Куда пропал Flesh? Рассказывает он сам вместе с Мари Сенн

The Flow делал интервью с Flesh в 2018 году — он рассказывал о сольном туре, распаде объединения "Закат 99.1" и байте.

Flesh был свежим игроком и, как он скажет в этом интервью, задавал тренды на музыку, образ жизни артиста и взаимодействие с аудиторией. Уже тогда он смотрел в сторону Америки, ездил туда снимать клипы и записывать треки. В 2021-м Flesh переехал в Лос-Анджелес, где вскоре познакомился с блогером и основательницей тикток-хауса XO Team Мари Сенн. Сейчас они ждут ребенка, а Flesh пишет музыку на английском. Об изменениях в жизни и карьере и пойдет речь — от лица Павла и Мари.



ЗНАКОМСТВО, ОТНОШЕНИЯ, РЕБЕНОК

— Во-первых, поздравляю вас с тем, что вы скоро станете родителями! Когда гендер-пати?

Flesh: Спасибо! В августе.

Мари: Гендер-пати будет очень необычным — в стиле арт.

Flesh: С художником.

Мари: Мы должны были делать в июле, но перенеслось на август. Зато будет красиво.

Flesh: Пол ребенка мы уже знаем.

Мари: Это мы делаем больше для друзей и подписчиков.


— Уже думали над именем?

Мари: Да, у нас уже есть два имени: одно почувствовала я, второе — Паша.

Flesh: Будет двойное имя.

Мари: Так как у меня двойное имя, мы подумали, что для нашего ребенка это будет прикольно. И у нас есть предыстория. О ней мы можем рассказать после того, как все узнают, кто это — мальчик или девочка.


— Насколько соотнеслись ваши предположения о поле ребенка с реальностью?

Мари: Мы сначала были правы вдвоем, потом я переобулась, потому что мне захотелось, чтобы был выбор, чтобы был спор с Пашей. Но потом все-таки оказалось так, как мы почувствовали в первый раз. Невозможно себя обмануть, если ты чувствуешь.


— Вы собрались переезжать в дом, когда узнали о ребенке. Уже переехали?

Flesh: Да, мы уже третий месяц живем в доме. В последних роликах у Маши на канале видно, что мы уже переехали.


— Мари рассказывала, что вы познакомились в инстаграме (принадлежит компании Meta, которая признана экстремистской) и что она довольно долго — несколько месяцев — откладывала встречу. Паша, что ты чувствовал, когда тебя так "динамили"?

Flesh: Я уже забил, но потом Маша написала сама. Я уже говорю: "Давай телеграм свой. Если хочешь сама, то в этот раз сто процентов не пропадай". И мы встретились в конечном итоге.


— С твоей стороны изначально это было приглашение на свидание?

Flesh: На тот момент в LA было очень мало медийных русскоговорящих людей. Даже на сегодняшний момент не могу сказать, что их много. Мы думали, что мы пообщаемся, познакомимся, может, что-то будем делать вместе — снимем клип или я мог бы сняться у ребят [из XO]. Эта встреча рассматривалась как деловая. Хотя я уже не помню точно, что было у меня на уме. Но как будто я не думал, что иду на свидание.


— Мари говорила, что после знакомства почувствовала, что вы близки и что ваши пути похожи. А что почувствовал ты?

Flesh: У меня были смешанные эмоции. Я думал: что-то не то, что-то странное. Было внутреннее "вау", и мне казалось, что она мне нравится.

Мари: Сразу с первой встречи?

Flesh: Ты оказалась не такая, как я думал до этого. Я шел с какими-то предубеждениями, но после общения увидел твою другую сторону.

Как минимум [после встречи] я понимал, что мы близки, что мы точно будем дружить. Если люди как-то мэтчатся, они друг друга чувствуют, они все равно начинают хотя бы видеться, дружить, что-то делать вместе. А если нет, то значит не судьба. Я почувствовал что-то большее.


— А что за предубеждения у тебя были?

Flesh: У меня никогда не было экспириенса общения с блогерами. Мне казалось, что это не трушно — их реалити, что это не моя история. У меня не было близких друзей-блогеров. Для меня это было что-то новое. Я оказался…

Мари: В драме оказался. (смеется)

Flesh: …во всем этом супе.


— Мари, а для тебя близкое общение с рэпером было новым?

Мари: Я очень давно общалась с музыкантами. Я понимала, кто такие рэперы. Мы делали вечеринку в XO — и к нам приходил Lovv66…

Flesh: Thrill Pill. Кто-то из Melon Music.

Мари: У нас тогда девочки общались с ними. Я понимала, что такое — быть в рэп-тусовке, но не скажу, что я хотела оказаться в ней. Мне хотелось, чтобы у меня был парень-музыкант, но чтобы он не курил траву, не матюкался…

Flesh: Без рэп-привычек.

Мари: Это странно, но у меня реально было такое желание. А потом познакомилась с Пашей — и такая: "Боже мой, такие парни существуют?"

Flesh: "Такие рэперы существуют?" (смеется)

Мари: Когда мы встретились, я чувствовала, что это не просто так. Что я, что он — мы сильно прокачались в Америке за эти три-четыре месяца [с момента первых сообщений]. Суждено было встретиться именно в то время, в тот час — 20 января 2022 года.

У нас были возможности встретиться раньше, когда мы были в Москве. С тусовки Basement есть моя фотка, листаешь карусель — Паша. Мы были на одних тусовках, но просто не замечали друг друга. Хотя я такой человек, что всех всегда вижу. Странно, что его не заметила. Просто, видно, было не нужно.

— Вы сейчас не женаты, правильно?

Flesh: Правильно.


— Мари хочет большую классную свадьбу, но пока не готова к этому в Америке. Вы не думали просто расписаться, а потом свадьбу организовать?

Мари: Нет, а зачем? Тогда смысла нет.

