Марсело: "Если сделаю фит с Платиной, поставлю статус "Счастлив" и больше не появлюсь онлайн"

Марка Родовского долгое время знали как создателя стритвер-бренда Marcelo Miracles. Его вещи носит вся рэп-тусовка: от Элджея и Kizaru до участников Melon Music.

Параллельно с брендом Марк диджеил и устраивал вечеринки Marcelo Mansion, где можно было увидеть Face, Lizer и Flesh. В 2020-м он начал карьеру музыканта и в феврале этого года выпустил мини-альбом "4".


— Ты говорил: "Я создатель лучшего бренда в России". До сих пор так думаешь?

— Это старая, конечно, фраза со времен моего юношеского максимализма. Наверное, сейчас я бы себе не позволил так сказать, но все еще считаю себя лучшим в своем направлении, в своем векторе развития.


— Стритвер? Или какое направление?

— Нет, я имею в виду более узкое — стритвер в сочетании с личным брендом.


—Ты назвал бренд своим именем. Как так получилось?

— Да, в честь никнейма. Я сидел со своим лучшим другом еще в Зеленограде, это был 11 класс, мне было 17 лет. И я ему говорю: "Может быть, мне назвать бренд не Miracles, а Marcelo Miracles? Может быть, будет прикольно". Он говорит: "Да кому ты на*** нужен? Сядь успокойся". И я что-то его послушал и подумал: "Да пошел ты!". И решил назвать так, потому что я совершенно не вдумывался в моменте, какие плюсы, какие минусы.


— Как эстетика бренда связана с тобой, с твоим именем?

— Во-первых, визуальный код, те элементы, которые мы используем в принтах, и те образы, с которыми мы работаем. Это те образы, которые я вижу в реальной жизни. У нас очень много принтов, связанных с тем, что мне близко, тем, что заставляло меня испытывать эмоции, переживания. Это деньги, это женщины, это наркотики.

Марк Родовский в лукбуке своего бренда Marcelo Miracles

— Какие другие российские бренды ты бы отметил?

— Я знаю очень много российских брендов, знаю очень крутые бренды маленькие и большие.


— Назови пару примеров маленьких и больших.

— Как большой, например, мне очень нравится ZIQ&YONI (ZNY), потому что мы еще знаем, как они работают, изнутри. Мы с ними познакомились еще пару лет назад. Это было похоже на знакомство папы и сына.


— Они — папа?

— Да, конечно. У них свое производство, огромный офис, огромный штат сотрудников. Это круто. Мы встретились, они поделились опытом, Гоше респект вообще.

А из молодых мне очень нравится, например, MAD FRENZY. Очень прикольные ребята, они пока что небольшие, но я думаю, что все у них будет.


— Как давно у вас появился шоурум?

— Первый шоурум появился в апреле 2016-го, то есть практически на старте: в феврале 2016-го я запустился, в апреле уже появился первый шоурум. И с того момента у нас всегда была точка в Москве. Мы начали с маленькой комнатки размером 12 м2 на четвертом этаже офисного здания — сейчас у нас полноценное стрит-ритейл-пространство (Лихов переулок 2/3с1). Мы работаем каждый день, мы выставляем другие бренды и наш бренд. Ровно в десять раз вырос ценник за помещение.


— У вас был неудачный опыт с открытием шоурума в Питере. Не планируете открывать шоурумы в других городах?

— Нет, не планируем. Очень сложно это контролировать. Плюс в магазине очень важен человеческий фактор, команда. В Питере, например, нас это подвело. Как проклятие — все наши сотрудники нас там подводили, сливались перед важными дропами или другими моментами. Именно поэтому мы там и закрылись. Поэтому только в Москве будет.


— Только один?

— Я считаю, больше не нужно. Пандемия внесла коррективы в работу. То, что мы можем позволить себе стрит-ретейл в 2021 году, — это не то чтобы необходимость, а скорее такой понт. Больше одного магазина нам точно не нужно, все равно весь трафик идет из онлайна. Например, у других брендов, которые с нами примерно на одном уровне по продажам, — ни у кого нет магазина.


