Серега: “Лукашенко — хранитель баланса”

Дмитрий Гордон — не только герой мемов и король бэдбарсов, но и человек, который умеет делать крутые интервью и вытягивать из героев интересные истории. Сегодня его собеседником стал Сергей Пархоменко, он же Серега, он же Полиграф ШарикOFF, который обсуждал протесты в Беларуси, вспоминал свое восхождение на гору Килиманджаро, назвал своих любимых рэперов, а также поговорил о том, имеет ли право мужчина ударить женщину.

Также напомним, что наше интервью с артистом можно прочитать по этой ссылке.

КАК ВОЗНИК НИКНЕЙМ “СЕРЕГА”

— Евгений Колмыков, один из важных людей для Ляписа и Сергея Михалка, однажды, просто не подумав о последствиях, забыл мой псевдоним, когда нужно было подписать фотографию, сделанную на одном из музыкальных фестивалей, где я участвовал вместе с группой ТТ34, которой Женя Колмыков тоже занимался,. На одной из фотографий я был в кепке я красной мастерке с надписью “СССР”. Сценический псевдоним у меня тогда был Диез. А он сказал: “Серега его, по-моему, зовут”. Потом я где-то на сайте увидел эту фотографию и разозлился: “Что это за имя такое, Серега?” А потом думаю: “Та, пусть будет Серега”. Так и остался.

ОН НАПИСАЛ “ЧЕРНЫЙ БУМЕР” НА СПОР

— Песню “Черный Бумер” я написал на спор. У меня было видение, что должна быть такая песня, что она должна так называться. Кино [Буслова “Бумер”] уже полгода шумело-гремело. Я считаю, что это гениальное кино. Но песни не было, а фильм просто нуждался в хорошем саундтреке, не в обиду Шнурову (Шнуров — автор инструментального саундтрека к фильму — прим. The Flow). Я видел, что если сделать сейчас такую песню, она просто взорвет. Напротив меня сидел гомельский бэк-вокалист и очень хороший человек Стас Сацура, я ему сказал: “Стас, спорим, я сделаю такую песню, и она взорвет?” Не помню, на что мы спорили, — видимо, на принцип. В итоге так и получилось. Такие песни быстро создаются. Все, что делается играючи, очень часто бывает успешным.

ОН СДЕЛАЛ ПРЕДЛОЖЕНИЕ НА КОНЦЕРТЕ ЛОБОДЫ. НО ПОЛУЧИЛ ОТКАЗ

— В моей жизни появилась девушка, которая сыграла невероятную роль в судьбе Полиграфа ШарикOFF’а. Она являлась его музой. На каждом диске Полиграфа есть посвящение этой женщине, ее инициалы Т.О. Ее Танечка зовут. Звали.

— Почему “звали”?

— Мы не общаемся, так получилось, что у нас с ней не сложилось. Это, кстати, единственная женщина, которой я сделал предложение. И она мне отказала. Это было очень трепетное событие для меня.

— Когда отказала или когда делал предложение?

— Когда делал предложение. Это случилось в Москве, прям на концерте Лободы. Света остановила концерт, вызвала меня на сцену. Я с огромным букетом вышел туда, прочитал стихи Тане, и весь зал кричал: “Выходи за него! Выходи за него!”. Она вышла на сцену и сказала дипломатично: “Я подумаю”. Но в тот момент она уже точно знала, что не выйдет. Все закончилось не так, как обычно заканчивается в фильмах.

РЭПЕРЫ, КОТОРЫЕ НРАВЯТСЯ

— Они мне все не нравятся. Не нравятся. Я могу сказать о некоторых, что они действительно талантливые композиторы, авторы. Они все на слуху. Один из лучших авторов — это Гуф, Алексей Долматов. Один из лучших авторов — это Слава Гнойный. Один из лучших авторов — это Вася Вакуленко, он же Баста, он же Ноггано.

— Оксимирон?

— Он очень техничный и очень мощный как человек, как личность. Но я не считаю, что он автор сильных песен, например. А вот Хаски — да.

“ЛУКАШЕНКО — ХРАНИТЕЛЬ БАЛАНСА”

— Лукашенко — хранитель баланса. Не владея той информацией, которой владеет он, мы не можем объективно судить о его действиях. Но я бы не хотел хотя бы день походить в его мокасинах. Для меня власть — большая ответственность и большое проклятие. Крест, который человек будет нести до самого конца, и часто это очень неблагодарный крест.

