"Я всегда был музыкальным бомжом": DJ Stonik1917 — о пластмассовости современного рока, крутости Oasis и Розенбаума

Леонид DJ Stonik1917 начинал с гитарной музыки и даже успел съездить в тур по "Золотому кольцу" со своей группой Robot Monsta. После этого он делал сольный проект Батерс, где смешивал стоунер-рок (это такой тягучий хард-рок) и рэп. В то время его активно поддерживал Boulevard Depo, с Батерсом фитовали Хаски, i61 и Tveth. А в 2023-м Леонид взял псевдоним DJ Stonik1917 и выпустил альбом жизнерадостного хауса "Happy House". Песня "GoodDayFlopTray" завирусилась в соцсетях, DJ Stonik1917 стал много выступать — и наконец получил ту популярность, которую не мог обрести ни с Robot Monsta, ни с Батерсом.

Сегодня у DJ Stonik1917 вышел альбом "Урони тусу". Мы поговорили с ним об этом релизе, а также о том, как, сделав Стоника, он вышел из депрессии, о том, что он собирается делать с Батерсом дальше, и о том, почему современный рок пластмассовый и почему у современных слушателей низкая музыкальная планка. А еще — о том, почему в его топ-3 артистов Oasis и Розенбаум.




— Леня, у тебя сегодня хороший день?

— Да, довольно хороший.


— Я не могла не начать с этого вопроса… Опиши свой идеальный день.

— Мой идеальный день — когда я могу позаниматься музлом, когда хорошая погода, когда я сделал какую-нибудь зарядку.


— Песня про хороший день "GoodDayFlopTray" — твоя самая популярная сейчас. Был ли момент, когда ты устал от нее?

— Скорее нет. Я до сих пор не устал. На нее круто реагируют, поэтому ее приятно исполнять.


— Даже столько много раз подряд?

— Да. Я помню, в какой-то совсем хайповый момент я немного подуставал и иногда специально переставал играть ее на сетах. Небольшую паузу сделал — дальше продолжил.

Есть песни, которые более жестко влияют на публику. Таких песен у меня много. Поэтому я не обламываюсь на сетах, если не исполняю ее.


— Жестко влияют — в смысле тоже классно заводят?

— Да, они были с самого начала. "SUPERAGENT" или "Dance All Night" в разы сильнее заводят, заставляют людей прыгать, орать. "GoodDayFlopTray" больше заставляет людей достать мобильники и снимать.


— А тебе это не очень нравится.

— Да, меня это обламывает. Помню, вот она [песня] хайпанула, я выступал на "Фестике", там было несколько тысяч людей, я так его ждал. Думаю, ну все, сейчас "GoodDayFlopTray" влуплю — и все запрыгают. И я смотрю: все просто стоят, снимают на мобильники, не танцуют.

— Вопрос, который лично меня волнует. Хороший день, чтобы подарить "цветок" или "цветов"?

— Было принято решение, что я оставлю на размышление слушателя. Как он слышит, так пусть и будет. В самой записи присутствует и “цветок”, и “цветов”. Эти слова наложены друг на друга, поэтому звучит неопределенно.


— Мне больше нравится "цветов"...

— Это, по-моему, первое, что я записал.


— Поговорим про твой новый альбом. Мне показалось, на нем появилось больше рейва.

— Да, там преобладают BPM от 150, до 173 даже доходит — более ускоренный режим. Но и классик хаус 120−150 BPM тоже присутствуют. Но больше да — ударный, быстрый.

У меня было понимание, что я хочу идти к хэппи-хардкору. Это 173 BPM. Я вот так видел: буду расти — и со мной будет расти мой BPM. Как будто бы быстрый BPM более стадионный, более масштабный. В итоге на этом альбоме что-то среднее.


— Ты сказал про стадионы. Это твоя цель?

