Участница "Ранеток" о насилии в группе: "Кажется, что шоу-бизнес — это клоака адская"

Участница "Ранеток" Женя Огурцова дала большое интервью "Медузе". В нем она рассказала об эмоциональном и сексуальном насилии к несовершеннолетним участницам со стороны продюсера группы, его воровстве и низких гонорарах, а также о распаде и неудачных реюнионах коллектива из популярного в конце нулевых сериала СТС.

В полной версии можно узнать больше о ее автобиографической книге, жизни до и после "Ранеток", а также почему она рассказывает об этом лишь спустя 13 лет после первой серии.


Об эмоциональном насилии

— Отношения с продюсерами были семейными. Эту идею нам с самого начала вдалбливали в голову. Продюсер [Сергей Мильниченко] — "Папа-Ранетка". Он — самый близкий человек. Со всеми проблемами нужно идти только к нему. Доверять все секреты только ему. И никому ничего не рассказывать.

Мы свято в это верили. На этой почве создался некий вакуум, за пределы которого вообще ничего не выходило. Мы все держали в тайне от всех, потому что это была своя "семья".

Все были в поисках чего-то семейного, нам как маленьким девочкам этого не хватало. А тут вдруг нас называют "семьей". Здесь мы, конечно, попали и пропали.

Было очень много прессинга. Спустя несколько лет, когда я была в гостях у Мильниченко и нашей гитаристки Наташи, в туалете я увидела книгу "Искусство манипулировать людьми" — мне тогда очень многое стало понятно.

Все эмоциональное насилие шло от него [Мильниченко] на 99%. Например, он использовал прием дружбы против кого-то. Меня могли опускать за то, что я якобы "заводилась", — тебя начинают ломать всей группой, чувствуешь себя ниже плинтуса. Тебя опустили, а потом берут другую девочку и начинают такую же работу над ней. Сегодня вроде как ты самый классный, а завтра тебя унизили. Эти качели продолжались все время. А тебе 16, переходный возраст, ты восприимчив к чужим словам. В итоге начинаешь делать все, лишь бы понравиться этому человеку.

Например, был момент, когда мы создавали собственную соцсеть, огромную платформу. Она не зашла, а виноватыми сделали нас. Ты и так пашешь, как конь, а на тебя оказывают давление. Плюс вечные шутки про секс.

До меня долетели истории девушек, которые работали у этих людей после "Ранеток". Как оказалось, ситуация там осталась прежней: такие же насильственные действия, приставания, алкоголь, шутки ниже пояса, весьма развратное поведение по отношению к девочкам. Каждый раз я спрашивала себя: виновата ли я в этом? Я же тогда промолчала, сейчас другие девочки молчат, а этот ужас продолжается. И я посчитала, что нужно об этом рассказать.


О домогательствах

— Никогда не было такого, что тебя взяли за шею, наклонили, раздели и совершили акт сексуального насилия. Все делалось типа по любви. "Что-то случилось — я тебе помогу". "Ты боишься лишиться девственности — я тебе помогу". И ты реально думаешь, что это настоящая помощь.

Вообще взрослые всегда наоборот подначивали нас на более тесное взаимодействие со взрослыми мужчинами — так как зачастую это было удобно. В книге есть о том, как нам советовали влюбить в себя кого-то из продюсерского состава телеканала СТС или из концертных организаторов. Якобы симпатия этих людей к кому-то из девочек могла бы помочь работе.

В книге я описываю момент, когда один из членов руководящего состава приставал к Нюте [Байдавлетовой], барабанщице. Ее это очень напугало, и она обо всем рассказала продюсеру. Он ответил, что она все выдумывает.

В 16 лет у меня появился молодой человек на два года старше. Было понятно, что с ним у меня случится первый секс. Я волновалась и поделилась переживаниями со своей "семьей". После этого мы уехали на гастроли в Самару, где мне человек из руководящего состава подарил фаллоимитатор и предложил после концерта прийти к нему в номер — посмотреть, как он занимается сексом, и, возможно, поучаствовать.

Когда я пришла, они закрыли в номере дверь и начали заниматься сексом. Я сидела, плакала, орала, просила меня освободить. Они настойчиво предлагали присоединиться третьей. В какой-то момент я успела схватить ключ и убежала в свой номер.

Еще была очень неприятная ситуация, когда Лене [Третьяковой] капали на мозги, что она нравится одному человеку из руководящего состава. Ее принуждали быть с ним — принуждениями занимался в том числе и Мильниченко.

В итоге она сдалась и попыталась построить какие-то отношения, но от них она была в адской депрессии. Когда это закончилось, ей еще очень долго говорили, какая она идиотка. В какой-то момент Лена думала, что она действительно ненормальная.