— Haliky примерно на вашем уровне?

— Вот я о них и говорю. Я думаю, что мы примерно на одном уровне.


— Тебе они нравятся?

— Мне они нравились с самого начала. Мы дружим. Мы росли чуть быстрее. И я их продвигал, помогал, репостил и верил, что они взорвут — и в 2020 году они взорвали и поравнялись [с нами].


— Ты как-то говорил, что Россия — отличная страна для ведения бизнеса. При этом ты в сторис показываешь, сколько налогов платишь, и там довольно внушительные суммы.

— Я бы в любой другой стране отдавал больше. Просто в рамках России у меня возникает абсолютно резонный вопрос, куда уходят мои налоги, особенно когда они большие. А так в целом я абсолютно доволен, мне не на что жаловаться.


— А если не для бизнеса, в остальном жизнь в России тебе нравится?

— Я предприниматель, и мне здесь комфортно.


— Переехать ты не хотел бы?

— Нет, не хотел бы. Плюс еще Россия — это страна с ярко выраженным характером и менталитетом. И русскому человеку достаточно трудно прижиться в другой стране.

У меня много друзей, которые путешествовали по миру и все равно в итоге понимали, что хотят жить здесь. Ну хотя бы мы растем здесь, мы привыкаем к нашим проблемам, и они нам уже не кажутся такими критичными. А потом если переехать в какие-нибудь Штаты, столкнуться с их медициной — и можно вообще о***ть. Поэтому я сижу в своем болоте, меня все устраивает.


— Что думаешь о выходе бренда на мировой рынок?

— Однозначно это нужно делать. Просто это очень масштабный проект. Один из минусов, кстати, ведения бизнеса в России — здесь трудная внешнеэкономическая деятельность. Даже отправить посылку в другую страну здесь сложнее и дороже.

Это непросто, но мы работаем [над этим]. У нас в скором времени, я надеюсь, даже в этому году, должна быть коллаборация с иностранным брендом. Тоже стритвер, тоже достаточно крупный.


— В течение какого времени ты видишь перспективу выхода на мировой рынок, сколько лет?

— Чтобы качественно выйти, чтобы трафик по миру был такой же, как трафик по России, я бы дал годика три.


— Какие сложности сейчас, кроме отправки, логистики?

— Валютный контроль, то есть когда тебе приходят деньги в валюте, нужно их декларировать, это документы всякие. Сложно здесь зарабатывать деньги в евро или долларах. Еще время отправки — посылка уходит очень долго. Когда у тебя бренд в ЕС, ты просто DHL-ом отправляешь — и все. Все доходит очень быстро и недорого.


— Ты думаешь, твои вещи будут востребованы в Европе?

— Я уверен, что мы в любом случае найдем там нашего покупателя. У меня есть прецеденты. Например, один из последних релизов, свитер с Мией Уоллес из "Криминального чтива", жестко разлетелся по пабликам-архивам стритвера и вязаных изделий, книтвера. И у нас очень много заказов из других стран на этот свитер, несмотря на то что сейчас июнь.

Сейчас у нас главная задача — делать вещи, которые приковывают внимание, и при этом не использовать никакой брендинг или использовать его по минимуму. И я считаю, что мы с этой задачей, пусть и не всегда, но справляемся. И продукт сам себя раскручивает. Мы кому-то дарим вещи, и у этих людей постоянно спрашивают: "А что это за свитер, а что это за бренд?" Мы на это работаем, и все вроде клево.


— Тебя очень часто обвиняли в байте, даже писали об этом статьи, снимали ролики. Ты отвечал, что такое внимание только помогает увеличить аудиторию. При это ты якобы признавался в байте футболки еще первого бренда Dope&Dough?

