Новый Флоу
Интервью: Николай Редькин

Moa Pillar: передовое техно от московского продюсера

Moa Pillar, известен тем, кто следит за российской электронной сценой, уже лет пять. Начинал он с инструментального хип-хопа и того, что тогда называли "вонки", потом долгое время искал свой звук, и в прошлом году наконец его нашел.

"Новый флоу" — это партнерский спецпроект нашего сайта и re:Store, где мы все лето будем рассказывать о молодых артистах, которые меняют отечественную музыку прямо сейчас.






Федор Переверзев, он же Moa Pillar, известен тем, кто следит за российской электронной сценой, уже лет пять. Начинал он с инструментального хип-хопа и того, что тогда называли "вонки", потом долгое время искал свой звук, и в прошлом году наконец его нашел. Вышедшая тогда пластинка "Humanity" звучала мощно и монолитно; в ней находилось место и жесткому техно, и эмбиенту, и мрачняку в духе лейбла Tri Angle. Альбом можно послушать здесь, мы же публикуем обстоятельный рассказ Федора о его музыке и состоянии отечественной электроники.


О ПЕРВЫХ ОПЫТАХ БИТМЕЙКИНГА И АБСТРАКТНОМ ХИП-ХОПЕ

В 2010 году я выпустил релиз под именем Федины Штуки — тогда это называлось “абстрактный хип-хоп”. Там были примитивные биты, лесные мотивы, балалаечки. Я нашел на рутрекере пак сэмплов “Русские мастера”, там были ваншоты (короткие сэмплы, звучащие не больше секунды — прим. The Flow) балалаек — я из них собирал что-то. Потом мне надоело сэмплировать — это классно, но надо иметь определенный склад ума, постоянно искать что-то, что можно нарезать. А мне хотелось брать инструменты и сразу на них что-то делать. Не тратить время на то, чтобы искать.


О БЛОГЕ GIMME5

Мой первый трек вышел на сборнике, который курировал мой друг из Сибири Стас Hmot, на тот момент — автор блога Gimme5. Сборник выпускал немецкий лейбл Error Broadcast, а Стас занимался подбором артистов. В 2010 году мы с ним познакомились — он услышал Федины Штуки и сказал: “Чувак, у тебя классная музыка, но надо менять имя”. Я стал слушать музыку его cовместного проекта вместе с Альбертом Damscray (между прочим, именно этот парень записал первый джук релиз в России ) Democracy, и это меня очень вдохновило. Так я написал трек “Water Lily” и попал на сборник. В Красноярске прошло и мое первое выступление, я туда ехал на плацкарте три дня и обратно столько же.



До знакомства со Стасом, во времена “Фединых Штук” я очень вдохновлялся битмейкером по имени Dday One. Его многие, наверное, не знают, он не то, чтобы очень популярный. Я тогда даже Bonobo не знал. А вот уже когда познакомился с Хмотом — услышал OL, Lapti и через них понял, что есть какая-то другая электроника. Так и узнал про вонки. До этого я электронику не слушал, ну разве только восьмибитное что-то. Даже про Flying Lotus я не знал, хотя он культовая личность на этой сцене.



О РОССИЙСКОЙ БИТС-ВОЛНЕ

Вонки-волна отпустила меня быстро. Но это еще было связано с моим подростковым максимализмом: мне хотелось всем доказать, что я могу и так, и так, и по-другому, и по-третьему. Но года три эта волна жила.

Тогда был настоящий подъем интереса к российской электронике — на Pitchfork вышел материал про московскую электронную сцену. Сейчас я тоже вижу много материалов про русскую музыку, но уже о техно.



О РАБОТЕ ЛЕЙБЛОВ

Я никому никогда не отправлял демки. Мне важно что-то написать, а что будет потом, я как-нибудь разберусь.