— Да. Было бы круто быть или гостем, или артистом на стадионном мероприятии танцевальной музыки. У нас сейчас есть очень много каких-то фестивалей, но потолок — 5−7 тысяч [человек]. Моя мечта и как слушателя и любителя танцевальной музыки, и как производителя танцевальной музыки — увидеть на своем веку заполненный стадион. Как это бывает в Европе: толпы, максимальный бэйс, все кричат, прыгают, танцуют. Это намного интереснее, чем стадионный рэп.


— А ты сам был на каком-то таком концерте?

— Нет. Во мне недавно проснулся интерес к танцевальной музыке, возродился. Раньше я больше слушал рок и был на крутых рок-концертах. Я был в Амстердаме на [Лиаме] Галлахере, там было 18 тысяч людей, и это было круто. А на танцевальных не был.


— На кого хотел бы попасть?

— На $ono$ Cliq. Есть такие челы в Берлине. Они вообще неизвестны в России, но в Берлине они устраивают очень-очень большие тусы, большие стадионы, всякие рейвы. Я бы в целом сходил на концерт берлинской тусы: на Viko63, $ono$ Cliq, Tiefbasskomando.


— У тебя на альбоме целых два трека с SP4K. Там ваш совместный продакшн?

— Да. В связи с другими проектами я как-то уперся в то, что не могу доделать продакшн на песне "Krug". Это фит со Слушай экзорцист — таким андеграундным чувачком. Он делает треки с гугл войсом, с электронным голосом.

Изначально он мне прислал свой продакшен. Он был супер лоу-фай, он бы не подходил к моему альбому по телу звука, потому что у меня там мощный, довольно-таки качественный звук. Я с ним копошился-копошился, придумал полностью репродакшн, но он немного меня не устраивал. Я чувствовал, что в нем чего-то не хватает, того, что я сейчас не могу доделать с замыленным ухом. И было принято решение обратиться к маэстро. Он супер вписался, услышал, что я хочу там услышать, то, чего там не хватает.

А второй трек — "Але" — уже мой сольный. Там тоже была лоу-фай версия. И мне надо было, чтобы какой-то другой чел в теме перебил продашкн на свой лад, на других инструментах, сделать ремастер по сути. И вот SP4K вторым вагоном влетел туда. Получилось прикольно.


— Получается, двум продюсерам не так сложно бывает работать вместе?

— На самом деле сложно. Но именно с SP4K так получилось сформулировать задачу. А он супер работяга, который вписывается и максимально круто, на профессионале делает свою тему. И вообще без майонеза получилось, за два-три дня он все сделал.

Но часто бывает, что чуваки очень сильно затягивают, тормозят работу. Редко бывает так, что ты нашел чела, с которым за 2−3 дня что-то можешь сделать.


— В треке, который называется "DJ S MC P", я слышу "MC Порно". Я правильно слышу?

— Да.


— Кто это? Electro Daddy, который на фите?

— Легенда стайлинга Tracy.hiphop. Он привез новому поколению видеопродюсеров и иных визуалистов фишай. Все, что вы видите сейчас фишайное по продакшену в России, сделали челы, которые увидели [его работы] и вдохновились им. У него много неймов, один из которых — PornoPrince. И он читает свою аббревиатуру. Electro Daddy — еще один его ник.


— Фишай частью и твоего стиля стал.

— Я многому у него научился. Можно сказать, что мой визуальный код взял истоки из его стиля и дополнился моим видением.

Димон [Tracy.hiphop] снял и "Курточку Стоник".






— Чем твой новый альбом отличается от "Happy House"? Если общая линия та же.

— Он менее лиричный, более репрезентативный в плане подачи. Здесь я больше выпендриваюсь. Выпендреж смешной, в моем стиле, но все равно выпендреж.

Плюс он очень сильно отличается по звуку. "Happy House" — это совсем лоу-файный альбом, в котором я отписывал все сам, сводил все сам и мастерил. Все на аналоговых инструментах и на японской кассетной портастудии — вплоть до мастера. Здесь [на "Урони тусу"] я подключил еще одного человека. Его зовут Макс Пират. Он, по моему мнению, самый мощный звукорежиссер в России. С его помощью я усилил звук. По сути, я сделал все те же шаги, что и на прошлом альбоме, просто на новом железе. Я купил очень крутых мастеровых дорогих железок, на которых делается мастер мирового уровня.