— Да, Dope&Dough, первая футболка. Я тогда даже не знал, что существует слово "байт". Просто это были пробы пера. Это была первая футболка, которую я делал, и это был ремейк на логотип Pigalle. И мне кажется, было абсолютно понятно, что это Pigalle. Потому что это как Supreme бокс-лого переделать. Мы не делали это нашим логотипом, мы просто сделали такой принт. Мне показалось забавным в то время переделать Pigalle. Если это байт, то да, тогда, наверное, это байт.

Но сейчас очень много обвинений прилетает за то, что мы берем визуальные элементы каких-то других работ, — допустим, из старых афиш. Или из рекламной кампании Dior. У них есть рекламная кампания с собакой, и мы с художником взяли эту отдельную собаку, ее перерисовали, переработали и использовали как элемент в нашем принте. Это был худи, мы сверху еще добавили страз.






— Это может быть оммаж, отсылка?

— Да, оммаж, отсылка. Но в России очень любят зацепиться за что-то. Когда люди не выкупают отсылку, они думают, что это байт.

Также прилетают обвинения, что мы берем готовые принты с Pinterest. Чего мы технически не можем сделать, это наказуемо.

Для меня лично это как сэмплирование в музыке: брать какой-то отрывок другого трека и его видоизменять, питчить, ускорять, замедлять. И потом на его основе делать новый элемент. Мы же все-таки одежду делаем, у нас принт — это лишь одна из стадий производства вещи. Я сэмплирую, много сэмплирую чужих работ, то, что мне нравится, что меня вдохновляет, и буду продолжать это делать. Если люди будут продолжать писать, что это байт, — большое спасибо, потому что это создание контента, связанного с моим именем. Всем респект, всех обнял.


— То есть такой немного черный пиар — это для тебя нормально?

— Я уже просто привык. Его так много и он настолько ничего не испортил, а только сделал лучше, что мне в целом норм. Я не сужу по количеству гневных комментариев — я сужу по деньгам в кассе.


— Изначально вы позиционировали Marcelo Miracles как бренд без рестоков. Но потом они появились. Почему?

— Когда мы делаем рестоки, всегда в чем-то дорабатываем вещь. Очень часто, когда выходит первая версия вещи, у нее есть какие-то косяки: где-то проблема с лекалами, где-то материал, например, мне не нравится. Например, с футером очень часто такое бывает, с худи, — то есть, я бы хотел более текстурный, рассыпчатый, а приезжает супергладкий, а плотность такая же.

И мы всегда как-то видоизменяем вещи. Если эта вещь становится какой-то суперкультовой, то мы можем себе позволить поменять расцветку и выпустить спустя год. У нас никогда не было, чтобы мы приходили на фабрику и такие: "А нам нужно то же самое, только еще раз".


— Иногда аудитория требует какую-то конкретную вещь. Владелицу Мам.купи Дашу Зарыковскую критиковали за то, что она нагрубила в ответ на просьбу сделать ресток популярной линии одежды. Как вести себя, когда покупатель требует любимую вещь, а бренд хочет двигаться дальше?

— Это уже внутренние хитрости, но можно доработать вещь, сделать ее лучше. И конечно, нельзя это делать очень быстро. Например, раскупили вещь — и ты через месяц ее рестокаешь. Мне кажется, ты убиваешь эксклюзивность этой вещи. Если, допустим, между вещью и ее новой версией еще и прошло год-полтора, то и вещь становится легендарнее и важнее, и первая версия вещи будет цениться дороже. А вторая вещь будет качественнее.


— Кто у вас занимается дизайном? У тебя есть команда дизайнеров, и ты во главе?

— Да, но я бы не сказал, что это именно команда, потому что мы работаем дистанционно. Команда — это те ребята, которые со мной работают по бренду, по магазину. Я их вижу каждый день, и там я во главе.

Есть список людей, с которыми мы работаем уже достаточно давно. Я стараюсь так или иначе участвовать в каждом принте. Где-то меньше, где-то больше, но мне сейчас комфортнее работать в режиме коллаборации. Либо я придумываю принт — его делают по моей идее, либо я потом руками своими, в фотошопе его корректирую, дорабатываю.