С лейблом Gimme5 все по какой-то человеческой инициативе происходило, нам всем нравилась музыка друг друга. Потом у меня выходили релизы на краcнодарском лейбле Fuselab — там мы тоже все были знакомы. С лейблом Full of Nothing тоже так получилось. С Ваней (Иваном Афанасьевым, участником группы Love Cult и основателем лейбла — прим. The Flow) мы были знакомы, он выпустил релиз нашего сайд-проекта Tikhie Kamni, ну потом все и пошло.

Мне очень важно, что если моя музыка выходит на каком-то лейбле, чтобы он был мне эстетически приятен. Мне писало много маленьких лейблов из Европы, даже предлагали выпустить винил, но я заходил на их сайт, смотрел на эти обложки и думал: “Ну нет!”

У Вани главное сокровище — это его контакты. У него большая база западных журналистов, которые про него знают. И он просто им писал искренние письма: “Дорогой Wire, я учил английский по вашему журналу…”, а не шаблонные, которые рассылаются по 10 тысяч в день. И это сработало.

Мои продажи в iTunes — это больше для галочки, чем для реального заработка. Условно говоря, сходить пива попить. У меня был тираж — 100 кассет, ну и там отбилась сумма, затраченная на производство.






О ПРОДВИЖЕНИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЭЛЕКТРОНИКИ НА ЗАПАД

Двигаться на Запад абсолютно точно нужно. Понятно, что если ты русским рэпом занимаешься, то у тебя основная аудитория тут, и она большая. А если электроникой, неважно какого формата, то людей, которые ее слушают тут, меньше. У кого-то выходить на Запад получается лучше, у кого-то хуже, но уже очень много русских музыкантов, о которых знают на Западе.

Но нас все равно не так часто туда зовут: мне рассказывали, что везти артиста в Европу из России или из Южной Африки — это одинаково далеко.



О РОССИЙСКОЙ САМОБЫТНОСТИ

У Вани есть друг, человек из Calvert Journal (лондонское издание о России — прим. The Flow), англичанин. Он однажды пришел в “Арму”, а потом рассказывал, что когда европейцы ходят в Berghain (техно-клуб в Берлине — прим. The Flow), там есть внизу помещение, где играет техно. И наверху Panorama Bar, где хаус и все на порядок мягче. И сначала все тусуются в Panorama Bar, а потом заныривают на полчасика на танцпол Berghain, где очень жесткая музыка — и обратно. “А у вас тут три танцпола — и везде жесть. И это что-то обо всех вас говорит”.

Это к чему он рассказывал? В России много всего самобытного происходит — и, по его мнению, если мы это будем продолжать, то через пару лет прорвемся на Запад.




О ТОМ, ЧТО ДЕЛАЕТ ЭЛЕКТРОННЫЙ МУЗЫКАНТ НА КОНЦЕРТЕ

Есть куча музыкантов, которые играют всю свою музыку на концертах “в моменте”, но для этого надо изменить сам принцип ее написания. Надо разложить все синты, драм-машины и начать на них играть. Вот ты это записал — и ты точно сможешь это повторить. А я в этом смысле больше продакшн-чувак: пишу, и мне плевать, как я буду мучаться с тем, чтобы потом это сыграть.

Очень долгое время мои лайвы действительно представляли из себя “нажал кнопку play”. А сейчас у меня модулярный синтезатор, я переношу на него какие-то партии, он во все эти вещи добавляет много рандома и хаоса. Ну и поскольку это, так или иначе, прямая бочка, то ее проще адаптировать к лайвам. Так же у меня есть практически импровизационная программа Bonfires, вот там совсем отрываюсь.

Сейчас мне нравится выступать. А вот раньше, когда все было в куче-мале, то такой звук, то такой, то я не мог выстроить какую-то одну линию. И не мог ввести себя в транс, погрузить в состояние.