Я взял тот же самый звук, как на "Happy House", только на новых железках, и отдал его супер-профессионалу, чтобы он довел его до мирового саунда. Этот звук намного громче, намного качественней. Бас там взрывает еще в разы мощнее, на громком звуке это вообще сумасшествие. Но при этом сердцевина звука — лоу-файная, кассетная — сохранилась.

Задачей этого альбома было показать апгрейд звука, звукоинженерную мысль.


— Ты с материалом прошлого альбома очень много выступал на летних фестивалях и вечеринках. Расскажи о плюсах и минусах такого плотного графика выступлений.

— Плюсы в том, что ты можешь познакомить аудиторию маленьких городов со своим стайлом, со своей музыкой. В целом посмотреть города, кайфануть, попутешествовать. В большинство точек я беру свою девушку Стасю, и для нас это как мини-трип, приятное путешествие.

Но есть и минусы. Конечно же, усталость. Это очень сильно бьет по здоровью. Вообще ненавижу самолеты, они убивают спину, шею. Это привело меня к тому, что я начал заниматься йогой. К этому сезону уже буду готов получше.


— В июле прошлого года ты писал в телеграм-канале, что хочешь открыть набор в Профсоюз ЛХК [Ленинградский хаус-клуб — по аналогии с Ленинградским рок-клубом; песня “ЛХК” c Boulevard Depo есть на альбоме "Happy House"] и собрать свое "Поющее ядро". Что это была за идея и что с ней случилось дальше?

— "Поющее ядро" — это группировка ультрас зенитовских, которые являются сердцем песни стадиона. Они тренируют распевки и заставляют остальной стадион, остальной вираж запевать (так было, когда не было Fan ID — существовал фанатский вираж)

У меня была идея, чтобы у меня было такое же. Человек 50-100, с которыми мы арендуем помещение, приходим, орем, тренируем. Это бустит бейсовые вайбы на тусовке. Чтобы чуваки понимали, как под музыку 150 BPM нужно действовать: ты танцуешь, орешь в унисон со всеми, кайфуешь с этого. Это громко. Ты получаешь ровно столько же энергии, сколько и отдаешь обратно.

Но я подумал, что лиху дал немного, что это будет очень сложно собрать. Но, возможно, вернусь когда-нибудь к этой идее.


— Ты увидел какую-то обратную связь у аудитории по поводу этой идеи?

— Да, были отзывы "впишусь 100%, погнали-погнали". Я себе пометил, что есть люди, можно работать. Но на мне столько задач всегда по музлу, что очень сложно выбрать время на организацию таких тем.


— Хочу поговорить про твой переход от Батерса к Стонику. Когда ты создал DJ Stonik1917, ты говорил, что тебе нужна была пауза от Батерса, что ты хотел делать другую, более счастливую музыку. Ты помнишь какой-то определенный момент, в котором ты такой: "Все, надо что-то менять, надо делать что-то другое"? Или все происходило постепенно?

— И постепенно, и одномоментно. Постепенно в том, что я пребывал в жесткой депрессии, и мне было не супер классно от этого в целом. Я себя ужасно чувствовал и поэтому писал депрессивную музыку. Это как с головной болью и депрессией: у тебя болит голова — от этого развивается депрессия. Если ты не купируешь головную боль, то депрессия нарастает. От того, что нарастает депрессия, больше болит голова. Я начал это осознавать и понял, что нужно поменять вектор.

Плюс я встретил свою нынешнюю девушку и очень в нее влюбился. Этот момент подчеркивает одномоментность решения. Был финальный толчок [в сторону] перехода на позитивную волну, на счастливую сторону жизни.