OG Buda в лукбуке Marcelo Miracles

— Ты умеешь рисовать?

— Я не умею рисовать, я не умею шить.


— Ты просто придумываешь идеи и следишь за тем, как они воплощаются?

— Да.


— Как ты следишь за качеством одежды?

— У нас появился целый продакшн-отдел, три человека, которые занимаются производством и общением с фабрикой. Мы ездим по фабрикам, мы заказываем очень много образцов. Мы ничего не запускаем в производство, пока не получим образцы, потому что у нас уже был негативный опыт.


— Когда ты создавал еще первый бренд, ты очень быстро нашел правильную компанию. Твои вещи рекламировала Катя Кищук, ты делал мерч для YungRussia. Как так получилось, что, как ты говорил, простой парень из Зелика, так быстро влился в правильную компанию?

— После Dope&Dough у меня было восемь месяцев или девять, когда у меня ничего не получалось, и я очень сильно терял деньги. И именно то, что мне вот так повезло на старте, мне не дало опустить руки, — я подумал, что это не просто так.

С YungRussia меня познакомили общие друзья, с которыми я катался на фингерборде. Это очень странно, что один интерес меня в итоге привел к другому интересу. И мы сначала познакомились с YungRussia, потом через них познакомились с Катей Кищук. Я не мог поверить, что это случилось вот так вот. Это то, что заставляло меня думать, что все не просто так и что я должен ***шить дальше.


— Как ты пришел в фингерборд, почему увлекся им?

— Мне было лет 10-11. Изначально это игрушка, скейт для пальцев. Но это достаточно сложная игрушка, там нужно задрачиваться, учить все эти трюки. Я задрачивался, учил и все трюки эти выучил. Дальше начались соревнования, спонсоры. Потом я узнал, что можно снимать видео и что спонсируют, присылают бесплатную продукцию. Я вообще о***л — и во все это вписался. Задротская черта моего характера наложилась на детский интерес, на детскую игрушку — и так сработала.

Для меня это стало уроком на всю дальнейшую жизнь, что если хочешь чего-то добиться, каких-то успехов — надо быть задротом, надо сидеть и делать, пока не получится. Легких путей нет. Надо повторить десять тысяч раз, чтобы научиться это делать хорошо.


— Ты даже доску совместно с каким-то брендом создавал?

— Да, три дизайна разных было.


— Это получается, начало твоей дизайнерской карьеры?

— Да, моя первая дизайн-работа. Она очень успешная у нас была и по продажам, и по отклику аудитории. Я тогда тоже подумал: "Наверное, мои глаза что-то могут прикольное делать".


— Сколько лет ты занимаешься диджеингом?

— Начал одновременно с одеждой. Мы делали тусовки в Зеленограде, это еще до Marcelo Miracles все было. Это тоже с 2016 года.


— И в какой-то момент ты начал делать собственную музыку.

— В этом виноват White Punk! Он всегда мне закидывал свои биточки на зацен. Мне очень нравится его музыка, и вообще я его обожаю, просто люблю бесконечно. И он всегда мне закидывал биты, я их просто слушал и говорил, мясо или не мясо.

И тут как-то он опять закидывает пэк битов, а я только просыпаюсь, у меня что-то очень плохое случилось, что-то меня очень сильно расстроило. И я слушаю эти биты Панка и такой: "По***, я *** пишу текст". И, короче, я пишу текст, пишу демку на диктофон, говорю Панку: "Смотри, до чего ты меня довел". Закидываю ему демку с диктофона, он говорит: "Бро, вообще прикольно, давай мы тебя сделаем рэпером".

И у меня что-то щелкнуло. И с того момента точно так же, как и в одежде, как в фингерборде, начал писать, писать и писать. И мне кажется, я уже больше ста песен написал просто в стол.


— А эта песня вышла потом?

— Нет. Как и ***** еще 90 песен.


— Как вы с White Punk познакомились?