Flesh: Свадьбу мы тоже хотим по своему сценарию, как и гендер-пати. Для нее еще не время. Но что касается предложения и помолвки — это будет.


— Я в основном вижу положительные комментарии под вашими совместными постами. Встречали ли вы как пара хейт в свою сторону?

Flesh: Как пара вообще нет. Был хейт отдельно на меня или на Машу. Я ни разу не видел комментария: "Вот они два уебана".

Мари: Кстати, блин, я теперь буду думать об этом…


— Вы знакомили друг друга с родителями?

Flesh: Мама Маши здесь, в Америке, помогает нам.

Мари: Да, они лучшие друзья…

Flesh: Мои родители знакомы с Машей только по видеосвязи, они не приезжали.

Мари: Когда Пашины родители узнали, что я беременна, когда потом мы скинули им видео, как стучит сердце ребеночка, были слезы, это так мило. Родители Паши душевные, понимающие.


— У Паши продвинутый отец, который шарит за современную российскую музыку. Паша, он продолжает знакомить тебя с тем, что происходит на российской сцене, пока ты далеко?

Flesh: Папа до сих пор скидывает новости, пишет: "Ты видел, на VK Fest дождь?" Он мне скидывает угар. Хотя я и сам вижу новости, просто не вдаюсь в подробности, а он держит руку на пульсе.


— Мари, а каким отцом будет Паша?

Мари: Я не просто так почувствовала, что именно Паша должен быть отцом, потому что знаю, что он будет не только хорошим папой, но и очень заботливым.

Не все мужчины могут так заботиться о своих беременных девушках, Паша всегда поможет. Он никогда не вспыхнет, не скажет: "Я этого делать не буду". Я понимаю, что, когда я рожу, этот человек всегда поддержит.

Я забеременела — и иногда ощущаю себя очень странно. Разное настроение. Я не знаю, как я рожу, какая я буду. Мне все равно нужно будет где-то два месяца, чтобы прийти в себя, в ту Мэри Сенн, которая была, или вообще в новую.

Мне кажется, Паша и потом, когда ребенок уже вырастет, будет делать все для того, чтобы он был счастливый. Это видно, это чувствуется.

Flesh: Мне приятно, спасибо.


— Паша даже сам говорит, что у него ответственность повысилась…

Мари: Мы как будто вместе забеременели. Это приятно. Для меня самое ужасное, если не поддерживает мужчина, который также взял ответственность за то, что мы вместе: "Это твоя участь, ты женщина — рожай!"

Flesh: Мы осознанно к этому подошли.

Мари: Вместе давать все самое лучшее ребенку, чтобы он, когда вырос, сказал: "Спасибо вам большое за то что вы были осознанны, когда меня делали".

Flesh: Когда мы планировали и говорили об этом, было понятно, что ребенок требует ресурсов, времени. Это не по приколу. У меня есть младшая сестра, я очень много помогал маме: и сидел с ней, и пеленал, и поил молоком, и смеси делал. Я понимаю, что это такое. Я не спал месяц, помогал родителям. Мне было 11 лет.

Мари: Мне повезло. Паша уже знает, как пеленать. Я даже не знаю.



АМЕРИКА: ПЕРЕЕЗД, НАЛОГИ, СОВЕТСКИЕ ПРИНЦИПЫ

— Мари в соцсетях обозначала, что переехала в Америку осенью 2021 года. Паша, а в какой момент ты оказался в LA?

Flesh: Я здесь уже два года. Я уехал в октябре 2021 года.


— Насколько заранее ты планировал переезд?

Flesh: Я до этого ездил в LA, в целом в Калифорнию. Это рэп-город. Рэп отсюда. Здесь все связано с ним. Конечно, я чувствовал себя здесь как дома. Я приезжал сюда, наполнялся вдохновением, энергией — пофоткаться, поснимать клипы, походить на студии. Здесь у меня хорошо писалась музыка.

Со второго раза я понял, что мне хочется приезжать сюда дольше и дольше и начинать потихонечку жить. Но я понимал, что здесь очень сложно залогиниться: нужно посвятить год, чтобы во все вникнуть, сделать документы, найти себе жилье, машину. Когда приезжаешь в любую страну, нужно время на адаптацию.

И вот я хотел поехать на полгода и вернуться. Но получилось, что я встретил Машу, я решил делать гринкарту — и остался.


— Получается, вы оба перед переездом были хорошо знакомы с местной жизнью. А было что-то, к чему вы все же не были готовы, что показалось неожиданным, странным?

Мари: Здесь нет людей, с которыми ты бы мог создавать что-то. У меня так не получилось. Когда я жила в России, я могла легко найти себе сотрудников, а здесь все приезжают достигать чего-то.

Flesh: В чем особенность именно LA: сюда приезжают жить в Голливуде, ходить по Аллее славы, сниматься в кино, быть актрисой или музыкантом. Здесь очень много неудачников из-за этого.Все хотят быть звездами, сильно себя переоценивают, поэтому ты не можешь найти себе помощника. Они если и хотят что-то делать, то за большие деньги.

Мари: И то — будут ли они делать это хорошо?

Flesh: У них у всех свои цели, амбиции. Они могут сказать: "Да, я могу какое-то время поработать, но я очень хочу…

Мари: …стать актрисой, певицей".

В России есть люди, которые рождены, чтобы помочь человеку.

Flesh: В России чувствовалось, что человек хочет быть пиар-агентом, менеджером, помощником. А здесь страна для достигаторства. Америка очень любит труд, работу на самого себя. Ты не можешь долго работать на кого-то, потому что здесь столько возможностей. Ну либо вопрос денег.

Мари: Либо просто американцы такие.

Flesh: Маше сложно с американцами, да и мне порой бывает тоже. Калифорнийцы очень ленивые. Бывает сложно пушить все в своем режиме. Нам потребовался год с лишним, чтобы отладить процесс под нас. Если нам нужно сделать какие-то документы, у нас есть свой адвокат, который работает как нам нравится, мы ему доверяем.