Я понимал, что что-то надо менять — и все само изменилось. Вселенная сказала мне: "Делай хаус мьюзик, парень" (смеется).


— Получается, DJ Stonik1917 стал некоторого рода терапией для тебя?

— Сто процентов. Изменил мою жизнь максимально.


— Насколько на твое решение вот так что-то кардинально поменять повлияло и то, что проект не зарабатывал того внимания, количества подписчиков и прослушиваний, которое, может быть, заслуживал?

— С 15 лет я играл в группах. С одной своей группой даже ездил в тур по "Золотому кольцу" на 10 городов. И это все всегда было в ноль, минимально зарабатывало денег и не приносило мне доходов. Я всегда был музыкальным бомжом и с этого не обламывался. Мне всегда было важнее донести до людей свою музыку и увидеть в них какой-то отклик, мол, им очень нравится, они меня понимают.

В какой-то момент я месяца два записывал одну из своих последних песен [Батерса]. Она называется "Странник". Мы записывали ее с группой, с суперкрутым звукарем. Звук был максимально крут. Мы ее выпустили — и на Яндексе, может, сто лайков, [она набрала]. А я реально считаю, что круче этого трека в плане рок-звучания сейчас вообще нет — до сих пор. И последние лет десять никто рядом не стоял в плане стайла, балладности, такого рок-величия.

Я понял: мало того, что я денег не зарабатываю, так меня еще и не слышат. То есть это в целом нужно как будто только мне. Ну окей, я в закрытые двери не очень хочу стучаться. Подумал: "Просто не готовы, нужно что-то другое".

Рок сейчас очень пластмассовый. Гитары все звучат как одна гитара. Барабаны все пластмассовые, как будто бы просто бумажка какая-то. Наслушанность этих рок-исполнителей — как будто они слаще морковки вообще ничего не ели. Для них Linkin Park какой-нибудь — это реально кул, идолы.


— А Linkin Park не кул?

— Кул, [но] это как и Nirvana. Nirvana в целом великая группа, но я ее, допустим, переслушал в 15 лет. И для меня это уже не кул, это Пошлая Молли в гранж-мире. В 15 лет я слушал Нирвану, в 16 лет я услышал всю золотую четверку гранжа: Soundgarden, Alice in Chains и Pearl Jam [плюс Nirvana]. И каждая из этих групп просто даст Нирване прикурить. Точно так же и с Linkin Park. Linkin Park еще в школе закончился для меня как по звучанию, так и по интересу к нему. Я слушал на кассетах альбом "Meteora". Тогда вот да, кайфанул: окей, помягче, чем Korn и Limp Bizkit. Для более нежных, романтичных чувачков. Но на этом строить свои вкусы в рок-музыке — это для меня просто стыдно. В целом я никого не обвиняю, потому что у всех разная жизнь.

Я очень много музыки слушал, много рок-музыки, поэтому для меня это вообще лоу левел. А кто-то слушал Linkin Park — и все. И это норм. Не все — музыканты. Большинство людей — просто слушатели.


— Ты связываешь то, что Батерс не получил большого отклика, с тем, что аудитория не смогла выкупить твою музыку, потому что она воспитана на другой музыке — более простой?

— Наверное, да. Плюс, конечно же, у меня не было команды маркетологов, не было менеджмента, не было достаточного инструмента, чтобы донести [музыку]. Сейчас можно любую музыку донести, если ты правильно, поступательно делаешь [что-то] шаг за шагом. Ты все равно свою таргетированную аудиторию найдешь.

Это вкупе работает: маленькая наслушанность [аудитории], неразделение моего стиля [людьми] и плюс мой анскилл в плане донесения [музыки] до людей. Я не то чтобы "как меня можно не слушать"? Я все понимаю. Просто речь идет именно о моем восприятии — и дальше делать не очень хочется.


