Шым: "Меладзе подошел к нам с коньячком и сказал: вы все делаете круто"

Большое и интересное интервью участника Касты сайту Нация — как выступать на корпоративе у Суркова, кто в группе Каста настоящий поэт, как получить респект от Меладзе и где брали модную одежду в 90-е. Целиком текст можно прочитать здесь, у нас самые интересные фрагменты.


Про ростовскую школу рэпа

Умение материться, правильно использовать мат в рэпе — это, конечно, наше. Если матернулись не к месту — скорее всего не из Ростова. Ну, вот строчка: "Да, это на… так". Что? "Это на… так"? Кто вам сказал? Нет, это совсем не так. Или "вы клевые черти". Какие "клевые черти"? Что за безвкусица. Не знаю, нам всегда это странно было. Только в Ростове мат звучит гармонично и естественно.


Про Басту

Я рад, что у него сейчас все получилось. Я помню, когда мы уже развернулись, писали биографию Касты. И я написал, что с нами был такой Баста Хрю. И скоро все о нем обязательно заговорят. Это был год 2005-й, а засиял Вася в 2008-м. Ну, просто потому, что человек такого таланта, не молчал бы. Я когда вспоминаю наши тусовки, он, конечно, бесподобный был. Он всегда садился во главе стола и начинал травить байки. Крутан, что тут скажешь.


Про модную одежду в 90-е

Помнишь, в 90-е верхом крутости была кепка Kangol. Денег стоила безумных. Да просто было не купить. Разве что разжился, с кого-то сняв. Но это была не наша история. А Kangol дико хотелось, я помню. И вот приезжаем мы в Волгоград. И что мы видим? Вся рэп-тусовка упакована нереально: в крутейших канголах, причем разных цветов. "Блин, пацаны, круто! Где взяли?" Но как-то пацаны мнутся, уходят от ответа. После концерта приезжает чувак и дарит — внимание! — нам всем по канголу. Вообще нереально! Рассматриваем их — отличный добротный Kangol, только что-то дико напоминает. Пацаны уже ржать начинают: не понимаете, что это? Оказывается, это были советские валяные "бабушкины береты", они их так намастачились переделывать — не подкопаешься. Несколько строчек на машинке, чуть подпарить — и готово. В общем, отлично упаковались в Волгограде.


Про скинов и "нормальных пацанов"

За широкие штаны не прилетало. Но это просто потому, что Ростов — многонациональный город. Здесь такого организованного движения скинов, как в том же Питере, просто не могло бы быть. Понимаешь, почему. Тут бы скинов наши южные друзья количеством задавили. Без шансов. В общем, в этом смысле мы были непуганые. А еще когда с ребятами из других городов общались, нас всегда поражал вопрос про гопников. "Ну че, щемят вас гопники?" Что за гопники? Кто такие? Потом мы поняли, что видимо, это мы и были ростовскими гопниками. Не знаю, у нас это называлось «нормальный пацан». Короче, мы ничего не знали о них. В Ростове нет никаких гопников.





Про воспитание детей

Дочке сейчас 9 лет, и я не помню, чтобы нам приходилось понукать, шпынять или наказывать. Это такой прикол. Когда появляется ребенок, можно представить себе, что он инопланетянин. Каким-то поворотом судьбы попал к вам в семью. Если так представить, все сразу становится на свои места: его плач — это тоска по той планете. Ты пытаешься убедить его, что он не один, что мир этот тоже неплох. Сразу отпадает кормление по графику и другие принудительные практики. Просто живете в унисон. Мне так жаль, когда в самолете, знаешь, ребенок маленький начинает плакать, и мать начинает шипеть — закачивает его, и вот это "ш-ш-ш-ш-ш-ш". Шипящие матери — это ужас. Ребенок просто хочет есть, ему нужна грудь, а не шипение.


Про работу над словом

Вся же Каста с ростовским университетом связана. У Хамиля отец преподавал геометрию, у Влади мама — преподаватель философии, а у Змея дедушка служил на геофаке. Ну, в 90-е мы роскоши профессорского житья не застали, как ты понимаешь. В общем, мы были достаточно бедные. То, что мы в словах ковырялись — вот что досталось нам от университетских родителей. Ну, представь. На полном серьезе пацаны шестнадцатилетние сидели за столом по несколько часов в поисках нужного слова. Кто бы еще этим занимался? Помню, что мама была довольна, она считала, что я занимаюсь чем-то созидательным и жутко увлекательным.



Про поэзию

Я долгое время сопротивлялся, когда меня называли поэтом. Это Пушкин и Ходасевич — поэты. А я — рэпер, Шым из Касты. Но, как бы там ни было, правильно зарифмованный текст весомее и значительней прозы. Проза что? Сказал и прошло. А стихи будто добавляют значимости сказанному, фиксируют навсегда.

***