Мари: Для кого-то это даже может быть легко, но это просто долго. Нужно строить все с нуля.

Flesh: Здесь в этом плане решают связи. Не сколько даже деньги — деньги здесь есть у всех.







— У вас в Москве наверняка была более активная, движовая жизнь. В Америке жизнь стала размеренной?

Flesh: В Москве ты едешь на вечеринку, с вечеринки — на вечеринку, с пати — на препати, с афтепати — на афтепати. Я жил в доме, уезжал в четверг вечером на выступление, в пятницу выступал — и домой, бывало, возвращался к среде. Бывало, помню, еду и думаю: "О, на этом районе живет мой близкий друг". Звоню ему, заезжаю — еще на день пропал. Еду до дома — и не могу доехать.

Здесь, конечно, все иначе, и оно супер. Москва меня этим и поглотила. Здесь в два часа ночи все вечеринки так отрубаются, что в клубах включается свет. Два часа ночи — до свидания, ничего не работает. Даже смешно, как на утреннике. Все хаус-пати, вечерние ковровые дорожки, номинации — все до двух. И это так удобно — режим налаживается. Но конечно, если ты хочешь тусоваться до пяти-шести утра, ты и здесь можешь это найти. Но это намного сложнее, и за счет этого ты более продуктивный.

Мари: Я и Паша сюда приехали больше за осознанностью, потому что что я, что он очень переработали — семь лет.

Flesh: Я занимаюсь музыкой по факту с 2009 года, я начал записывать песни, когда у меня даже интернета не было.

Мари: Я работаю с 2015-го — и каждый день. Быть блогером — это тоже работа. Даже если ты едешь отдыхать, ты постоянно работаешь. А когда ты еще продюсируешь блогеров, это втройне сложно. Это ответственность. Когда мы приехали сюда, стало легче.

Flesh: Мне тоже. Я помню, как тяжело мне давались последние туры, настолько я уже устал. Я ехал в четвертый-пятый раз по городам, где были одни и те же площадки. Что в первом туре в 2017 году я ругался с дедушкой-звукорежиссером, что в 2021 году он же был, и я опять с ним ругался, он делал все то же самое. День сурка. Они как боты: ты пытаешься с ними бороться, но это ни фига не работает. Я доходил до такого состояния, что просто сидел в доме, записывался каждый день, выезжал в пятницу-субботу-воскресенье на выступления, куда-то летал на концерты. Выезжал раз в неделю в Москву — по лейблам, документы подписать. Я записывался на своем кресле, курил и понимал, что не хочется уже ничего делать. Я настолько прирос ко всему, что, когда приехал в LA, первое, о чем я вспомнил, — что я хотя бы много хожу пешком, гуляю. Мне не холодно, мне хорошо.

Мари: Кажется, что тут классно, но на самом деле мы хотели дискомфорт, чтобы научиться чему-то новому. Возможно, даже чему-то набраться и приехать обратно. Никто не говорит, что мы тут навсегда. Я бы хотела обратно приехать, к друзьям…

Flesh: И концерты будут. К зиме сто процентов [приедем].

Мари: Я думаю, мы бы все равно приехали — когда уже родим. Родим — вместе.


— Вы вместе полтора года. Мари год пыталась забеременеть. Получается, вы довольно быстро пришли к решению завести ребенка. Не было сомнений, что все очень стремительно происходит?

Flesh: Мы в целом готовы. Что Маша пришла к тому, что ей хочется нового этапа, что я. Мы приехали за одним и тем же — за глобальными переменами. Что касается нашего опыта, скилов — это все понятно. Душа требовала.

Мари: Я почувствовала, что именно Паша должен быть отцом моего ребенка. Поэтому, наверное, я сразу и сказала [ему об этой идее]. Хотя я вообще не такой человек: чтобы встречаться с кем-то, мне нужно, чтобы прошло полгода, три месяца, это должен быть мой друг. А тут как-то само. Я просто думаю: "Паша хороший парень, умный, взрослый. Мы со всем справимся. Круто подарить жизнь ребенку".

Может быть, для кого-то это странно. Мы начали больше обсуждать, прорабатывать.

Flesh: Когда самый первый раз возникла эта идея, было, на мой взгляд, легкомысленно.

Мари: Для меня не было легкомысленно — для него было легкомысленно. Для меня это было так: если суждено, так суждено. Я почувствовала, что суждено.

Flesh: У меня все поменялось, когда мы узнали про тест. Все, что было до этого, было просто смешно.


— А что произошло?

Flesh: Все поменялось внутри. Эта новость меня поменяла. Я понял, что точно стал более ответственный. Я понимаю, что если сегодня ничего не делать, то я сею бесперспективное зерно, которое будет не очень для моего ребенка. Инстинкт самосохранения стал работать лучше.

Я всегда рассматривал жизнь с позиции себя одного: приехал в Америку, расстался — сяду уеду к друзьям в Испанию, в Париж, вернусь в Москву. Москва — самый крутой город в мире, самый легкий, супер комфортный. Москва — такой город, где для меня чилл, настолько я там как рыба в воде. В Москве ты можешь помаргиналить, много где схалтурить. Если у тебя есть деньги, ты можешь быстро себе что-то сделать.

И сервис тот же. Все говорят, что в Америке местами грязно, не очень вкусно. У нас такое тоже возникает. И много чего нет. Бывает, что где-нибудь не будет Apple Pay.

Мари: Еще очень многие люди постоянно говорят: "Ой, у тебя ничего не получится".

Flesh: Особенно местные русскоговорящие. Они здесь на дизморали полной. Не то что какие-то отголоски девяностых, нулевых, а уже советские установки, я даже в России такого не слышал последние десять лет.

Здесь есть, допустим, крутой спортзал. Ты хочешь в нем заниматься, но членство стоит 22 тысячи долларов в год. А это средний спортзал в Москве, просто с новыми тренажерами, холодным светом. Московский сервис здесь есть, просто за него нужно платить, нужно быть миллионером, миллиардером.