— Когда ты выпускал песню "Странник", ты писал в телеграм-канале: "Цикл бесконечен, я это понимаю. Жизнь-смерть, жизнь-смерть. Сегодня — о смерти". Когда ты уже создавал Стоника, ты думал о том, что когда-то цикл снова сменится — и ты захочешь говорить о смерти?

— Конечно, цикл на этом [на "жизни"] не остановился. Я не исключаю, что это произойдет, и даже уверен в том, что это произойдет. Жизни — смерть: они идут вместе, бок в бок, так что можно и тем, и тем заниматься одновременно.


— Что ты будешь делать, когда тебя потянет, условно, в сторону "смерти"? Ты будешь реализовывать это в рамках Стоника или вернешься к Батерсу?

— Я не знаю. У меня есть уже написанные песни от Батерса. Пока я их не выпущу — наверное, не буду ничего нового делать. Хотя, кто знает.






— Да, ты писал, что у тебя чуть ли не 30 песен накопилось. А почему ты сейчас их не выпускаешь? Параллельно со Стоником.

— Добившись какого-то эффекта со Стоником, я понял, как это работает, и понял, как это на самом деле энергозатратно — постоянно быть на рабочей волне. Очень-очень много пунктов, точек фокуса одновременно нужно держать, как в йоге.

Выпускать опять в никуда я не хочу. Для того чтобы выпустить круто, нужно промо, видео, нужно постоянное движение. Визуальный ряд, своевременный выпуск материала, активности какие-то, выступления. Одновременно держать эти точки фокуса и у Батерса, и у Стоника будет сложно.


— Но ты не исключаешь, что еще к Батерсу вернешься?

— Точно вернусь. Мне точно так же, как жаль выпускать в никуда песни, жаль не выпускать то, над чем ты так долго работал.


— Ты не боишься, что сейчас, делая Стоника, ты станешь заложником какого-то позитивного образа — и дальше аудитория будет только подобного от себя требовать?

— Нет, я об этом не думаю. Мне всегда важнее свое мироощущение, чем ожидания людей. Меня даже друзья спрашивали насчет "GoodDayFlopTray": "Что, ты теперь будешь подобный звук делать?" Конечно же, нет.


— Но для тебя же все равно важно, чтобы твоя музыка получила признание.

— Да, но почему-то я все равно не парюсь об этом [о том, что станет заложником позитивного образа]. Сейчас получается на волне делать то, от чего я кайфую, и это люди слушают. А подстраивать свой стайл для того, чтобы меня продолжали слушать, я не буду.

У меня даже в рамках Стоника есть куча идей, как заапгрейдить звук, куча новых фишек, но не потому, что я хочу, чтобы это кто-то схавал. Мне в целом интересно это делать.


— Немного вернусь к Батерсу. Как его аудитория отреагировала на твою смену вектора?

— А я не знаю. Мы с аудиторией Батерса меньше общались, чем я сейчас общаюсь с аудиторией Стоника. Я помню лица супер фэнов. [Но] они точно так же кайфуют и от Стоника. По-любому кому-то не понравилось — ну, се ля ви.


— Мне всегда казалось, что рок-тусовка, которой ты так или иначе касался, довольно замкнутая, в чем-то консервативная. Не встречал от нее реакции вроде "фу, он ушел в мейнстрим, трушность потерял"?

— Я ее ощутил, еще когда Батерсом занимался. До этого я был в настоящей рок-тусовке, и, когда я начал делать Батерса, он переплетался с рэп-звучанием. Мои всякие стоунер-вещи воспринимались как рэп. Ни гаражное, ни стоунер-сообщество не очень [это] одобряло. Они меня не жаловали.

А сейчас рок-сообщества и нет, можно сказать. Всякие чуваки, с которыми мы играли в маленьких барах, застряли в неразвивающемся жанре и не увидели в моем музле развитие жанра. Они не видели в этом стоунер. Ага, по-другому сведено — ой, а что это? Это, наверное, рэп. Так можно и Kasabian, Arctic Monkeys назвать рэпом. Там есть речитатив, а то, что там гитары на три комбика записаны, уже не важно становится.


