Последнее интервью Pop Smoke

19 февраля 2020 года не стало Pop Smoke — 20-летнего Башара Джексона, новую звезду рэпа и в частности нью-йоркского дрилла, застрелили в арендованном доме.

Незадолго до этого с ним успело пообщаться издание Complex. У того только вышел успешный альбом "Meet the Woo 2", а интервью бралось в машине рэпера, где в это время сидели его друзья и близкие. В этот день он уже успел дать интервью известной радиоведущей Энджи Мартинез. Казалось, что впереди его ждет только успех.

Изначально беседа не должна была ограничиться одним днем — в планах Complex был большой профайл рэпера, который должен был стать частью проекта про нью-йоркский дрилл, захвативший музыкальную индустрию США. Этого по понятным причинам не произошло.

Сегодня издание выпустило то самое интервью, его последнее. В память музыканта оно вышло практически без редактуры.



— Кто тебя растил по большей части?

— Мы растили друг друга (показывает на друзей, сидящих на заднем сидении машины). Меня помотало по разным местам. Мы реально заботились друг о друге. В средней школе я спал на полу вот его квартиры и потом шел в школу в Квинсе. Жил на хате Эйса, потом мы шли в школу и за сэндвичами. Детская тема.


— Ты упоминал, что не из говорливых, но показалось, что на шоу Энджи Мартинез тебе было весело.

— Я люблю Энджи. В детстве пересмотрел кучу ее видео. Интервью и разговоры — это не прямо мое. Я не из таких чуваков. Люди говорят, я агрессивен. Не знаю, почему. Не считаю себя агрессивным.


— Ты всегда был тихоней?

— Я просто редко говорил. Творил абсолютно сумасшедшие дела, но не открывал рот. Люди не понимали, чего от меня ждать. Уж точно я не был застенчивым. Это было больше похоже на медитацию. Мне нравится наблюдать, нравится следить за ситуацией.


— Расскажи о детстве. Каким ты был?

— Крутым. Мы были теми самыми пацанами. Все считали нас крутыми. Знаешь, такими ребятами, которых все хотят видеть в школе? А если их там нет, то ты думаешь: “Черт, они не здесь. Пойду-ка домой”. Мы ставили все на уши. Творили дичь.


— В детстве ты часто менял школы. Из-за чего?

— Я не попадал в серьезные неприятности, просто это что-то связанное с моей аурой. Это хорошо и плохо. Есть люди, чье присутствие ты просто ощущаешь. Им даже говорить или делать ничего не надо — они просто есть и этого достаточно. Иногда я просто приходил в школу и люди говорили: “Что за херня? А, это тот пацан из Бруклина”. Я ходил в школу в Джерси и Филадельфии — жил на 33-ей улице Северной Филадельфии.


— Как тебя туда занесло?

— Подготовительная школа. Я играл в баскетбол, все было серьезно. Был в лучших спортивных лагерях и играл за лучшие школы страны: IMG, Elevate, Impact. Я пытался пойти по пути спорта, но у меня нашли шумы в сердце, пришлось притормозить. Я узнал об этом на поле, когда играл за IMG во Флориде. Просто нехорошо себя почувствовал. Сел на скамейку. На следующий день доктор сказал, что у меня шумы в сердце. Мне было 15 или 16.

Это все неважно. Когда я вернулся домой, начал хаслить. И — бам! — в 16 у меня уже был “бумер”. Вот я качу на нем в Спрингфилд Гарденс в Квинсе. Если заглянешь ко мне, то увидишь припаркованный тот самый синий “бумер”. Я от него не избавился. Это же моя первая машина. Не знаю даже, можно ли на ней ездить — я на ней не катался года три. Наверное, ей нужен новый аккумулятор. Мне просто нравится на нее смотреть.


— Какую музыку ты слушал в нем?

— Много нью-йоркского дрилла: Sheff G, Rah Swish, Curly Savv, Jay Gwuapo. Я внимательно их слушал, но никогда не изучал. То есть я слышал песни, но не более.

Сейчас же я думаю: “Окей, этот чувак сейчас на подъеме. Мне нравится. Хочу знать, что он из себя представляет”. Прямо как с Fivio [Foreign]. Когда я слышу его музыку, у меня появляется мысль: “Крутое дерьмо”. Он делает эдлибы в своей собственной манере, а я хочу знать, откуда это исходит.





— Когда ты отметил, что дрилл становится звуком Бруклина?

— Ты знаешь, что случилось. Я! Кого ты назовешь, кто делал миллионы долларов в Нью-Йорке на нью-йоркском дрилле? Все было вот тут (опускает руку к полу автомобиля). А сейчас чуваки едят и кормят семью благодаря этому. Никто так не делал. Я не говорю, что я начал это. Просто, из-за меня все стало по-другому.


— Ты считаешь себя “дриллом”? Знаю, что в прошлом ты это слегка отрицал.

— Если я на дрилл-бите, то да. Делаю ли я дрилл? Я бы не сказал, что делаю вообще весь дрилл. Дело в битах — никто их так не использовал. А сейчас непонятные чуваки пытаются запрыгнуть на это все. Пытаются быть Woo. Но они не сияют.


— Когда ты только начал, сразу же стал использовать UK-биты?