Мари: Нет мотивации становится миллиардером, чтобы ходить в эти места.

У меня был спортзал, когда я жила в башне ОКО и только начинала зарабатывать много денег. Мне так хотелось купить абонемент и быть там с теми людьми, которые тоже могут себе это позволить. Там мотивация есть. А здесь спортзал обычный, у нас такой может быть Word Class зеленый, даже не красный.

Flesh: Это как порог вхождения. В основном люди туда приходят для нетворкинга. Ты приходишь — и кого угодно можешь встретить, любого селебу, любого бизнесмена.






— Паша, ты говорил про советские установки. Что ты имел в виду?

Flesh: Что меня удивляет: ты находишься в Америке… Я бы понял, если бы я находился где-нибудь в Каменск-Уральском, в пригородах, селах. Люди говорят: “Ты этого не сможешь”. Все, что не смогли они, — на автомате не сможешь ты. "Выше головы своей не прыгнешь", "Тише, тише, тут налоги, тут так нельзя", "Ой, это сделать невозможно, так сложно получить разрешение, так сложно получить лицензию", "Открыть счет вообще невозможно, это могут только люди с белой кровью". Потом ты приходишь к нормальному адвокату и понимаешь, что сделать это еще проще, чем где-либо. Полный миф: говорят, что в Америке ты будешь платить 40% налогов. "Ты же столько в Америку отдаешь денег! Зачем люди едут, чтобы получать гринкарту и паспорт?" Никто не понимает, что эти налоги ты можешь списать на свою компанию.

Мари: На оборудование…

Flesh: Точно так же можно брать разные кредиты, залоги у банка под что-либо, продавать свои акции. Ты можешь сделать так, чтобы проценты еще работали на тебя.

Мари: В Америке у людей другое мышление. У нас если ты берешь кредит, это странно…

Flesh: А здесь ты не можешь по-другому. Если ты не берешь кредит, ты платишь эти 40%. Если у тебя бизнес, ты платишь эти проценты кэшем.

Мари: Я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Я не хочу кредиты. Если у меня есть кредитки, меня это утяжеляет. Но я не могу без них купить дом, машину. В Москве заработала деньги — пошла купила себе машину. Здесь мне скажут: "Ты дура?" Ты должна внести 10 тысяч долларов, а дальше платить каждый месяц, хотя у тебя есть деньги.

Flesh: Это работает для того, чтобы банковская система все отслеживала, чтобы люди не приходили с мешками денег. Это, конечно, все есть, как в кино. Но они это делают, потому что у них проблемы с документами или может, деятельность нелегальная.

Ты приходишь в банк — и у людей на картах нет больше 3,5 тысяч долларов. Вывести 10 тысяч долларов — это целый процесс займет. Все сделано так, чтобы не было решений на эмоциях. На мой взгляд, очень продуманно. Когда ты здесь платишь годовые налоги, приходит целая тетрадка, специальная книга. Тут ответственность такая, что ты должен следить за всем.

Я параллельно читаю книги про систему и понимаю, для чего это сделано — люди становятся ответственнее. А эта ответственность, порядок в своих счетах, в твоем времени и приводят к успеху. Это дисциплинирует, даже если ты рядовой человек. А в России я даже, по-моему, никогда не платил за свет и воду.


— Вы в Америке повзрослели и остепенились во всех планах, получается.



ПЕСНИ НА АНГЛИЙСКОМ, МУЗЫКАЛЬНЫЕ ТРЕНДЫ И ВСТРЕЧА С JAY-Z

— Мари, ты говорила, что году в 2017-м тебе не нравилась музыка Паши. В какой момент отношение к ней изменилось?

Мари: Когда я его встретила. (смеется). Я не слушала музыку Паши. Мои блогеры слушали ее, это было время изменений в музыке. Для меня это было очень странным, резким, поэтому я ее немножко хейтила, была к новому не готова. Максимум, что я слушала, — это Lovv66 и Mayot.

Flesh: Маша не любила новую волну рэпа, но при этом знала все тренды за счет тиктока.

Мари: Когда я встретила Пашу, когда он начал мне показывать свою музыку… Получилось так же, как у Паши со мной, он тоже думал: "Какая-то девочка снимает какие-то видео". Но когда мы погрузились в то, как мы стараемся, как мы создаем, как мы меняем культуру, мы такие: "Вау!" И начали гордиться. Теперь я по-другому смотрю на музыку Паши. Вижу, как он ее создает, восхищаюсь, как он это понимает. Я вообще замечаю, что то, что Паша говорит, становится модно через 2-3 года. У меня так же: я делаю контент, его воспринимают только мои фанаты, но кто-то — нет, а потом проходит год-два — и это делают другие люди или в моем же XO. И я такая: “Блин, мне нужно было не останавливаться или что, я не понимаю?”

Я придумываю что-то новое. Я уже привыкла, что потом оно выстреливает. И я увидела, что Паша делает крутую музыку — а потом все ее делают. Недавно зашла в его паблик и поняла, что его песни 2016-2017 гг — это же то же самое, что сейчас делает Моргенштерн.

Это классно, что мы можем вдохновлять. Тот же Konfuz — мой фанат, он приходил ко мне домой, стучался, снимал видео про меня, а сейчас он певец и много зарабатывает. Есть много людей, которые сейчас популярны, и они выросли на мне. Так же, как и на Паше кто-то вырос. Мне кажется, в этом наше предназначение.