— Мы познакомились у Кати Кищук дома, это был 2017 год. Ну это первый раз, мы тусили у Кищук дома, и там было много народа, я много с кем познакомился в тот вечер. А потом в 2018-м я ему подгонял шмотки, он приехал в магазин, и мы законнектились.

Потом у него не было хаты, где пожить в Москве, а я в тот момент снял себе новую квартиру, а старая у меня оставалась стоять еще месяц. И я такой: "Бро, хочешь — поживи у меня в старой квартире". И Панк туда заехал. Там был полный ****** этой квартире.

Я такой: "Панк, только пожалуйста, не шумите, курите только в окно". Потом я открываю сторис: Панк сидит в ванне в воде, косой жирнющий подкуривает.


— Но за продакшн на мини-альбоме не White Punk отвечал?

— Нет. У меня до сих пор нет ни одного трека на бит White Punk. У нас есть фит, но там тоже другой продакшн. Панк же ушел в собственное творчество, как артист. Я думаю, битмейкинг для него уже второстепенное, он уже над своей музыкой работает.

Я считаю, что он мне дал самое дорогое, что мог, — первый толчок, пинок. Я никогда его не за**ывал типа "Скинь битов, скинь битов". Пытался сам как-то все это сделать.

White Punk в лукбуке Marcelo Miracles

— А как появился фит с Mayot?

— Очень прикольная история. Я писал на Мелоне [студия Melon Music] свой трек "Прикольно". Уже записал его, мы сидели его подсводили, и приехали Майотик, DooMee, еще кто-то. И мы разболтались, они все очень приятные пацаны, я их обожаю. И как-то родилось: "А может, тречок сделаем?". И я на следующий день приехал на Мелон, мы просто сели, обкурились (я тогда еще курил траву) и начали биточки слушать, я нашел этот бит от Визы.

Майотик нафристайлил хук минут за тридцать. Ну, он псих. Он сумасшедший. Он это сделал при мне, с нулевым текстом. А у меня в заметках был текстик на другой бит. Я его немножко скорректировал, написал куплет.

Мы трек записали — и он лежал год до выхода ипишки. Мы записали его в апреле 2020-го и в феврале 2021-го он вышел. За это время Mayot успел вырасти в 20 раз.


— Ты долго тянул с выпуском мини-альбома. Почему? Чего-то ждал особенного?

— Не было уверенности. Я в музоне стараюсь полагаться на шестое чувство, на ту область мозга, которую я не контролирую.

Я и треки так пишу: текст сам падает в голову, так рождается. Когда не рождается, я все равно его вымучиваю, но ничего хорошего не выходит. Я пытаюсь мозг как-то во фристайл запустить, чтобы он сам мне выдавал. Тут то же самое — должно быть чувство уверенности: все, я готов.

Я ехал со студии, было шесть утра, я слушал новые демки, которые я записал. Я начинаю смотреть по трекам, что у меня есть, и такой: "Все, я готов выпустить". Появляется чувство уверенности.

И с выхода ипишки я работал нон-стоп, пробовал абсолютно разные стили, но тоже абсолютно не было чувства уверенности, что я хочу что-то выпускать. И только вот сейчас перед летом оно появилось.

На лето у меня много синглов, и скорее всего осенью я еще альбом пульну. И он уже сильный. В плане рифм, в плане подачи и работы с голосом я очень сильно прокачался с ипишки. Но я ничего не обещаю. Может, это чувство пропадет завтра, я удалю все демки как обычно и буду сидеть писать новые.


— Ипишка была очень выдержанной по настроению. Новый альбом будет совсем другим?

— Я думаю, что это будет логичное продолжение и рост по сравнению с ипишкой. Потому что, мне кажется, я нашел свое звучание и буду в нем двигаться.

После ипишки мне нужно было попробовать себя в новых каких-то саундах или просто поднять скилл. Собственно, этим я и занимался. Но в итоге я понял, что я интуитивно все сделал правильно и надо просто продолжать.




— С кем ты бы хотел фитануть, но пока не фитанул?

