мы сами были молодыми, забирали этих девочек.




Тот самый клип С4 — Gidra вступает на 2:28



Я хотел жить, как рок-н-ролльщик, свято верил во всю эту романтику, потому что еще был молодой и глупый. У меня была трэп-хата, малюсенькая однушка. В 10 утра мне звонили в дверь — это приезжал человек от Трэппы (Yung Trappa — петербургский рэпер, сейчас отбывающий тюремное наказание — прим. The Flow) из Питера. Он ехал из Питера в Москву на маршрутке. За это получал 30 тысяч и был счастлив. Парню 16 лет, он любил трэп и слушал Fredo Santana. Однажды он приехал ко мне и такой: “Хочу крест на лбу набить, как у Fredo Santana”.

Мне с этого прилипало где-то 100 тысяч. А мне 19 лет. Как я проведу оставшийся день? Куплю дорогую шмотку, потом поеду тусоваться — вот и все. Деньги я спускал быстро — мог три раза в день поесть в “Якитории”, это сразу 10 тысяч уходило. Тогда я знал, что деньги есть и через неделю снова будут — я их раздавал налево и направо!

Пару раз были, конечно, дикие истории с мусорами. Мы стоим вчетвером, двое из нас под "молоком" (вываренная в молоке марихуана, также "манага" — прим. The Flow). Это как накуриться, только тебя в 10 раз сильнее прет. У каждого с собой грамм по 10 шишек. Сзади подъезжает мусорской “бобик”, останавливается. Ребята мне об этом говорят, а я стою спиной. “Ну чо, стоим спокойно, бежать не варик”. И смотрю — один тип, который под манагой, начал паниковать. Один шаг, второй — и он уже бежит. Мусора все понимают, вылезают из тачки: “Стой! Стрелять будем!”. И мы втроем тоже убегаем. Они садятся в “бобик” и за нами. А у нас переход из района в дачный поселок. Между ними лежит камень-блок, чтобы туда машины не заезжали. Он нас и спас. Мусора упираются в блок, а мы бежим, по дороге все сбрасываем — и в лес.

Причем на следующий день мы вернулись на то же место и забрали все, что скинули.

Однажды я приехал в Питер к Трэппе, мы напились. И вот я иду по Невскому, у меня с собой сумка, в ней два килограмма. В одной руке бутылка шампанского, в пальцах косяк. Я пьяный. Ты понимаешь, насколько мозгов не было? Мимо идут девочки: “Ой, а чем это от вас так пахнет?” — я протягиваю им косой: “На, дарю”.

В 20 лет появилась химия — и это была главная ошибка в моей жизни. По-моему, впервые я попробовал экстази в Зеленограде Там хата — полный трэп, туда залетает полрайона, все приносят с собой все, что у них есть. Все вкидываются чем попало. И вот кто-то просто вкидывался, а мы музыку писали. У****ные в ноль, но наваливаем биты, пишем куплеты. И еще эти легкие деньги, у всех тогда были бабки. Представь — в кармане 100 тысяч, тебе 19 лет, ты съел наркоты и чувствуешь себя богом!

Потом Трэппа сел. Потом у меня кент на районе сел за два грамма шишки на три года. После этого я перестал этим заниматься: стремно стало, что двоих посадили, а я третьим буду. Как говорил 21 Savage, “у меня убили двух друзей, и я перестал криминалить, потому что знал — я следующий”. Yanix вышел из всего этого еще раньше, когда у него появились концерты. Он красавчик, запустил грязные деньги в свой рэп и получил чистые. Понимаешь, главная цель трэпа — это выйти из трэпа! Жаль, что многие этого не поняли.





Gidra и Yanix часто записывали совместные треки. Этот вышел год назад.




Потом я начал есть химию каждый день. Амфетамин, кокаин. Мозгов же не было совсем. Получилось так: сначала была музыка, потом наркотики, потом музыка ушла — и остались только наркотики. Рок-н-ролл проходит, тебе становится по*** на музыку, и ты просто начинаешь торчать.

Я ел таблетки, как конфетки, как у Трэппы в треке, знаешь? Ты не осознаешь, что ты делаешь. Я встречался с людьми, с которыми не хотел видеться, но подсознательно понимал, что у них есть наркотики. Тебя просто ведут туда ноги. Сами. Я знал типов, которые не спали по 11 дней, но там уже психозы начинаются, наверное. А вот не спать три дня — это нормально.