Flesh: Тогда был такой период — ничего не было: ни стриминга, ни жанров новых…

Мари: Блогеров не уважали. Тиктокеров — нормально, все записывались с ними, общались, а мы — блогеры — никому не были нужны, хотя мы были с такой аудиторией…

Flesh: В рэпе году в 2015-м, в 2014-м был полный застой. Только-только все начинало вперерастать в новую форму. Десятилетиями Россия была полностью поглощена олдскул-рэпом, бумбэпом, хотя в Америке очень много было жанров: East Coast, West Coast, они делились на кучу разных жанров со своим звуком и вайбом. А у нас все был East Coast. Интеллектуальный рэп. Потом все ушло немножко в юмор за счет уральского рэпа — АК-47, ТГК.

Потом начала появляться новая музыка: Young Russia, Pharaoh, Закат 99.1, Яникс, за трэп ответственный. Это все создало инфраструктуру для новых артистов.

Сейчас мы осторожничаем с этим, а тогда настолько свободно себя чувствовали, что все новое придумывали и не осознавали, что отвечаем за все свежее. Мы первые начали общаться со своей аудиторией, на что-то их байтить: "Вы готовы?" Помню каким-то хреном нам захотелось в твиттер, мы позвали всю аудиторию туда и написали хэштег, хотя хэштеги были уже не в моде. Начали форсить хэштег к нашему треку — и вывели его на первое место.

Нам было по приколу каждый раз брать новые площадки и там устраивать движуху. Нам казалось, что если что-то новое появляется — это нужно использовать. Точно так же с тиктоком. Когда появился тикток, сразу захотелось снимать приколы.

Сейчас эти инструменты до сих пор используются. Артисты так же прогревают аудиторию, но и новое что-то придумывают. Я сам люблю учиться у новых игроков, смотреть, как они сейчас взаимодействуют с аудиторией.

Я понимаю, что мои формулы создания музыки поменялись. Я уже не делаю сегодня, как делал в 2017-2018 годах. С таким подходом я буду писать альбом по два года.


— Получается, когда-то ты задавал тренды, а теперь тренды задают новые молодые артисты.

Flesh: Конечно. Когда ты молод, тебе на самом старте нечего терять. Из-за того что ты безумный, все отрицаешь, у тебя рождаются такие приколы.

Мари: Но у тебя же новый альбом — это что-то новое?

Flesh: Я не говорю, что только учусь и вообще ничего не понимаю. Мой альбом — самый свежайший. У меня всегда было так: если я здесь иду на концерт Key Glock, слушаю мемфис — делаю какие-то треки на альбоме в мемфисе. Вижу, что в России только появились Friendly Thug 52 Ngg, Alblak 52 — они делают новый West Coast, как Shoreline Mafia.

Я делаю это сейчас и чувствую, что Штаты качаются с этого. Или [лейбл] Opium, Destroy Lonely, Ken Carson — новое ответвление грустной музыки. Я бы назвал это трэп-металик, трэп-лирик. Лиричное и грустное. Мне это очень близко.

У меня очень много знакомых. Я слышу "Pink Tape" Лил Узи за две недели до выхода. Я понимаю, что происходит, я общаюсь с битмейкерами, звукорежиссерами. Они трендсеттеры в мире. Конечно, с этой позиции для России я могу опережать время. Но интернет сейчас дает возможность любому человеку придумать новый жанр, который может повлиять в обратную сторону — на Америку. Таких примеров очень много. Тот же Yung Lean. Вообще родился в Минске, вырос в Швеции, читал на ломаном английском, повлиял полностью на американскую сцену, с которой модернизировался Трэвис Скотт, A$AP Rocky, Clams Casino, Raider Klan.


— Как ты заводил связи с местными битмейкерами и артистами? Сложно ли было?

Flesh: Здесь это не сложно. Если мне хочется с кем-то познакомиться, поработать, нужно просто пойти на студию, где работают артисты, и обменяться контактами. Так начинается сарафанное радио в рэп-игре. Нужно удачно познакомиться с одним-двумя менеджерами — от них ты попадаешь ко всем. Сейчас у меня нет необходимости постоянно ходить на вечеринки, 24/7 быть на студии, потому что у меня и дома студия. Но если я хочу достать определенного артиста, я знаю, как через 3-4 рукопожатия это сделать.


— С кем из звезд законнектился?

Flesh: Случайно в парке познакомился с Wiz Khalifa. У него на ноге татуировка Bone Thugs-n-Harmony, где они вчетвером. А у меня портрет с этой же фотки набит на плече. Мы с ним поугорали за татуировки. Он спросил мой никнейм, прикололся, что я из России. Минуту-две мы с ним пообщались, пожали друг другу руки — и все.

Я слушал Wiz Khalifa в подростковом возрасте, он на меня определенно влиял. Мне было приятно.

Мы случайно познакомились с Ксавьером Вульфом, когда были в ресторане Catch. Мы увидели его машину — он увидел нашу. Что он фанат JDM-культуры — заниженных машин, что я очень люблю их. Мы были как раз на заниженной машине, и на этой почве мы разговорились. Только минут через 20-30 мы начали говорить о музыке. Когда он узнал, что я музыкант, он на меня подписался, такой: "Воу, я был в России в туре с Bones, я знаю русскую культуру, мне очень нравятся фэны из России, у меня очень большая часть стриминга людей из СНГ". Он предложил мне сделать трек, но пока что никакой финальной версии нет.

С Тоби Магуайаром на одной ковровой дорожке стояли, пили коктейли. Он меня больше впечатлил, чем кто-либо. Он обычный чел, чувак, который до сих пор живет жизнью old money: Беверли-Хиллз, ездит ночью по клубам, не ведет никакие соцсети. Он до сих пор живет голивудской жизнью образца нулевых. Как и ДиКаприо — они еще все время вдвоем тусуются.

На самом деле много кого видели. Мы были на Коачелле, смотрели выступление The Weeknd. Джастин Бибер сидел у нас с Машей буквально в ногах на заборе и играл в шахматы на айфоне. Metro Boomin там был, Кардашьяны, Лил Узи, Ty Dolla Sign.