— У меня есть фит мечты, если я его сделаю, буду счастлив до конца жизни. Именно в России это Платина. Если я сделаю фит с Платиной, я поставлю статус "Счастлив" и больше никогда не появлюсь онлайн.


— Ты говорил, тебе не очень нравится скам-рэп, потому что он пропагандирует незаконную деятельность. Что насчет наркотиков? Наркотики в рэпе — везде.

— Я, кстати, уже успел переобуться в полете и понял, что это очень смешно. Со Scally Milano я внатуре угораю. "Продал мамонту фейковую картину Пушкина" — я просто аплодировал этой строчке. А в плане пропаганды, конечно, да. Но у меня, может, тогда настроение было плохое. Настроение, знаешь, до****ься до чего-нибудь.

В плане пропаганды наркотиков — это то, что всегда было, есть и будет. Мы живем в такое время: наркотики на пике своей популярности в мире. Поэтому, естественно, они и в музыке, они и в фильмах, везде.


— Что с идеей бросить курить?

— Я все еще не курю.


— Сколько уже?

— Я бросил в прошлом августе или прошлом июле. Скоро год будет.

Конечно, у меня были моменты, что я где-нибудь с кем-то мог покурить. Но я никогда больше уже не вернусь в стабильное курение. Я уже очень обосновался в трезвом рассудке. Я не хочу его опять менять на вот это замедленное странное состояние.


— Что тебе помогло в принципе бросить?

— В последние месяцы, когда курил, я понимал, что уже не получаю такого кайфа, как раньше. И у меня на тот момент была девушка, очень строгая к этому всему. И это тоже круто, что так сложилось, и что в моменте у меня было, ради чего бросать. Потом мы расстались, но желание курить снова не появилось.


— Что насчет сексизма, мизогинии в рэпе? Недавно Соду критиковали за то, что он сказал, что снимает на видео, когда ему делают минет. В рэпе вообще очень много сексизма, что об этом думаешь?

— Я крайне против этой темы. Я обожаю женщин, обожаю женскую энергетику, у меня есть татуировка в честь женской энергетики. Я правда дико против дисреспекта по отношению к ним. Но я еще также понимаю, что рэп — это определенная сложившаяся культура. И там, к сожалению, называть девушку сукой — это такой же прочный элемент культуры, как флексить деньгами.

Да, это по смыслу неправильно. Но если так по смыслу начать раскладывать весь рэп — там куча всего неправильного.

Глобально я, конечно, против этого. Но это часть культуры в рэпе, и меня самого из стороны в сторону метает в текстах. У меня 75% творчества так или иначе связано с девушками. Но то в хорошем ключе, то в плохом. Наверное, неправильно я поступаю.


— То есть в этом больше бахвальства какого-то и показухи, чем реальной картинки?

— Да, я думаю, что надо как-то постараться абстрагироваться от этого и просто слушать музыку в рэпе, с теми элементами культуры, с которыми она подается. А то можно в рэпе так и с ума сойти, куча неправильного.







— У тебя было выступление в Арбат Холле пару месяцев назад. Это же первое твое выступление, с твоим материалом? Какие эмоции?

— Да, первое. Жестко, очень жестко. Нервничал сильно, напился перед выходом на сцену — неправильное решение, но это нервы. В целом считаю, что мог бы выступить лучше, конечно. Но как говорят другие люди — выступил хорошо.


— Аудитории вроде понравилось.

— Да, аудитории понравилось. Круто, эмоции сумасшедшие, просто как будто на наркоте какой-то спускаешься со сцены, разъ**, ты король мира. Жестко, конечно. Понял, что у меня нет музыки для лайвов — все спокойное очень, не попрыгаешь.


— Еще личное, наверное.

— Да-да. Тоже проблема. Но думаю, синглами я сейчас это исправлю.


— Вы же раньше устраивали тусовки. Может, это помогло как-то все-таки?