— Александр Лукашенко, безусловно, это человек с большим жизненным опытом, и у него есть немало заслуг перед Беларусью, но мы же не можем не согласиться с тем, что он проиграл эти выборы. Просто проиграл. И когда белорусы массово вышли, что с ними не случалось никогда, он просто стал давить эти протесты с помощью избиений и пыток. Вплоть до засовывания дубинок мужчинам в задний проход. Как гражданин Беларуси как ты к этому относишься?

— Я считаю, что ты, Дима, просто повторяешь сейчас нарративы, а не факты и аргументы. То, что ты сейчас говоришь, это всего лишь информация, как та, которая распространяется в либеральных СМИ в отношении меня и моей семьи.

— А что пишут?

— Ну пишут похожее. Может, не так жестко.

— Но сотни тысяч людей мы же видели. Это же не нарративы.

— Были миллионы тех, которые, возможно, были согласны [с кандидатурой Лукашенко] и поддержали. Но они никогда не выходят. Так уж функционирует протест. Очень легко запутаться. Запутаться в цифрах, картинках, которые не мы монтируем и не мы снимаем. Поэтому я не верю в большую часть того, что ты мне сейчас озвучил.

— Видишь, какая замечательная у нас программа и какой я молодец, справедливый. У тебя одна точка зрения, у меня — другая. И мы цивилизованно сидим и общаемся. Люди будут это видеть. <...> Это ведь и есть демократия, правда? А Лукашенко не дал возможности…

— По поводу демократии, я бы хотел, чтобы те из нас, кто имеет здравый смысл, вернулись на несколько месяцев назад и еще раз взглянули на события, которые происходили на родине демократии, в самой свободной и честной стране мира. После того, как Дональду Трампу просто заблокировали все соцсети, просто удалили твиттер, где у него было 88 миллионов подписчиков, о какой демократии, свободе слова и принципах вообще можно говорить? <...> Мы как рыбки в аквариуме, Дима. Но за стенами аквариума есть океан. И в нескольких сотнях километров от того места, где мы сидим в своем уютном аквариуме, разразилось цунами. Его кто-то спровоцировал. И его волны обязательно дойдут до нас. Есть рыбки, которые не думают, что за стенками аквариума есть океан. Но мы-то с тобой точно это знаем. Я очень хочу, чтоб в Украине, России и Беларуси как можно дольше погибало как можно меньше людей, вот такая формулировка. Я не хочу здесь войны.

— Как гражданину Беларуси, который провел детство и юность там, у тебя болит сердце за то, что происходит на твоей родине сейчас?

— А что там происходит сейчас? Я был несколько недель назад в Беларуси. Чисто, спокойно, инфраструктура, которая работает. Много людей со счастливыми лицами. Там мир, там царит мир. Порядок, баланс, он там есть.

— Что будет дальше с Беларусью?

— Дима, я думаю, мы должны задаваться более глобальными территориями. Что будет с миром дальше? Беларусь — не центр мира. Это не страна, которая является серьезным глобальным игроком на геополитической шахматной доске. Надо следить за тем, что будет в США, в Китае, в России.

ОН СУДИТСЯ С БЫВШЕЙ ГРАЖДАНСКОЙ ЖЕНОЙ ЗА СЫНОВЕЙ

— Сейчас вы судитесь с Полиной Ололо. Почему?

— Дети живут со мной. Уже почти два года живут со мной. Мы иногда не понимаем друг друга с матерью моих детей. И тогда она передает мне привет в СМИ, а я пытаюсь это как-то урегулировать. На сегодняшний день я пытаюсь закрепить место жительства моих детей за мной.

— Полина обвинила тебя в краже сыновей. Что значит кража сыновей?

— Дима, эти фильмы ужасов на ночь я не советую никому смотреть. Обвинений очень много. Есть общественный забор, на котором можно что-то написать и потом прокомментировать. А есть область права, аргументы и факты. Если мы будем идти по пути правовому, на сегодняшний день существует заключение Детской комиссии города Харькова, которая рекомендует детям проживать с отцом. И есть апелляционный суд, в котором конфликтная сторона проиграла.

“ИМЕЕТ ЛИ ПРАВО МУЖЧИНА БИТЬ ЖЕНЩИНУ? СЧИТАЮ, ЧТО ИМЕЕТ”

— Полина сказала, что ты “выходишь в трезвый мир только благодаря капельницам” и обвинила тебя в многолетней алкогольной зависимости. Ты алкоголик?

— Нет, но я знаю, что это. Я был алкоголиком. Были моменты, когда я регистрировал у себя три или четыре признака алкоголизма. Я поэтому и перестал. <...> Есть люди, которым нельзя пить. Я один из них.