А еще был случай, когда я был у Маши в гостях и мы выходили из подъезда, все было закрыто, нельзя было выйти. Я стою, смотрю в стекло — и ничего не понимаю с утра: передо мной стоит Jay-Z в грязных штанах, грязных кроссовках. Рядом с ним DJ Khaled в красном пиджаке.

Мари: Мы сначала подумали: "Это точно они?"

Flesh: Fat Joe, P. Diddy, Jay-Z и DJ Khaled. У DJ Khaled открывалась звезда на Голливуде, и был ивент. И поскольку билдинг ближайший, они там переодевались, стояли с полицией. Настолько близко я Jay-Z никогда не видел. Я им помахал — и они мне помахали.


— Как у вас дела с английским?

Flesh: С того момента, как я сюда приехал, он довольно сильно прокачался. Мне кажется, еще полгода — и я буду отлично разговаривать. У меня нет проблем с акцентом. Когда я записываю треки на английском, у меня интересное произношение, оно работает в музыкальном плане. Но бывает такое, что я могу какие-то вещи не понимать. Каждый день узнаю новые слова, сленговые.

Сейчас у меня новый репетитор — чел, который озвучивает фильмы, сериалы и шоу. Papalam — это вообще легенда. Он озвучивал начало крайнего клипа, и мы с ним так законнектились — оказывается, он ведет уроки. Там максимально худовый английский, просто рэп.

Писать что-то, читать мне несложно. Написать песню мне несложно. Правильно произнести — я всегда могу позвонить двум людям, которые тут живут с рождения, мне есть, у кого проконсультироваться. А конечно, если пойти на важную бизнес-встречу с терминами… Я недавно делал бизнес-план по американским меркам и стандартам, и финплан мне давался тяжело, потому что там все по-другому, многие нюансы просчитываются, исходя из налогов. На такие темы я бы не смог говорить.

В плане музыки мне легко. Я знаю все термины, знаю, как что называется — на концертах, оборудование, в студии. Но если бы я делал что-то в другой отрасли, мне надо было бы все заново учить.






— К чему делал бизнес-план?

Flesh: У нас сейчас в целом настроение на открытие бизнесов и максимальный заработок денег. Мы стали взрослее относиться ко всем делам, нам хочется уже не просто как раньше: я рэпер, Маша — блогер, нам пришли деньги, мы куда-то полетели и потратили, купили Louis Vuitton. Хочется эти деньги инвестировать, приумножать. Чувствуется очень много перспектив и возможностей, которые могут помочь комфортно существовать. В России я вообще никогда не думал ни про какой бизнес. Максимум, что я делал, — это продавал свой мерч. Здесь я по-другому смотрю на это.

Мари: Мне кажется, это не здесь, а из-за того, что появится ребенок.

Flesh: Наверное, да.

Я хочу быть как 50 Cent. Я и музыкант, и кино снимаю, и кулинарное шоу, у меня и ресторан, и свои машины, и своя мастерская. Надо масштабироваться, как 50 Cent, Dr. Dre. Концерты и стриминги дают тебе только крутую инвестицию во что-то новое. А не для того, чтобы жить и не париться о завтрашнем дне.


— Ты в видео у Маши на канале упоминал, что хочешь делать бренд одежды…

Flesh: Это моя давняя мечта. Бренд одежды разработан, но пока я не могу сказать никаких конкретных дат, потому что это требует производственной работы.

Мари: И найти инвестора…

Flesh: Мы с партнером изначально хотели запускать бренд в Америке. В России он тоже будет шиться. В этом году этот бизнес уже не получится сделать. Нужно много дополнительных инвестиций, нужно собирать отдельную команду. Сейчас я заканчиваю альбом, и мне хочется сначала разобраться с этим. Плюс у нас малыш, роды.






— Альбом до конца года выйдет?

Flesh: Альбом выйдет точно до конца лета.


— Там уже будут песни на английском?

Flesh: Альбом русский, но я все в раздумьях — добавить туда один трек на английском или нет. Я такой человек: могу спокойно сдать альбом и за день до выхода заменить пару треков. Свой самый первый альбом "Audiopunk" я написал, свел, хотел выпускать, начал в нем сомневаться, удалил, записал альбом заново — и под этим же названием альбом вышел только через полтора года.


— Много уже песен на английском написано?

Flesh: Порядка 10-15, которые нравятся. Туда я хочу перейти без каких-либо заморочек. Что мне сложно дается: если я пишу музыку на русском, я не могу на следующий день писать музыку на английском. Если я переключаюсь, то на две недели или на месяц, потому что начинаю думать по-другому, у меня другой флоу. Когда я начинаю это миксовать, получается Blago White. Получается как тот мем — fabrics из Канады.


— У вас должна выйти совместная песня. На альбоме или отдельно?

Flesh: На альбоме.


— Мари, а бывает такое, что ты критикуешь то, что записывает Паша?

Мари: Очень редко. И я не то что критикую — я говорю: "Паш, если ты мне даешь показывать, можно я скажу свое мнение?" Потому что я понимаю, что когда художник что-то творит, странно критиковать.

Помню, когда мы только познакомились, он как раз начал записывать первые английские песни. Первая мне вообще не нравится…

Flesh: Это хиток чистый.

Мари: И я думаю: "Может быть, я просто чего-то не понимаю?"

Flesh: Все треки, которые сейчас выходят в интернете, — минута 50, минута 30, две минуты максимум. Мой первый трек на английском идет пять минут — я на русском не могу написать столько.

Мари: Есть песни на альбоме, которые мне очень нравятся. Как песня "Hills". Мне даже сон снился с ней после того, как я ее услышала. Это что-то необычное для Паши, я такого в жизни не слышала. Мне кажется, многие удивятся…

Flesh: Очень экспериментально, в духе Audiopunk’ов.

В моей дискографии есть песни, которые хоть и стали хитами, но они сделаны с неумелыми мелодиями. Плюс не очень где-то записано по качеству. Что в тот момент я был неуверен в них, что сейчас. Но на хитовость влияет просто фрагмент в треке. Может быть, для кого-то это звучало круто.