— Ты сам говоришь о том, что Батерс был проектом, где разные жанры соприкасались друг с другом. Ты вообще много экспериментировал тогда. Не кажется ли тебе, что такое экспериментаторство больше доступно, когда ты находишься в условном андерграунде? Когда от тебя мало что ожидают, когда нет ощутимого заработка?

— Возможно. Но в целом эксперимент доступен тому, кто на этот эксперимент готов. Если смотреть со стороны музыканта. И неважно, когда ты к нему готов. Ты супер андеграундный чел, может быть. А можешь быть Бульваром Депо, который супер-супер рэпер — и идет на эксперимент по щелчку пальцев, выпускает лоу-файный альбом.


— То есть выход в условный мейнстрим не означает отказ от экспериментаторства, какое-то упрощение?

— Нет, все зависит от человека. Если тебе интересно — ты по-любому сделаешь. Нет никаких "но".


— Твои фанаты могут сказать: "В проекте Батерс ты много экспериментировал, а теперь делаешь пусть и классный, но более однообразный хаус".

— Так сложно сказать, потому что все равно мой подход к этому хаусу тоже своего рода экспериментальный. Я не могу назвать ни одного аналога моему подходу и моему звучанию.


— Когда ты заработал первые ощутимые деньги с DJ Stonik1917?

— Я до Стоника вообще не зарабатывал денег. Причем у меня была крутая студия, но все деньги уходили на аренду. Я жил у родителей — и на студии. Только последний год [до Стоника] снимал квартиру с бывшей девушкой.

Для меня очень быстро эти деньги [со Стоника] стали ощутимыми. Уже когда я начал играть сеты, это стоило полтора рубля за сет за час. Два сета в неделю — это значит восемь сетов в месяц. Нифига себе, вот это ощутимо. Занятие диджейством было ощутимо по бабкам уже тогда. Вообще до того, как Стоник что-то выпустил. А потом прайс рос-рос-рос. И каждый рост моего прайса был ощутим. Я знаю цену этим деньгам и ощущаю их довольно приятно.


— У тебя была студия Roof. Она была прямо твоя?

— Изначально у нас была студия DZK.


— Которая подвальная?

— Да. И она все разрушалась-разрушалась. Ее заливало водой. Там вообще не было вентиляции. И мы там работали все равно. В какой-то момент я записывал Темыча Депо. Звук ужаснейший у него, видимо, в наушниках был в этот момент. Там бетонный пол, все ковры были залиты — мы их убрали. И был маленький коврик метр на метр, на котором Темыч стоял. Света не было. Темыч говорит: "Все, чуваки, я больше не могу". И мы в тот момент решили мутить новую студию. Нашли помещение, Темыч засапортил деньгами на ремонт, на оборудование — взял на себя все финансовые тяжбы. Я подключил своего кореша-строителя. И мы там еще с одним звукарем, с которым еще с подвала были вместе, на мансарде, то есть на крыше, строили где-то два месяца эту студию. И она просуществовала 4-5 лет.

Но это все-таки не моя студия, а наша общая с Темычем. Потому что его вклад был максимальный.






— А в какой момент она закрылась? Когда пошел Стоник?

— У меня появился Стоник. Я записал там альбом. Мы обросли кучей железа на этот момент — и я, и Темыч. Он тоже писал лоу-файный альбом, для него не нужна была крутая помещуха за кучу денег. И мы просто разобрали свое железо и продолжили писать музыку уже дома. Мы посчитали, что кучу денег в год отдаем, а зачем, если мы можем дома писать музыку? Лучше эти деньги пойдут в семью и на железо.


— В инстаграме студии последний пост — от 14 марта 2023 года с Icegergert. Какие у тебя были впечатления от встречи с ним?