— Я очень много времени провел на сцене, и я абсолютно не переживаю, когда выхожу на сцену, — без, *****, микрофона. А вот с микрофоном это, конечно, совсем другое. Я думаю, я и на втором лайве буду переживать, как я переживал в свои первые диджей-сеты. Но надо пройти через это все — и все будет круто. Десять тысяч раз сделать — и будет получаться хорошо.


— У тебя были строчки в “Исповеди”: “Я знаю, что семья — это главное / Поэтому я тарился у дяди”. Это правда?

— Да, это правдиво.


— У тебя есть татуировка "Рожден бедным — умер богатым"?

— Просто "Умри богатым".


— Ты так уверен в своем будущем?

— Да.


— Ты уже себя обеспечил или просто уверен в будущем?

— Я, наверное, ничего не люблю в жизни больше, чем зарабатывать деньги. Это мой главный интерес, и я не представляю себе жизни без этого.

Нет, я пока что себя не обеспечил. Я просто знаю себя и свой характер.


— То есть это, возможно, будет необязательно бренд, а что-то другое, но ты точно уверен, что будешь обеспечен?

— Это точно будет что-то другое. У меня сейчас много новых проектов именно как у предпринимателя. Я их готовлю и развиваю, это все будет работать в одной экосистеме. Конечно, я выхожу за одежду и мне интересны другие области. В частности, мне очень интересна IT-область, но у меня там пока ничего нет. Есть только парочка предложений.

Бизнес — это прямо мое, и я в любом случае буду заниматься бизнесом всегда. Я не уверен, что я всегда буду диджеить или что я всегда буду читать рэп, но я уверен, что я всегда буду заниматься бизнесом.


— Сколько лет ты пророчишь своему бренду?

— Marcelo Miracles — это не последний мой бренд. Это тоже одна из вещей, которыми я сейчас занимаюсь.


— Чего еще стоит ждать?

— У Вирджила [Вирджил Абло — создатель бренда Off-White, креативный директор мужских коллекций Louis Vuitton] когда-то был Pyrex Vision [стритвер-бутик], а потом начался Off-White.


— Неплохое сравнение! Ты копил на машину. Уже купил?

— Нет, еще не купил. Вот-вот должен получить права. Я просто еще хочу тачку, которых мало очень — Audi TT. Их новые не завозят вообще, и с ними сложно. Но куплю обязательно.

Марк Родовский в лукбуке своего бренда Marcelo Miracles

— Твоя цитата: "Если есть деньги, то есть все остальное: успех любовь счастье впечатления". Для тебя правда все счастье — это деньги?

— Важно то, как ты их зарабатываешь. Если ты зарабатываешь деньги, как я, работая в кайф, и это еще так или иначе связано с твоей персоной и твоей яркостью как личности, то в таком случае, когда у тебя есть деньги, ты на точке успеха. Значит, у тебя будет и все остальное: и счастье, и женщины. В моей призме это складывается.

Но деньги можно зарабатывать по-разному, ты можешь ограбить кого-нибудь, заработать 10 миллионов — но это не сделает тебя красавчиком. Ты даже этими деньгами похвастать не сможешь, показать людям, что они у тебя есть. А ты их неправильно заработал. Но когда ты зарабатываешь деньги по-честному и эмоционально что ли, с любовью, то они приносят счастье.


— То есть это скорее история про то, что если ты уверен в своем деле, то и другие вещи притягиваются к тебе?

— Да, конечно.


— Marcelo Miracles — что это за чудо? Ты ищешь чуда?

— Когда я запускал Marcelo Miracles, в моей жизни все было очень печально. Были очень неприятные истории и с семьей, и с полицией. Мне необходимо было какое-то чудо, чтобы меня из этого всего спасти. И бренд я назвал в честь этого чуда, потому что вся ставка была на бренд.

Я в 11 классе абсолютно все поставил на бренд, не рассматривал вариант, что я пойду в институт, закончу, пойду работать. Нет, я все ставил на бренд и понимал, что должно случиться чудо, чтобы все сработало. Как корабль назовешь — так он и поплывет. Так и делаем чудеса, происходят всякие странные вещи.