Сейчас все звучит именно так, как мне нравится. Фирмово, уверенно. В создании нового альбома зарешал опыт. Хотя когда я писал предыдущие альбомы, я считал, что у меня очень много опыта.

Новый альбом очень сложно сравнить с чем-то старым. Там какая-то детская музыка.

Мари: У тебя уже почти весь альбом был готов — и тут ты фишечку находишь, начинаешь все менять.

Flesh: Альбом был выдержан в одном стиле. Когда я что-то новое нащупал, я переделал многие треки и добавил еще три новых.

В этом плане с фитами всегда сложно. Фиты на альбоме будут очень крутые, но у меня всегда личная тема, ко мне бывает сложно запрыгнуть. Обычно я к кому-то запрыгиваю.


— Фиты будут с российскими артистами?

Flesh: Российские — да, и будет две западные совместки. Я пока точно еще не знаю насчет того же Ксавьера Вульфа и UnoTheActivist. Все может быть, я не знаю, что будет через неделю. У меня постоянно новые диалоги с кем-то появляются. Может быть, кого-то интересного удастся вытянуть.

Со smokepurpp я могу сделать фит хоть послезавтра, но я не хочу именно его на свой альбом. Раньше — три года назад — я бы захотел, но как будто с ним уже все делали, даже в России — Кизару делал, Рахим.

Хочется сделать фит с западным артистом, чтобы для России это тоже было понятно. Допустим, Pharaoh выпускал фит с Ghostemane: Ghostemane в России хорошо знают и понимают.



НОВАЯ АУДИТОРИЯ, ЗАРАБОТОК И РЕАЛИТИ-ШОУ

— Мари в одном из интервью сказала, что в Америке вы "никому не нужны"…

Мари: Я имела в виду немного другое. Мы очень много кому пишем, вроде все заинтересовываются, а потом не отвечают.

Flesh: Это у многих американцев так.

Мари: Пока ты здесь сам кем-то не станешь, никто не будет за тобой идти, какой бы ты ни был, какое бы ты ни имел влияние.

Flesh: Русских любят здесь. Очень много русских работают в кино, в Google, в Netflix, в концертной индустрии.

Мари: Те, кто знает английский. Просто они сливаются с местными.

Flesh: Они здесь родились, но говорят по-русски, потому что у них бабушки-дедушки говорили. А в России они никогда не были — у меня много таких друзей.

Мари: Но есть такие, кто сюда приезжает и всего добивается.

Flesh: В музыке я не вижу никакого артиста из России, кто жил бы здесь какое-то время и был известен в этих кругах.

Все мои ребята уже сюда подтягиваются. Yung Drug — он ездил со мной в туры, теперь он тоже здесь живет. Кто-то приезжает все время: 163-й здесь недавно был. Все время если я куда-то ехал, старался своих подтягивать. Прикольно делать свою тусу.

(Мари) Да, ты уже сделала… Я пока в твоей тусе, но моя туса тоже есть.

Мари: Я имею в виду, что это не всегда классно.

Flesh: Ты тоже начинаешь смешиваться: ты думаешь, что твои приколы мало кто может понять. Но вот мы с Костей — партнером и менеджером — приходим вдвоем на студию — и все настолько смешивается, что я уже на американском вайбе, на рэпе.


— Но все равно вы оба — особенно Паша, наверное — отдалились от своей аудитории. Насколько сильно это влияет на работу?

Flesh: В моем случае на коннект с аудиторией очень сильно влияли концерты. Мои слушатели из Уфы, Екатеринбурга, Питера, Москвы всегда знали, что хотя бы раз в полгода где-то будет либо концерт, либо клаб-шоу, либо фестиваль. Когда мои родители оказались в автобусе, который отвозил людей с фестиваля в Екатеринбург, они говорили, что весь автобус слушал с колонки мои песни и пел.

Сейчас мне не хватает концертов. Я соскучился и очень хотел бы приехать. У меня и опыта прибавилось: я столько фишек новых тут увидел с точки зрения перформанса. Мне хочется это все затестить, у меня есть какой-то азарт. Плюс новый материал.

А что касается того, что люди на расстоянии отдаляются — есть такое. Я чувствую, что когда ты только на старте, ты андердог, люди за тебя топят, потому что чувствуют, что тебе важна поддержка, энергия, что ты вместе с ними чего-то добиваешься. А у нас есть такое понятие, что раз он в Америке, значит, он уже добился своей мечты. Но никто не понимает, что здесь это все намного сложнее, болезненнее дается. Для меня, наоборот, сейчас новый этап. Даже в музыке, в которой я себя нашел, я учусь заново ходить — как минимум потому, что сейчас изучаю язык, смотрю на новые жанры, стараюсь их на альбоме на российский рынок принести.

Альбом будет дарковый, не как "False Mirror". Он будет мрачный. Первый "Audiopunk" — это микстейп, он был мультижанровый, показывал, на что я способен. Второй был больше мотивационной аудиокнигой. У меня там были аффирмации, скиты голосовые без музыки. Он не отличался качеством музыки, но сама задумка в свое время сделала переворот. Третий "Audiopunk" — это архитектор, я уже в мире музыки, я ее конструирую, там очень много электроники, местами техно-музыки, чего-то клубного. А четвертый "Audiopunk" будет называться "Couturier". Он модный. И брутальный, и стильный, и экспериментальный. Тут рэп, но это что-то новое для меня.


— Насколько с переездом ушла аудитория? Или не замечал таких изменений?

Flesh: Аудитория точно не ушла. У меня была цель — сделать полмиллиона слушателей в спотифае. Я как раз когда переехал в Америку, сделал совместный релиз с Pinq, где было много коллабораций. Потом выпустил EP, синглы и клипы — я чувствовал, что спотифай растет. А потом он закрывается, и я такой: "Ау-ау, как больно". У меня долгое время не было VPN, я даже не мог смотреть свой VK-кабинет. Сейчас я вижу, что у меня VK почти миллион слушателей в месяц. Я вижу, что у меня на Яндекс Музыке почти полмиллиона слушателей в месяц.