— Максимально позитивные. Чел с района, где у нас студия была. У нас на 7-й Советской [студия], у них на 3-й Советской свой спортивный клуб. Мы туда ходили в качалку. Я смотрел, что человек с квадратным флоу делает агрессивный рэп — прикольно. Мы приходим — они толпой качаются, угорают на своем вайбе. И Коля, мой коллега-звукорежиссер из студии Roof, с ним супер сдружился и начал приводить его на Roof, писать его. А мне тогда как раз было интересно подснять что-то, потестить свои камеры. Я был максимально вдохновлен этим, набивал себе скиллы. Думал, что, может быть, этим тоже смогу чуть-чуть подзарабатывать. Это еще до выпуска Стоника было. Мы подсняли за два вечера этот видос. Я считаю, что он он супертоповый, учитывая, что ноль вложений, чистый энтузиазм. И видео такое максимально raw получилось, передающее их вайб.


— Тебе нравится, что делает Icegergert сейчас?

— А я в целом сейчас рэп не слушаю, мне рэп не близок. Я переслушал рэп, еще когда мы переходили с DZK на Roof. Я вижу, что у него музло очень залетает в тиктоке и рилсах.


— Ты говоришь, что многие люди обладают довольно низким музыкальным вкусом. Ты имеешь в виду все музыкальные жанры?

— Когда ты слушаешь рэп, у тебя в целом низкая музыкальная планка. А нормальной музыки нынешнее поколение точно слушало не супер много, не в обиду.

Это не ворчание старика, а мнение человека, который и то, и то послушал, и то, и то поделал, и понимает, что круто, а что — нет.


— И то, и то — что ты имеешь в виду?

— Я слушал и Led Zeppelin, и что сейчас… Я закончил все свои надежды на русский рок, когда Пошлую Молли услышал. А сейчас что там? Три дня дождя? Увы, чуваки, это не рок.


— А ты слушал EP Пошлой Молли прошлого года?

— Возможно, слышал в инсте эту песню, которую прикрепляют к посту. Но я бы никогда не сел и не послушал целую песню даже за деньги, мне кажется.


— А там как раз отсылки к старому классному глэм-року…

— Ну наверное… Если это вдруг стало круто звучать, то вообще кайф.


— Тебе не кажется, что так про любую эпоху можно сказать: часть людей слушает мейнстрим, а часть готова куда-то закапываться, слушать что-то более интересное? Что это не только к современному молодому поколению относится.

— Наверное, да. Но все прошлые этапы круче, чем нынешний. Мой батя ругал меня, когда я в 6–7 лет слушал Prodigy. Сейчас я супер люблю Prodigy.

Каждое поколение ругает новое за их музыку, но все поколения до — круче, чем то, что сейчас в мейнстриме.


— А ты не думаешь, что каждое поколение так же говорит о новом?

— А вот смотри: Prodigy так крутыми не перестали быть. Prodigy ему [отцу] казались не крутыми, но они до сих пор суперкрутые. И я беру этих Prodigy, сравниваю с тем, что сейчас, и слышу, что это отстой.


— Я к тому, что батя тебя ругал за Prodigy. Так же, как и ты сейчас ругаешь что-то современное и говоришь о том, что раньше было круче. Хотя как Prodigy были крутыми, так и сейчас какие-то чуваки крутые.

— Наверное. Я не спорю с тем, что то, что было до Prodigy, может быть круче Prodigy, а то, что было до этого, тоже может быть круче — и до этого круче.

Сейчас финансовая составляющая растет с каждым годом. [Идея] заработать на музле сейчас в своем возможном пике. Заработок растет — качество падает.

В общей массе это так. Но, может быть, я ошибаюсь. Может быть, Тейлор Свифт круче, чем Шаде. Но я в этом очень сомневаюсь.


— А кого ты считаешь классными артистами, которые планку музыкального вкуса не понижают, а наоборот, повышают? В России. Кроме Бульвара Депо.