Мне кокс никогда не нравился, у меня от него нервы. Кокаиновый психоз — есть такое понятие. Когда Тони Монтана в фильме начинает по всем стрелять — это он и есть. Синтетика — она бьет по нервной системе. У меня до сих пор нервы шалят, иногда руки просто трясутся. Мне врач-нарколог говорила, что синтетика не убивает органы, а убивает мозг. Героин наоборот — убивает все органы, но мозг у героинового наркомана остается в неизменном состоянии.

Самое жесткое, что я пробовал — мефедрон. Это аналог кокаина, только синтетический. Я знаю мажорку, которая сидела на коксе, а когда попробовала мефедрон, сказала: “Кокс — это х****я”. И сейчас вся молодежь садится на эту тему, потому что она дешевле в разы. У нас на район он попал: раньше там все курили шишку, а теперь е****ат мефедрон. Он сейчас реально захватывает мир.

Я никогда не пробовал героин и метадон. Знаешь, у меня единственный запрет — что нельзя шприцы. Нам в детстве внушают: “Наркотики — это плохо” и показывают знак с перечеркнутым шприцем. И у тебя закрепляется, что шприцы — это плохо, а все остальное не так плохо.

Мы все употребляли. Но знаешь, как было? Я употребляю с Янисом, мы торчим день, потом расходимся, он начинает заниматься своими делами, а я еду к Breezey. Мы висим с Breezey день, потом он идет заниматься своими делами, а я еду к другим ребятам торчать. Никто не знал, насколько я в этом! Ребята думали, что мы с ними один раз в месяц торчим. А я — весь месяц. На концертах мы вместе нюхали кокс и трахали шлюх. А я и после концертов ехал делать то же самое.

Концерты — это был п****ец. Представь: ты выходишь из гримерки — а там стоит очередь. 30 девочек. Янис говорит: “Братан, я фоткаюсь, а ты стоишь и выбираешь трех самых лучших”. И я смотрю: эта нет, эта нет. О! Ты! Едешь с нами! Ни одна не отказывалась ни разу. Некоторые писали после концерта в директ. Янис всегда такой: “Я устал, хочу спать”. А я хотел рок-н-ролла. Однажды к нам в номер приехали девочки, просто чтобы сфоткаться. И вот мы с ними уже начинаем трахаться, и они такие: “А вы потом с нами точно сфоткаетесь?”.

Один раз мы приехали в Самару — я, Янис и 4EU3. Нас поселили в мини-отель, а там на ресепшне консьержка. Ей лет 40, но она за собой следит, такая милфа типа. Она подходит, приобнимает: “О, мальчики, вы музыканты?”. И гладит меня. И мы заходим в номер с Янисом, я говорю: “Слушай, консьержка странная какая-то. По-моему, она меня клеила”. Янис: “Да ты гонишь!”. И тут залетает 4EU3: “Пацаны! Мне кажется, или консьержка меня клеит?”. В итоге мы поехали на концерт, после него 4EU3 пошел спать, а мы набрали девочек и висели с ними всю ночь. Когда мы уезжали, консьержка обиженно на нас смотрела.

Однажды Янис попросил выучить новые треки с его релиза. А я торчал. Он говорит: “Если до такого-то числа ты не выучишь треки, то все. Без обид, по-братски, но я хочу работать и зарабатывать”. Я заторчал и не выучил. В итоге Ян начал брать с собой на концерты Breezey, а теперь совсем без бэк-МС ездит.



"Я катаюсь на битах" — очень показательная песня для рэпера. А это ее ремикс




В прошлом году я понял, что все. После вечеринки я пришел домой. Не мог уснуть, потому что был об****нный. Я реально не знал, что делать, и просто в поиске набрал “Помощь зависимым”. И мне вылезла первая клиника — Институт наркологии. Но туда сразу не взяли, сначала надо было отлежать в районной больнице.

В обычной районной наркологичке тебе делают укол в день и кладут глицин под язык. А глицин — это такие таблеточки, которые 30 рублей стоят, никакого толка от них нет. Это беспонт. Потом я дал доктору взятку 16 тысяч рублей, и меня положили на месяц в НИИ Наркологии. Там уже были профессора, специальные программы, мощные препараты. Ты туда приезжаешь, тебе делают капельницу, чистят кровь. А потом дают таблетки, от которых ты вырубаешься дня на три. Ты в невменяемом состоянии находишься, без сознания. Я пришел в себя спустя четыре дня, не понимаю, что происходит, где я вообще. Я потом видел со стороны ребят, которые в таком же состоянии — они еле ходят, их с ложки кормят.