О СВОЕМ САЙД-ПРОЕКТЕ TIKHIE KAMNI


Иногда мы с Настей из проекта Lovozero играем с нашими проектом Tikhie Kamni. Он поначалу даже не задумывался как проект, мы просто ездили на природу, с палатками и что-то записывали на рекордер. И вот там наивное искусство, это у нас принцип. И я там играю на бас-гитаре. А все еще очень тихо звучит — и практически каждый раз в зале находится человек, который остается недовольным: “А, сразу видно — басист”. У них же болезнь, что все свои партии надо играть идеально.



Помню, выступал в Красноярске и не повез туда свою басуху, бревно за пять тысяч рублей. Там мне одолжили гитару Fender Jazz Bass, и я прямо слышал, как у некоторых происходит взрыв мозга — человек на таком хорошем инструменте так плохо играет!



О ВЛАДЕНИИ ЖИВЫМИ ИНСТРУМЕНТАМИ

Я могу сочинить что-то на гитаре или фортепиано. Или на моринхуре, у меня есть такой инструмент, — две струны, на грифе голова коня вырезана. На нем смычком играют. Но это если мне очень надо для своего процесса. Если мне скажут: “Парень, выручай, сыграй на гитаре”, я ничего не сыграю. На барабанах могу. Опыт школьных панк-групп.

Я участвую в концертном составе группы Синекдоха Монток. Я там тот человек, который в каждом треке играет что-то отдельное — где-то бас, где-то перкуссионные партии, где-то запускаю подложки. В общем, всякие красивости, на которые у остальных не хватает рук. Ну и когда ребята пишут альбом, я сижу с ними и что-то продюсирую. Иногда очень классно прикоснуться к песенному творчеству, там все по-другому строится. Мы с Саввой (вокалист группы — прим. The Flow) познакомились на первом курсе Института журналистики и литературного творчества. Оттуда же Яна Кедрина, которая Kedr Livanskiy. Мы с ней тоже там познакомились, тогда она играла панк в группе Hesburger и что-то записывала у нас на студии в Бескудниково.






О СВОЕМ ПОСЛЕДНЕМ АЛЬБОМЕ "HUMANITY"

Последний материал до него у меня вышел в 2013 году. Я записал его, а потом два года занимался программированием, генеративной музыкой. Это когда ты пишешь определенную программу, задаешь определенные правила, и музыка сама воспроизводится, исходя из правил, которые ты задал.

Я просто не пишу тысячу демок каждый день. Если рождается сильное чувство, переживание или идея, я сажусь писать и сразу понимаю: “Это будет релиз” и дописываю его до конца. Когда у меня снова появилось желание заниматься Moa Pillar, я записал альбом, сел, послушал и понял, что этой записью я выговорился за два года. Убрал в стол, пошел дальше и записал "Humanity".





ОБ ОФОРМЛЕНИИ АЛЬБОМА

Это делала Аня Куц, вторая участница Love Cult. Когда она мне присылала вариант, то делала это достаточно неспешно. Я думал: “Блин, почему так?”. А оказалось, что она делала все не в цифре. Не помню, как называется эта техника печати, но там надо все вырезать, покрасить, отпечатать — и только тогда появляется первый вариант. У нее серьезный процесс, мне очень это нравится. Я внимательно отношусь к обложкам, потому что бывает так, что классная обложка вытягивает не самую лучшую музыку. Ты начинаешь через нее воспринимать музыку. И чем-то сам ее наполняешь.



О КОНЪЮКТУРЕ И РАБОТЕ С YUNGRUSSIA

Если мне скажут, что я конъюнктурщик — сегодня вонки, завтра техно, потом трек для Yungrussia — то я пойму этих людей. Но есть разница. Мне кажется, очень важно чувствовать дух времени и интегрировать его в свое собственное мировоcприятие. Конъюнктура — это когда ты слышишь Diplo, делаешь так же и ни шагу влево, ни шагу вправо. А другое дело — услышать волну и пропустить ее через себя.

