Рецензия: Pharaoh "Phosphor"
Как пел совсем другой артист, YUNGRUSSIA — "это новые люди, они всего добились сами". Глеб "Pharaoh" Голубин по состоянию на 2016 год — одно из самых обсуждаемых лиц жанра. Как артист он за пару лет сложился и обрёл фанбазу, пройдя вне радаров любых медиа. Даже профильные блоги — и те проворонили не только дебютные релизы (справедливости ради, куда менее интересные, чем то, что Pharaoh делает сейчас), но и прорывной клип "Black Siemens", саккумулировавший свыше десяти миллионов просмотров. Сформировавшийся вокруг Pharaoh фронт "янграшистов" пришёл со своим звуком, своей вебпанк-эстетикой и привил на родном чернозёме те ответвления хип-хопа (угрюмый trill и злой phonk, популяризованные за океаном командами вроде Raider Klan и TeamSESH), которые до них здесь спросом не пользовались совсем-совсем. Такие реформаторы в жанр приходят раз в пятилетку. Вливание свежей крови, сдвиг парадигм, переворот игры — называйте как хотите. Надолго ли они здесь как явление, как волна, — вопрос открытый, но в том, что след они оставят, сомнений у меня нет.
Новый микстейп Pharaoh (уже четвертый по счету) — это музыка молодого человека, у которого в одном ряду кумиров стоят Marilyn Manson, SpaceGhostPurrp и the Chemodan Clan. Упоминание последних в одной из песен наталкивает на мысль о преемственности поколений в русском рэпе и о том, что Pharaoh спустя без малого 10 лет предлагает почти те же способы противостояния гнилой действительности, что и нигилист-оппозиционер Грязный Луи. “Phosphor” — это песни бунтующей юности и русской смерти. Нерв и порыв. Любовь и гниение (“Я смотрю на небо, разлагаясь в камышах” — как вам такая цитата?).
Кто начнёт этим тейпом знакомство с творчеством Pharaoh, сразу обратит внимание на необычную песенную структуру. Здесь треки редко длятся дольше двух минут. Порой состоят из одного лишь припева, порой — лишь из куплета. С одной стороны, это производит эффект непредсказуемости. Нарратив мельтешит, не на что опереться, нет времени передохнУть. Pharaoh умышленно отказывается от схемы "куплет-припев-куплет-припев", потому что правила — это "вчерашка". А YUNGRUSSIA здесь — мы ведь уже разобрались — чтобы устои менять. Но в то же время, из-за вышеописанного релиз производит впечатление сыроватой записи с нераскрытым потенциалом.
Удивляет, как Pharaoh обращается с русским языком. Он лишает его теплоты, ломая синтаксис, будто перегнанными через нейросеть формулировками: "Я хожу, как я хочу, как я ты хочешь", "Позади с нами снова где-то шотов шесть, но я в этой суке не видел прыжок на шест". Встречаются и очень удачные образы: "Я торчу, не видя бога, как из горла лоха нож" или "Кровь обнимает изгибы бордюра". Такие печатай принтами на одежду — и наблюдай профит. Выпускникам филфака это будет слушать и больно, и интересно, ведь обороты — кострубатые и неестественные — оседают в голове еще одним штришком к образу юного бунтаря.
Кому-то такая музыка может действительно показаться страшной (не в последнюю очередь из-за инструменталов саундпродюсера White Punk, скрещивающего тихие шорохи и крики воронья с инфернальными басами и рычащими 808-ми). Она идеально работает на образ артиста. Образ то хрупкого романтика ("Я знал, что ты придешь, но не хотел быть громче, чем дождь"), то демонической сущности во плоти ("Вынь из меня всю эту боль, что я копил, сидя в бездне").
Такой диапазон оттенков и настроений был бы невозможен без широкого набора вокальных приёмов. См. заглавный трек, в котором накал идёт по нарастающей: от едва различимого шепота вначале до полного отчаяния и ярости крика. Или тихонько пропетая "Клюква" — лаконичная и обреченная баллада, зазвучавшая на полную грудь при аккомпанировании рок-бэнда. Глебу уже давно тяжелая гитарная музыка интереснее, чем рэп. Отсюда строчки типа "Будто рядом со мной Кортни Лав — и я чужой на этой планете", об этом же песни с припевом "Я будто Marilyn Manson" (на прошлом микстейпе было "Я как Даня Козловский" — разница налицо).
Рок — это всегда эскапизм, призыв жечь на полную и махать патлами, будто завтра не наступит. Говорить о смерти — не значит отрицать жизнь, это говорить о ней в самом полном смысле слова как о процессе умирания. Песни Pharaoh — как раз об этом. Они не о смерти даже, они о её необратимости. А следовательно, о том, что жить нужно. Получается, мы приходим к тому, что треки, в которых речь идёт о купании в крови и те, где он называет себя “кошмаром, ебущим явь”, — в чём-то жизнеутверждающи. Интересненько.