— Я в целом мало слушаю музыки, потому что я не могу ее долго вытерпеть. И слушаю только своих корешей. Хаски — тоже круто. Но это все равно рэп. Мне рэп как бы не нравится. Мне просто нравятся стихи у Хаски, стайл у Темыча Депо. Мне кажется, это профдеформация: Темыча писал лет пять подряд. И я уже настолько преисполнился его музлом, что как [впитал] с молоком матери.


— А кого ты тогда слушаешь? Кого-то же слушаешь, помимо корешей…

— В наушниках я слушаю только трех исполнителей. Это Александр Розенбаум, группа Oasis и группа Король и Шут. Больше ничего. Какой-то хаус — на фоне. Это все поиск того, что будет у меня в сете.


— Ты говорил, что много музыки слушал и слушаешь и именно поэтому можешь сказать, что шаришь. А тут, оказывается, всего три исполнителя…

— Это что в итоге осталось… Я все слушаю до той поры, пока я не затру это вообще до дыр. И вот Oasis, Король и Шут и Розенбаум — они незатираемые офишал.


— Почему Розенбаум в этой тройке?

— Возможно, потому что папа включал в детстве. А возможно, потому что он величайший поэт современной России. То есть это самый крутой поэт — наш современник в России. Он пишет о вечном, он восхваляет город, в котором я живу. И пишет так, что почти всегда, когда я его слушаю, у меня слеза готова. Иногда даже надо выключать — настолько глубоко он во мне говорит.


— Возможен фит с ним?

— Я думаю, нет.


— Почему?

— Мне бы было стыдно предлагать ему что-то сделать. Это на миллиард ступеней выше меня. Я не могу своим стилем опорочить, затронуть великое. А с другой стороны, ему это 100% не надо. Я неинтересный музыкальный собеседник для него, мне кажется…


— Мне кажется, ты его сильно превозносишь…

— А мне кажется, ты мало его слышала.


— Может быть. Ты упомянул группу Oasis. Что ждешь от их реюнина?

— Жду видос. Просто первый грязный видос с мобилы какого-нибудь чела, который выложил это в рилс. И я увижу это хотя бы на мобильнике, потому что у меня не получилось взять билеты. Я был на Тикетмастере где-то сто семьдесятитысячный. Не варик было купить абсолютно. Я жду какого-то записанного концерта, который я могу посмотреть и кайфануть. Я не думаю, что они продолжат музыкальную деятельность. Хотя было бы круто, потому что они в целом-то и по отдельности круто раздают сольные альбомы. У них есть еще порох в музыкальных пороховницах. Если бы они решились еще на альбом, то он бы был крутым, он бы не был отстойным. Хотя, может, это я как суперфанат, глор Oasis говорю.


— В чем главная крутость группы?

— Мелодичность, крутая стена звука, лиричность, о любви, о вечном — и просто бесконечный стайл.

Это самая стильная группа всех времен и народов. Визуальный стиль, музыкальный стиль — это все [у них] на пике до сих пор.

Вся одежда, которая сейчас в трендах, прически, которые сейчас в трендах — это все Лиам Галлахер, это все Ноэл Галлахер. Чуваки даже могут никогда не слушать Oasis, а при этом быть вот так вот подстриженными и не знать даже почему. А вот это потому, что группа Oasis существовала.


— Лиам или Ноэл?

— Лиам. Мне кажется, что он на самом деле добряк, а Ноэл более продуманный, но токсичный чувак, который его просто разгонял постоянно. А тот как маленький добряк на это все время подлавливался, делал всякую фигню и был дурачком в глазах общественности.


— Как тебе дроп Stone Island с Лиамом?

— Кайф-кайф. В целом Stone Island послабее становится с каждым годом. Прошлые коллекции — просто мясо. Там многослойность. Сейчас таких моделей очень мало, но вот какие-то главные дропы, как с Лиамом, прикольные.


— Есть у тебя любимая вещь от Стоника?

— А у меня не так много, кстати. Наверное, оранжевая куртка, которую братик — Тема — подарил. Она даже самая милая. Самая памятная.


— Это та самая курточка?

— Угу.