Один день в рехабе стоил шесть тысяч рублей. То есть месяц — 180 тысяч.

В первый раз моя мама о***ла. Она добрая у меня и не замечала ничего никогда, даже про травку не знала. А тут я ей говорю: “У меня сильная зависимость от химических наркотиков”. Потому что бессмысленно было это скрывать. В первый раз на моей памяти она заплакала. Это, наверное, было самое жесткое в моей жизни.

Телефон тебе дают два раза в день на полчаса. Я брал — звонил маме, кентам, в твиттер писал. Потом его забирали. Там просто лежат не только те, кто хочет лечиться, а еще и те, кого насильно положили. И через телефон они затягивают наркотики прямо туда. Когда я лежал второй раз, в туалете пацаны курили гашиш. В наркологической клинике. Врачи даже не знали об этом.

Там такие персонажи лежали! Сейчас есть такое понятие, как “шкурить” — ходить искать чужие закладки. Вот один парень с другом этим занимались и нашли 50 грамм соли. А соль — это жестче, чем мефедрон, мефедрон х10. И они хотели его скинуть, а потом начали юзать. И все, не смогли остановиться. Потому что когда тебя отпускает, ты дико хочешь еще. У тебя такая депрессия наступает, что п****ец. Тебе очень нужно еще раз употребить. Они так торчали два дня, на третий он пришел к отцу и сказал: “Клади меня в клинику, я больше так не могу”. 19 лет пацану.

Или вот лежал парень американец — он русский, но с шести лет жил в Америке. Лежал двадцатый раз. Он любил такую тему, как спидбол — кокс с героином. Парень рассказывал историю, как поставился в шею прямо за рулем. “Поворачиваюсь на светофоре, а в соседней тачке сидит мужик вот с такими глазами”. Интересно, что он был сыном российского миллионера, который производит витамины “Витрум”.

После того, как я отлежал четыре месяца, я три месяца не употреблял. Держался. Потом сорвался и лег третий раз. Это обычно под алкоголем происходит: ты выпиваешь, и у тебя теряется контроль. Я пришел в клуб, мы напились, я зашел в туалет, а там старый мой кент чертит. И я, пьяный в мясо, подхожу и делаю дорожку. Я три месяца держался! А тут просто пьяный пришел — и все. С одного раза тебе не становится плохо, но это на***ка, ты сам себя обманываешь. “Слушай, да не так все плохо, можно еще раз”. Но через месяц мне было так х****во, что я понял: надо снова ложиться. И проходить все заново. Химия — это смерть. Никому такого в жизни не пожелаю.




"Zombie" — клип 2017 года



Сейчас я подрабатываю в инет-магазе. Я не хочу больше связываться с криминальной темой. Но это все равно очень заманчиво до сих пор. Ты всегда знаешь, что можешь переслать одно сообщение в телеграме — и тебе упадет 15 тысяч. За то, что ты переслал одно сообщение!

Я понимаю, что у меня нет такого, как у Яниса — денег, успеха. Но я хотел бы делать музыку просто для себя. Мне нравится слушать свой рэп. Я не гонюсь за деньгами или славой, но если они придут, это будет круто. У меня есть записанные демки, буду работать. DJ Nik One берет мой трек к себе на релиз, клип буду снимать.

В рехабе мне объяснили, что наркоманом ты останешься на всю жизнь. Я тебе скажу, что все, завязал, а по факту через полгода это снова может произойти. Внутри тебя сидит маленький наркоман. Если меня спросят: ”Будешь?”, я скажу “Нет”, но на миллисекунду задумаюсь о том, что один-то раз можно. И вот этот маленький наркоман с тобой будет всю жизнь сидеть, прикинь?

Участвуют Баста, Гуф, Брутто, Big Baby Tape, Alblak 52, Saluki, Yanix, Yasmi, Полка, A.V.G., Scirena, Три дня дождя
Рэперы фотографируют живот, человек без штанов, МС Сенечка забыт — в новом выпуске любимой рубрики