— Я начал читать на них с самого старта, потому что в то время слушал такую музыку. Я искал песню Sheff G, а когда нашел, то увидел, что бит к ней писал 808 Melo. Включил бит, не сам трек. Начал читать что-то из Sheff G. Подумал: “Ладно, давай попробую”.

У меня всегда был голос, но я никогда не был рэпером. Я никогда много не болтал, но звучал так, что люди меня слушали. Вот есть п****ки с писклявыми голосами, но когда ты слышишь рев льва, у тебя сразу же мысль: “Воу!” Видел когда-нибудь “Короля Льва”, где крестят Симбу, а потом звучит рев и все животные просто поднимают головы? Похоже на то.


— В чем по-твоему связь между Бруклином и Лондоном?

— Это одно и то же. Есть хорошие глянцевые стороны, а есть прямо гетто. Мы едим одну пищу, пьем один и тот же Kool-Aid, одинаково одеваемся. Если я прямо сейчас покажу тебе чувака из Лондона, ты не скажешь, что он оттуда. Если я привезу чувака из Джерси в Лондон, там скажут: “Этот ниггер не местный”. Парни из Нью-Йорка и Лондона сливаются. Один и тот же сленг и все такое. Мы как двоюродные братья.


— В Великобритании за многими молодыми дрилл-рэперами следит полиция из-за текстов и клипов. Как считаешь, к тебе такое же отношение?

— Любой чувак на подъеме, у которого все хорошо и который делает то, что делаю я, попадает под прицел. Дело не во мне, но, слушай, я сделаю так, что дело будет во мне. Я покажу, что им стоит это прекратить.

Я выпущу фильм или документалку. Я сделаю так, что все завертится вокруг меня. Проведу по местам, где я жил, где тусил, и покажу, почему на меня смотрят именно такими глазами. Покажу, почему им это не нравится и что им не нравится. Посмотрим, какой будет фидбек. Посмотрим, захотят ли они запретить мне писать музыку и выступать. Сомневаюсь. Хотите, чтобы вся эта музыка лежала без дела? Не хотите, чтобы ее слышали люди?


— Тебе запретили выступать в Нью-Йорке?

— Не сказал бы. Я могу делать, что захочу. Но я знаю, что меня попытаются остановить. Поднасрут мне. На Rolling Loud было отменено большое шоу. Это произошло просто так, я не понимаю. Там полно охраны, пушки, снайперы на крышах и все такое, а вы волнуетесь, что Pop Smoke будет выступать? Меня нужно защищать. Я просто иногда не понимаю их логику.





— У тебя новый проект, вторая часть “Meet the Woo”. У тебя сейчас нет желания дистанцироваться от этой фразы (Woo — это в том числе название нью-йоркской банды — прим. The Flow)?

— Зачем? Как думаешь, что означает Woo? Это все мои украшения, это блеск. Вот что означает Woo. Ты сияешь, носишь дизайнерские шмотки, покупаешь украшения, кормишь семью, даешь детям лучшее образование. Это не банды. Хотел бы ты дистанцироваться от такого? Я вот нет. Особенно с учетом, что я создал и начал это. Это что-то особенное. Такое нельзя выпускать из рук — когда перед тобой семь тысяч человек, ты говоришь: "Woo" и все в ответ кричат: "Woo". Это было чем-то уличным, а ты сделал мировым. Люди повсюду понимают Woo: доктора, учителя, техники, инженеры. Мы везде. Почти как масоны.


— Если говорить о вещах типа бифов, которые могут отвлекать или вызывать негатив, какой у тебя сейчас настрой?

— Мне нужно сфокусироваться. Смотреть только вперед. Сейчас я должен быть эгоистом, пока не построю империю и не смогу помогать людям. Только так можно стать лучшим.


— Сейчас дрилл — это звук Нью-Йорка. Как думаешь, станешь ли отходить от него по мере роста?

— Скоро у меня выйдет песня о любви. В 2020-м я буду больше говорить с дамами. Им тоже нужно мое внимание. Я не хочу писать песни только для чуваков. Они не принесут денег. Думаешь, я хочу прийти на концерт и увидеть там тысячи чуваков? Я с таким же успехом могу отправиться в тюрьму.

Дело в балансе. Иногда тебя накатывает волной, когда у тебя слишком много чего-то. Нужно быть осторожнее, потому что твои сегодняшние решения определят твое будущее. Сейчас у пацанов есть деньги. Первым делом я завоевал район. Он меня прикрывает, а чуваки со мной на одной волне. Теперь же самое время завоевать внимание женщин по всему миру. Я хочу быть для них тем самым. Так ты поддерживаешь баланс.


— Понимаешь ли ты под этим балансом постоянное движение?

— Определенно. Если останешься где-то надолго, какая-то хрень да произойдет. Нельзя быть на одном месте всю жизнь — даже дома. Я недавно был на Багамах со Стивеном Виктором (менеджер Pop Smoke — прим. The Flow) и парочкой продюсеров. Мы просто тусили, работали, были на студии всю ночь и спали весь день. Это необходимо, чтобы поймать баланс.


— Как думаешь, в каком направлении движется рэп-сцена Нью-Йорка?

— Дрилл — это звук Нью-Йорка. Именно так звучит Нью-Йорк прямо сейчас. Мы построили мост между Лондоном и Нью-Йорком. Наш сленг, наш голос, наше все. У нас как минимум впереди еще десять лет.