— Ты много выпивал раньше?

— Это было не много, но системно. Как Черчилль: “Все, что мне нужно для счастья, — это армянский коньяк, холодное шампанское, горячая ванна и буженина”.

— Ты много мог единовременно принять на грудь?

— Мне очень нравилось вино. Красное. Мог выпить несколько бутылок вина. Мне не хватает иногда. Если вижу дорогое качественное вино, я завистливо провожу его глазами.

<...>

— Полина говорит, что во время запоев ты ее избивал, цитирую, “до потери сознания”.

— Мы возвращаемся к ответу на несколько вопросов раньше. Есть область права, где есть доказательства. А есть сказки на ночь — увлекательные, страшные, но сказки. Можешь спросить меня по-другому: имеет ли мужчина право ударить женщину? Как бы ты ответил?

— Нет, конечно. Однозначно.

— А я считаю, что имеет. И даже должен. Знаешь, когда? В ситуации, когда это единственный способ спасти ей жизнь. Или спасти жизнь другому человеку.

ШЕСТИДНЕВНОЕ ВОСХОЖДЕНИЕ НА КИЛИМАНДЖАРО

— Это самая высокая точка Африки. Самая высокая отдельно стоящая гора на планете. Четвертый по высоте спящий вулкан. Это Танзания.

— То есть ты прилетел в Танзанию и стал подыматься…

— Сначала нужно было добраться до границы заповедника. Сначала я в Занзибар прилетел, оттуда еще два местных рейса, очень коротких. До аэропорта Килиманджаро. Потом где-то час — до отеля, в котором проходят последние приготовления для тех, кто собирается осуществить восхождение. Оттуда час до заповедника. Подписываешь документы определенные. Платишь сборы, они там достаточно высокие, — и все, заходишь в джунгли. Дальше пять дней вверх и один день вниз. Шесть дней у нас занял маршрут. Это был маршрут средней сложности.

— А почему один день вниз?

— Есть путь, который позволяет спуститься быстро. Это серьезная нагрузка на организм, на суставы.

— Какая высота?

— 5895 метров. Это сложно назвать обычной туристической прогулкой. Никогда не знаешь, как организм будет реагировать в условиях недостатка кислорода. Бывают галлюцинации, бывает, отказывает мускулатура. Мозг играет с тобой в игры. Спасает тебя, не пускает на уровень выше. Не высыпаешься, нервничаешь.

— Ты что-то себе доказать хотел?

— Хотел посмотреть внутрь себя. Эта идея изначально мне понравилась. Я понимал, что это очень непростое испытание. 2020-й был трудный год. И мне захотелось Старый Новый год встретить именно так, во время восхождения. Хотелось, чтобы год запомнился мне борьбой, преодолением себя. Во время восхождения со мной произошло то, о чем я даже не мог подумать. Может, потому что рядом не было гаджетов, мобильных телефонов, я полностью погрузился в себя. Я связываю это именно с режимом, где был недостаток кислорода. Это как сеанс интенсивной психотерапии. Я спустился оттуда другим человеком. Человеком, которому стали понятны простые, наверное, для многих истины, но я их осознал именно там. Что жизнь — это искусство маленьких шагов. Потому что гора огромная. Ты должен под самое небо забраться. Шесть тысяч метров. Надо размеренно, неторопливо, именно маленьким шагом это делать. Гора учит терпению. Учит тому, что в случае чего, ты можешь надеяться только на себя. Ты не должен быть слабым. Гора этого не простит.

— Стоя на горе Килиманджаро, что ты ощутил?

— Мне пришло в голову, что везде, где нет человека, очень красиво. Я увидел часть планеты, какой она была много лет назад. Снега и льды, которым миллионы лет. Я почувствовал, что гора приняла меня. И закричал от восторга два или три раза. В этот момент я знал, что смогу покорить теперь любую вершину.

КАК УДАЛОСЬ СТАТЬ УСПЕШНЫМ В ТИКТОКЕ (ТАМ У СЕРГЕЯ 2,1 МЛН ПОДПИСЧИКОВ)?

— Сложно сказать. Для многих было неожиданным мое там появление. Юморок, наверное, зашел. Креативом там только нужно брать. Тикток — это та социальная сеть, которая сейчас показывает реально хорошие цифры.

— Ты сам делаешь ролики или кто-то?

— Сейчас целая команда со мной работает. Конечно, я участвую в обсуждении роликов, иногда даже придумываю сценарии, но в целом это команда.