Наверное, для человека, который не выпускал крупный альбом пару лет, это хорошие цифры. У меня был период, что я до синглов шесть или семь месяцев вообще ничего не выпускал. Все началось с Lovanda: ребята прилетели, мы сняли клип на "Выше облаков".






— Получается, ты сейчас зарабатываешь только на стриминге?

Flesh: Помимо стриминга еще много чего происходит. Все идет в бизнес-направления, есть что-то, связанное с криптой. Я консультирую новых артистов, за это тоже получаю кэшбек.

Музыка приносит основную часть денег, но уже скорее то, что из нее вытекает.

Сейчас очень много что делается, очень много планируется направлений, о которых мы пока не хотим рассказывать. Пока что это покрыто тайной…

Мари: …чтобы сделать.


— Ты планируешь ориентироваться на американскую аудиторию?

Flesh: Я бы хотел попробовать запустить карьеру на американский рынок, у меня есть такая мечта, я не зря столько времени к этому готовился.


— Мари, ты не так давно полноценно вернулась на ютуб. Какие ощущения?

Мари: Хочется делать что-то еще новее. Я понимаю, что хотела бы что-то попроще снимать.

Слава богу, мы снимаем реалити, где очень многие люди узнают, что происходило, когда я забеременела. Мы снимаем все с самого первого дня, как мы узнали.

Flesh: Реалити будет интересный дневник…

Мари: Который потом останется на память. Я уверена, что многие люди увидят себя в этом. Много важных тем поднимается — не просто драма. Все очень по-настоящему, по-честному. Мы там открываемся, даже Паша снимается! Реалити больше не постановочное, мы все снимаем на камеру VHS, как влог-реалити.

Flesh: Документальный сериал.

С точки зрения видео, продакшена что только ни придумывается. Много разных предложений, партнеров.


— Паша, для тебя, наверное, в новинку были такие съемки?

Flesh: Да. Но мне даже понравилось. Прикольно, когда тебе задают вопросы, ты на них отвечаешь на камеру. У меня нет такого, что я сажусь это делать — и мне не хочется. Мне, наоборот, интересно. Как будто эта тема – это как терапия. Когда мы с Машей сидим на этих фонах реалити и о чем-то говорим, разбираем какую-то тему, мы как будто становимся мудрее и смотрим на это со стороны. Нас это улучшает. Это как семейная психотерапия.


— На ютубе есть видео "Флэш потерял карьеру и пропал"...

Мари: Я думаю, мы в следующем году вернемся.

Flesh: Шуму наделаем.

У меня уже были такие периоды в карьере, где я затихал, не вел соцсети и ничего не выпускал. А потом я понял, что если у тебя качественный материал, то несложно снова навести шума.

Мари: Есть много примеров – Frank Ocean, Rihanna. Понятно, что они мировые, но они дают себе пожить.

Тем более мы семь лет это делаем, хочется передохнуть, новенькое что-то поделать. Когда мы сейчас наберемся сил, опыта, мы будем уже совсем другие и мы сможем дать что-то еще людям. А не одно и то же.

Flesh: Плюс здесь еще немножко пропал этот культ, что ты звезда, селебрити. Ты приходишь на вечеринку, красную дорожку — ты видишь Кардашьянов, которые стоят в очереди в буфет.

Мари: В России ты тоже себя так ощущаешь. Ты приходишь, в очереди стоишь, потом проходишь — у тебя берут интервью. Я думала, что в Америке если ты Ким Кардашьян, то это пипец… А на самом деле они так же стоят в очереди, ждут эту фотку. И ты на это все смотришь и думаешь: "Я не ради этого хочу жить".

Flesh: Это как симс какой-то. Не хочется играть в это. Популярность — это не всегда равно большие деньги, исполнение твоих мечт.

Мари: Когда я приехала в Америку, мне хотелось, чтобы меня все знали, чтобы меня фоткали папарацци. Но когда я увидела обратную сторону, я поняла, что это иллюзия, я не ради этого хотела жить. Я это все делала ради того, чтобы у меня были люди, которым я могу дать что-то, которые могут вдохновляться и добиваться чего-то в своей жизни. А вот быть какой-то белкой в колесе я не готова. Мои люди будут любить нас за то, что мы есть. Пашу за музыку, меня — за то, что я вещаю, что-то говорю. И не зависеть ни от кого — продюсеров или каких-то проектов, "Грэмми". Мне хочется просто жить.

Flesh: Я вижу, как даже молодые артисты в Америке приходят со своим бюджетом, опытом. У них качественные клипы. Делать как раньше мне совсем неинтересно. Я в процессе, чтобы сделать то, что я хочу. По крайней мере для себя, для истории. А не то что я выпустил трек, он попал в какой-то плейлист — и все. Я так не хочу.


— Те люди, которых вы хотите вдохновлять, они же в СНГ в основном?

Flesh: Вот у Маши много американской аудитории. А от нее на меня каждый день по 50 афроребят подписываются.

Мари: У меня есть фанаточки из Сенегала — мой папа из Сенегала. Им очень нравится, что какая-то девочка с их корнями добивается успеха.

Flesh: Машу знают здесь. Когда мы приезжаем в какие-то моллы, ее, бывает, узнают.

Мари: Но, конечно, моя аудитория в СНГ.

Flesh: Что бы мы ни делали нового, наш бэкграунд никак не сотрешь. Песни, которые люди полюбили, до сих пор слушаются, каждый день. Люди включают их на вечеринках, выпускных, тусовках в клубах, ивентах. Это уже оставило какой-то отпечаток. Я это ценю, люблю, это было, это часть моей жизни. Мы к этому с уважением относимся.