Многие журналисты зацепились за историю о Бари Алибасове. При встрече он у нас спросил: мастурбируем ли мы? Сейчас эта тема активно мусолится, на днях вышла статья, в которой его сын говорит, что это нормальный вопрос для юных девочек. В такие моменты кажется, что шоу-бизнес — это клоака адская.


О деньгах

— В сериале нам платили за месяц работы среднестатистическую зарплату по Москве. Хотя актерам второго плана платили такую сумму за один съемочный день. Недавно Лена [Третьякова] брала выписку о доходах у канала СТС. По документам значится, что мы зарабатывали гораздо больше. При том, что около 30% от зарплаты мы отдавали нашему продюсеру.

По концертам бывало такое, что мы зарабатывали 30 тысяч за выступление, но это бывало не часто и только на больших площадках. Продюсер по договору получал ровно столько же, сколько и мы. То есть он был как шестой участник группы, но по факту там были совершенно другие суммы.

Еще мы не получали ни рубля с продажи мерча. Как нам объяснялось, права на все это у канала СТС, а на СТС говорили, что права у рекорд-лейбла. Как это все было на самом деле, мы знать не могли.

Получали деньги только с концертов. На многих рекламных кампаниях нам вообще не платили или платили не более, чем среднестатистическая семья тратит на поход в магазин.

За все время участия в группе мы заработали около пяти-шести миллионов рублей. Продюсер утверждает, что [участницы получили] гораздо больше. Конечно же, я не берусь утверждать, что Мильниченко воровал лично, я его за руку не ловила.

Я верила в него [проект] до самого конца. Когда уже все посчитали, что продюсер нас кинул, я находила ему оправдания. Когда девочки резко объявили о своем уходе, я была в шоке и их осуждала.

До психотерапии я осознавала, что он крадет деньги, но считала, что даже если он что-то и берет, то в тысячу раз меньше, чем брал бы любой другой продюсер. Тогда мне было все равно, даже если мне за концерт вообще не заплатят.


О распаде “Ранеток”

— Все случилось из-за денег. Мы держались в топе три года [с 2008 по 2011 годы]. Как правило, потом у артистов все идет на спад. Если в этот момент ты не сдох как артист, то потом все снова поднимается. У нас произошел этот спад, весьма логичный.

Ездить в туры мы перестали, концерты отвалились, и мы оказались без средств к существованию. Заработок был нулевым, при этом на нас продолжали давить и говорить, что все неудачные проекты были из-за нас. Этот прессинг и отсутствие денег побудил девочек просто уйти.

Через некоторое время после этого у меня случился нервный срыв. Я ехала в метро и между станциями у меня началась паническая атака. Я просила, чтобы меня выпустили из вагона, поезд в это время был в туннеле. Дядечка, который стоял рядом, попытался меня успокоить, но я от него отмахивалась так сильно, что случайно разбила ему нос. На перроне меня уже ждали полицейские, они взяли с меня обязательство обратиться за психологической помощью.

Помимо этого, у меня были проблемы с едой, пару раз меня кормили через зонд, мне прописали транквилизаторы, у меня резко разрушилась семья. Я вообще потерялась. Думала, что если я не Женя "Ранетка", то вообще кто?

Года три пыталась выйти из сложившейся ситуации и депрессии. В итоге пошла работать в секс-шоп продавцом-консультантом. Двое суток я работала там, а еще на двое суток уезжала в мини-туры типа Питер — Тверь [с сольным проектом]. На ноги я смогла встать к 2014 году.


О неудачных реюнионах

— В 2017-2018 годах я пыталась собрать "Ранеток". В первый раз после долгого перерыва нас пригласил продюсер Илья Островский на "Кубану" — это был последний год, когда этот фестиваль проводился. Мы собрались, выучили заново всю программу, но выступление сорвалось, потому что у Островского были жуткие финансовые проблемы, а без предоплаты мы, как и любые артисты, отменили выступление и разошлись.

В следующий раз мы пытались собраться в 2019 году. Дело дошло до переговоров с продюсерским центром. Тогда мне сказали, что реюнион невозможен, потому что "Ранетки" никому не интересны.

Мы решили делать все напрямую сами: собрать "Ранеток", выучить программу и заявить о концерте. В это же время девочки сказали, что они не будут работать с Мильниченко и что в проекте его быть не должно. Мы хотели, чтобы все это было внезапно, но наша гитаристка Аня [Руднева] позвонила бывшему продюсеру и зачем-то все рассказала. На этом наше второе воссоединение рассыпалось.