Когда я был на шоукейсе Yungrussia зимой, там такая дикая энергетика была! Я примерно ту же энергетику транслирую, хотя понятно, что это очень разные вещи. Вот я уловил ее и захотел сделать что-то совместное. Да и вообще мне очень нравится как происходит на западе. Никто не боится устраивать странные, на первый взгляд, коллабы. Для меня важна эта кроссжанровость. Я себя, как музыкант, свободно чувствую в этом плане. И мне совсем не важно, как к этому отнесутся ребята, которые любят техно и не переносят рэп. Да я и не считаю себя техно-артистом. А когда я пришел на майский шоукейс YUNGRUSSIA, то знал лично только Федю i61 и Глеба Pharaoh. Ну вот я захожу, и вся орава ребят, которых ты не знаешь, к тебе подходит, сами говорят: “Привет”. Все очень дружелюбно. В среде русской электроники очень часто ты куда-то приходишь, а тебя изучают — наш ты или не наш.





О ЗАРУБЕЖНЫХ ФЕСТИВАЛЯХ

Сейчас меня позвали на фестиваль Flow. Я безумно этому рад. А вообще, играл на Tallin Music Week недавно, во Вроцлаве два раза, в Варшаву поеду играть осенью. В Таллине я не ощутил какой-то особой разницы между публикой, в Берлине тоже. А вот фестиваль во Вроцлаве был больше завязан на современном искусстве, и туда, возможно, немного другие люди пришли. Очень внимательно слушали. Вообще могу вам сказать, что в Москве все очень хорошо! В смысле уровня музыкального вкуса. Когда я ездил в Таллин, или второй раз во Вроцлав я смотрел на реакцию людей — и видел, что то, с чем я туда приезжал, было для них чем-то запредельным. Так что Москва ничем не уступает условному Берлину.



О ЛУЧШЕМ КОНЦЕРТЕ

Наверное, это была последняя “Электромеханика”. Было много людей, большой зал, и все звучало идеально. Мне вообще не хотелось останавливаться. Вообще, все мои любимые и классные концерты начали происходить с новым материалом. Я очень комфортно себя в них ощущаю, музыка идет одним потоком и меня от этого безумно прет.





ЕСТЬ ЛИ ПРОГРЕСС НА ЭЛЕКТРОННОЙ СЦЕНЕ

Появляется больше музыкантов, которые не пытаются никого копировать, а делают что-то свое. Меня это очень радует. Что касается индустрии — ну вот чисто исходя из моего информационного поля — я смотрю, как часто мои знакомые ездят по стране, не в Москву и не в Питер. И как будто бы таких концертов не очень много. Рубль, доллар, кризис, все дела.



О ТОМ, КАКАЯ МУЗЫКА МЕНЯЕТ СТРАНУ

Внутренную игру переворачивает явно не электронная музыка. Скорее всего, это русский рэп. Я раньше совсем не мог его слушать, когда были волны “падиковского рэпа”. А сейчас очень много релизов, которые слушаю. Вот трек, который мне очень нравится — “Россия большая, меня здесь не найти”. Я буду делать микс русской музыки для Calvert и думаю начать с него. Потому что эта фраза очень хорошо описывает какие-то вещи, которые я сам ощущаю. А вот на экспорт — наша родная русская электроника. Верю, что тем самым, мы все исправляем имидж нашей страны, не смотря ни на что.


Ближайший концерт Moa Pillar —
10 июня в клубе "16 тонн"
















"Намечали артистам стрелы, типа напугать", убеждали подписать контракт не читая, не возвращают права на песни Тимы Белорусских и подсовывали Фейсу договор, пока он был пьяный — такие истории попали в интернет после того, как Моргенштерн объявил войну паблику Рифмы и Панчи и их лейблу
Обвинил паблик в нацизме и в том, что его лейбл "душит" музыкантов. Хочет добиться "правосудия"